Воина миров. Второе пришествие - Михаил Хрипин

Работа над искоренением пороков и слабостей продвигалась медленно, но все же шла, заставляя Джека прилагать все больше и больше усилий, копаться в мыслях, вырывать с корнем гнилые отростки отвратительного страха, лезущего изо всех щелей при мысли о чудовищах. Атмосфера партизанской базы помогала достигать нужного душевного состояния, участие в вылазках требовало полного сосредоточения, чтобы не показать себя слабее идущих рядом. Но последний урок Криспина оказал слишком сильное воздействие, перевернув многое, что успело улечься в душе Джека, и в чем он перестал уже сомневаться.

Размышляя о правильности выбора, он пытался найти хоть едва заметный признак, который укажет ему на более верное решение. Послание профессора как нельзя лучше походило на такой знак.

Легкий толчок возвестил об отплытии лодки. Джек закрепил мешок на переборке в изголовье, забрался в гамак. Он ощутил, что сделал очередной решительный шаг на намеченном пути, пусть и непредвиденный заранее, но кажущийся таким верным, что путь стал видеться рельсами, уходящими прямой линией вдаль.

Он вспомнил первую реакцию, когда увидел в открывшемся отверстии морду чудовища, оглушенного падением кабины. Лицо Аннет, вырывавшей шприц из мешка, который Джек так и не смог заставить себя открыть, вглядываясь в чудовищную гримасу мерзкой твари.

«Нужен строжайший контроль эмоций, — подумал Джек. — Это понадобится всем нам, если мы не хотим превратиться в дрожащий кисель и позволить делать с собой все, что угодно этим монстрам».

Лодка покачивалась, течение Темзы несло ее прочь, к границам захваченных территорий. Скоро она вырвется на простор и устремится через ленту пролива к пристани в Кале, откуда груз немедленно отправят в Лилль, в лабораторию Уотсона.

Глава 16

Удобно пристроив бритый затылок на сцепленные руки, Кларк лежал на спальном мешке. Его распирало потрясение невероятным везением, которое сопровождало его с того момента, как он приступил к воплощению плана.

«Осторожно! — Кларк одернул себя, вырвав из мечтательного благодушия. — Главное — не потерять контроль. Все идет слишком хорошо. Это может привести к беде — притупляет чувство опасности».

Гибель командира идеально вписывалась в план, поражала Кларка своей своевременностью. Словно кто-то могущественный помогал ему, крепкой рукой решительно устранял препятствия на пути даже там, где у Кларка были заготовлены способы борьбы с ними. Значит найдется, куда приложить высвободившиеся ресурсы.

«Итак, пока командование принял Боден. Он склонен к логическому анализу, но сейчас подавлен навалившейся ответственностью. Он не желал этой должности. Его реакция на рассказ о треножниках говорит о том, что он видит в нас реальную пользу, которую мы уже начали приносить, работая в отряде после „спасения“. Это зарождение авторитета. Нужно, не упуская времени, укрепить позиции. Напомнить о решительности, проявленной во время операции захвата. Его там не было, он в уязвимом положении, а за нас говорят наши дела. Все было сделано нашими руками, в то время как некоторые стояли, как вкопанные, и пялились на этот мешок потрохов в консервной банке.

Опыт и еще раз опыт. Только это помогло выполнить задачу и захватить пленника. Пусть еще раз обдумают это. Только опыт и решимость помогли нам выживать в покоренном Лондоне все это время. Они все это знают и верят, что это не пустые слова».

Кларк ухмыльнулся, представив всю глубину заблуждения, в которое так легко удалось ввести людей, приютивших «артиллеристов».

«Выживать… Ха! в бункере сидеть! Чуть не помер там от тоски, ожидая, пока они наконец соберутся окопаться здесь».

Он открыл глаза и уставился в потолок. Грубая серая поверхность бетонного свода блестела сыроватыми пятнами, реагируя на перепады температур во время осенних заморозков, что каждую ночь сковывали город предчувствием зимы. Теснота и сырость.

«База не может находиться здесь слишком долго. Она годится для первого броска, для роли якоря, помогающего зацепиться. Но приближается зима, эта сырая нора промерзнет насквозь».

Мощное тело передернуло. Кларк вспомнил о теплом бункере, укрытом на такой глубине, что даже сейчас туда не проникал холод. Больше всего он тосковал по мягкому креслу, в котором провел столько дней, оттачивая мельчайшие детали плана.

«Нужно как-то заставить их сменить убежище. Причина проста, понятна и неоспорима. Тут и думать нечего, все очевидно. База больше не безопасна. на прилегающих улицах произошло уже два случая с нападением на марсиан, причем последняя из тварей исчезла, остался только искореженный металлолом. Они не идиоты — быстро поймут, что это акты сопротивления.

Что ж, мы опять выступим с инициативой, и она будет настолько притягательной, что они не смогут отказаться. и наш авторитет вырастет до небес. Пусть большинство увидит, что делают „простые солдаты“, а что — их командир. К черту субординацию! Это не обязательно должна быть военная база. Сейчас время для решительных действий, и не важно, что соответствующий человек не носит надлежащего высокого звания».

Кларк понимал, что смещение командира — дело не одного дня, к этому нужно подходить постепенно, тщательно обдумывать ходы, подготавливать почву, влиять на всех участников отряда. Как никто другой здесь, он знал, что означает приобретение авторитета, и к каким последствиям оно может привести. Ради этого стоит потрудиться.

«Что ж, пора подкинуть очередную приманку. Странно, что никто из них до сих пор не подумал о подземке».

Глава 17

«Скоро очнется», — думал Лозье. Узнав, когда была введена последняя доза снотворного, он легко вычислил оставшееся в распоряжении ученых время.

Стеклянный куб сверкал начищенными до хрустального блеска гранями, дробил лучи слабеющего ноябрьского солнца, бросал радужные всполохи на стены лаборатории. Аквариум, как шутливо назвали его лаборанты, надежно изолировал содержимое от окружающего мира, не давая проникнуть бактериям, микробам, вирусам. Воздух закачивался через сложную систему многослойных фильтров, отсеивающих пыль, замораживающих, а затем нагревающих, чтобы избавиться от вредоносных примесей. Горячий поток проходил через дистиллированную воду, заставляя ее кипеть, и шел дальше, оставляя в череде фильтрующих слоев все болезнетворное, что таил в себе. в камеру поступала только нейтральная, безжизненная смесь газов, пригодная для дыхания. Профессор не собирался повторять прежнюю ошибку. Он надеялся, что пленник не успел подхватить заразу, пока его доставляли сюда — все-таки это не две недели на открытом воздухе.

Туша марсианина бесформенной кучей высилась посреди куба, колыхалась, словно бурый пудинг, от толчков рефлекторных вздохов. Огромные, с блюдце, глаза закрыты дряблыми веками, треугольный рот вытянулся книзу, из щели тянется струйка густой слюны, растекается по полу липкой лужицей. Щупальца спутанными клубками лежат, словно раздавленный валуном выводок змей.

Лозье поморщился, наткнувшись взглядом на вялые толстые плети, отвернулся, посмотрел на профессора. Старик откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди изучал пленника. Очки в пол-лица, седые клочки вокруг лысой макушки, губы плотно сжаты. Напряженный взгляд словно проникает в глубины клеточного строения, изучая молекулы генов, потоки обмена веществ.

— Какая, все-таки, мерзость, — не удержался молодой доктор.

Уотсон шевельнулся, увеличенные линзами зрачки нехотя повернулись к Лозье.

— Восхитительная мерзость, молодой человек, — сказал он скрипучим голосом. — Живое свидетельство величия его создателей.

Лозье вздохнул.

— А где этот ваш человек…

— Мистер Ридл?

— Да, что-то он не показывается.

— Я отправил его в карантин. Надо хорошенько его осмотреть, он нужен нам совершенно здоровым.

— Вы уже сказали ему?

— Нет.

— Чего вы ждете?

— Дадим ему время осмотреться. Надо его подготовить. Психологически. Пусть пообщается с Ирратом…

Уотсон бросал обрывки фраз, блуждая мыслями по красочным ландшафтам, в форму которых он облекал свою теорию. Ему нравилось отыскивать параллели с бесконечным горизонтом, с бесчисленным разнообразием природных форм. Практическое приложение предоставляло невиданные возможности.

— Да, наверное, вы правы.

«Старик все продумал, — Лозье отметил про себя, что все больше проникается уважением к коллеге. — Прежде, чем стимулировать мутацию, нужно убедить его в безопасности эксперимента. Пусть пообщается со своим прототипом, свыкнется, увидит, что это не монстр. Им предстоит много времени провести вместе, чтобы стать похожими. Лучше начать заранее, пока изменения еще не начали происходить».