Моя не понимать - Константин Костинов

— Привет, Хыгр! Ты где ходишь? Мы тебя уже собирались искать!

Димку слова о поиске напрягли, но ничего плохого в уютной кафешке сегодня его не ожидало.

— Хыгр, — появился Александр, — ты вовремя. Пойдем.

Димку завели в уже знакомую комнатку. Так и казалось, что сейчас опять появятся жандармы и начнется стрельба…

— Хыгр, сколько мы тебе обещали процентов за продажу твоего снежного молока?

— Десять.

Да что случилось-то?!

— Хыгр, — Александр и Старик хитро ухмыльнулись, — а теперь считай. За неделю мы продали тысячу пятьсот порций «Снежного молока». По два ливра за порцию. Какая твоя доля?

— Три раз сто, — подсчитал Димка.

— Вот это да! — восхитился Старик. — Ты что, в вашей яггайской деревне бухгалтером был? Наш Эмиль медленнее считает!

Александр опустил на стол два пузатых кожаных мешочка.

— Твоя доля, Хыгр.

Димка заглянул внутрь. В большом — серебряные ливры, на глаз примерно пятьдесят, в меньшем — золотые монеты, десять штук.

Димка уже знал, что в золотой монете — двадцать ливров. Название для них он еще не придумал.

— Моя брать твоя деньги… — попытался вернуть он долг.

— Успокойся, твой долг я уже вычел. Ничего ты больше не должен. Приходи через неделю, получишь еще больше.

Александр подмигнул:

— Твое молоко расходится, как холодная вода в жару. Уже двух шпионов поймали, которые рецепт пытались выспросить.

— Что делать? — спросил Димка.

— Да что, вон Жан с ними побеседовал.

Старик ухмыльнулся и ударил кулаком о ладонь.

Димка неожиданно для себя оказался не то чтобы богатым, но вполне обеспеченным человеком. Купить квартиру в столице еще нельзя, но на безбедную жизнь в течение года хватит. И это только за неделю. Так, глядишь, и у короля просить средств на собственную мастерскую не придется. Когда все кончится.

Вырваться из кафе сразу не удалось, моряки изъявили непременное желание выпить с ним. Пришлось немного посидеть, слушая их рассказы о развитии кондитерского бизнеса. Вожак просто фонтанировал идеями, Димка подумал, что он очень удачно пришел с рецептом мороженого. Еще пара недель — и до этой идеи бравые кондитеры додумались бы сами…

К дому Димка добрался только к вечеру, устал как собака. На ступеньках у двери в квартиру спала Флоранс.

— Хыгр… — очнулась она, когда Димка тронул ее за плечо.

Сонные глаза постепенно прояснились, в них всплыло воспоминание о причине появления.

— А господина Шарля убили-и-и…

Зомбяшка уткнулась носом Димке в живот и разревелась.

Димка сочувственно гладил ее по волосам… По лопаткам… По спине… По…

Стоп! Это уже лишнее.

Димка завел Флоранс в квартиру, привел на кухню, усадил за стол. Печь была холодной, пришлось растапливать. Еда, по крайней мере для Флоранс, — лучшее средство от депрессии. Девушка, всхлипывая, уже жевала холодное мясо, приготовленное еще для черного эльфа Жозефа.

— Убили… убили…

Димка присел рядом. Положил руку на девичью коленку… Убрал руку.

Он прекрасно понимал горе девчонки: родители умерли, друзей нет, единственный хоть немного близкий человек вчера застрелен. Осталось только лить слезы в отсутствующую жилетку огромного монстра…

На шум в кухню заглянул дедушка Арчибальд. Посмотрел на сцену (Димка торопливо убрал руку с коленки) и поманил Димку в коридор:

— Девчонка здесь жить не должна.

— А…

— Сегодня пусть переночует, не идти же ей ночью по городу. А завтра… Придумай что-нибудь, чтобы она не приходила.

— Хорошо…

Что тут можно придумать?

Димка все-таки не нашел храбрости отказать Флоранс. Он просидел часок с ней на кухне, успокаивал, вытирал слезы, за что был награжден пламенным поцелуем в губы. Немного чуть более пламенным, чем просто поцелуй благодарности…

Когда Флоранс заснула, Димка рассказал дедушке Арчибальду о проведенном дне, выслушал его замечания и дополнения…

Когда дедушка успокоился, Димка решил истратить остаток ночи на патроны. Благо уже точно знал, что сонливость не нападет, а приступов сна сегодня не наблюдалось.

Димка занимался монотонной работой: заклеить донышко бумажным кружком, чтобы порох не высыпался, а магический запал проткнул, всыпать мерку пороха, вставить пыж…

Солнце уже почти взошло, дедушка шуршал в мастерской, Флоранс спала, когда в дверь постучали. Забарабанили.

Димка распахнул дверь. На пороге стоял зеленомордый в мундире королевской полиции.

— Господин Хырг?

— Хыгр, — буркнул Димка.

— Извините. Господин Хыгр! Вас срочно вызывают. Король приказал вам участвовать в расследовании преступления.

— Что там быть?

Полицейский секунду подумал, переводя вопрос на человеческий:

— Убийство. Убит сын военного министра.

Глава 42

Что? Как убили? Как расследовать? Почему король решил?..

Ответы на все эти вопросы Димка от зеленомордого получить не мог.

— Карета у крыльца, — неправильно понял паузу зеленомордый.

Черт! Димка оглянулся.

— Твоя ждать, — бросил он курьеру и кинулся в комнаты.

Дедушка Арчибальд уже не спал.

— Что случилось? — спросил он, рассматривая бесшумное ружье через одну из своих луп. Кажется, ту, что для отпечатков пальцев.

— Хыррр, — выдохнул Димка, — сын хыррр… главный человек воин, его сын есть убить…

— Убили сына военного министра? Король приказал вам расследовать?

Дедушка Арчибальд задумался.

— Странно… — наконец произнес он. — Король не должен был этого делать… Ладно, это мы выясним позже. Приказ есть приказ, вам придется ехать. Держите.

Старик сложил лупу, убрал ее в саквояж и вручил тот Димке:

— Потом мне расскажете все, что увидите. Удачи.

По дороге Димку колотил мандраж, но у дома военного министра из кареты вышел хладнокровный и уверенный в себе начальник особого королевского сыска господин Хыгр. С зонтиком в одной руке и саквояжем — в другой. Поправил котелок, очки, надетые для солидности… Снял к чертовой матери очки, в которых ничего не видел.

— Где человек убить? — уточнил он у курьера.

— Моя не знать… простите. Я не знаю.

Димка вздохнул и двинулся вверх по ступеням крыльца.

Бум-бум-бум.

Кулак яггая — лучший дверной молоток.

Дверь приоткрылась с прямо-таки душераздирающим скрипом. Из щели на Димку взглянули черные стекла очков худощавого невампира. Дворецкий… Внешность у него была такая подозрительная, что сразу хотелось надеть наручники.

— Вы кто? — проскрипел дворецкий.

Димка молча протянул бляху начальника особого сыска.

— Проходите.

Дверь раскрылась. Дворецкий вполне бодрой походкой, не соответствующей его старческому голосу, повел Димку в дом. Большой зал, лестница, коридор… А где люди? Где все? Убили сына военного министра! Где толпы полицейских, где высокие лица с официальными соболезнованиями? Где вся эта шелупонь? Или вся надежда на начальника сыска, то бишь Димку? Или просто его позвали тогда, когда вышеупомянутая толпа уже пробежалась здесь, вытоптав к чертям все следы?

Тут распахнулась еще одна дверь, и в коридор высыпалась та самая толпа, которой так опасался Димка. Военный министр и старик-жандарм чуть ли не хватали друг друга за грудки, вокруг них сновали жандармы, полицейские и гвардейцы, слуги. Из куча-малы выскочил начальник Димки, гоблин Анри.

— Хыгр! Ты здесь? Отлично! Приступаешь к расследованию, личный приказ короля! Уходим!

Гоблин махнул рукой, и толпа уменьшилась на несколько полицейских. Они двинулись вниз по лестнице, Анри задержался около Димки.

— Хыгр, — тихо проговорил он, поморщившись от шума, — будь осторожен. Не попади между двух жерновов.

Суть предупреждения Димка понял почти сразу.

— Мой сын! Мой сын! — рычал военный министр в лицо начальнику жандармерии. — Ты до сих пор думаешь, что это я нанял убийцу твоей дочери! До сих пор! Зачем было убивать Этьена?

Димка вздрогнул, но тут же понял, что речь идет не об эльфе-гвардейце, а о сыне министра.

— Да, я до сих пор уверен, что это ты приложил свои руки к смерти Анны! — Старик-жандарм, красный как помидор, был разъярен не меньше. — А теперь хочешь сместить меня!

Димка понял, что это песня долгая, и поймал за руку тоскливо стоящего в стороне человека в незнакомом мундире, синем, рукава традиционно расшиты золотыми узорами, судя по сапогам и шпаге — кавалерист.

Махнул перед глазами бляхой:

— Твоя рассказать моя, что здесь быть.

Парень поднял грустный взгляд и рассказал о произошедшем.

Утром ничего не подозревающая служанка вошла в кабинет молодого хозяина и истошно завизжала. Сын графа Грегуара лежал на ковре в луже крови: горло юноши было перерезано. Слуг в особняке и так немного, а по ночам все они находятся на первом этаже и не слышали, что происходило на втором. Судя по оставленным следам, убийца проник в дом через окно второго этажа. Сеньор Грегуар, только по одному ему известным причинам, решил, что сына убили жандармы, посланные герцогом Алексом, чтобы отомстить за смерть дочери. Пока суд да дело, граф Грегуар успел вызвать полицию, дойти до короля и потребовать наказать начальника жандармерии. Казни разозленный отец не требовал, но крови хотел. Прибывшие полицейские быстро поняли, что в любом случае окажешься виноватым: подтвердишь слова графа об убийце-жандарме — поссоришься с жандармерией, скажешь, что жандармы не виноваты, — военный министр злопамятен и влиятелен. Димка понял, что означали слова гоблина о жерновах. Спасибо тебе, добрый начальник! Отечески предупредить и тут же удрать, возложив обязанность мирить двух врагов на хрупкие плечи маленького яггая. Спасибо!