Журналисты о русском языке - И. Б. Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
7. Понимаете, нецензурная лексика возникла давным-давно, жила в полуподвальном помещении, хотя и Пушкин ее иногда использовал. Я лично никогда к ненормативной лексике в своих работах не прибегал и не буду прибегать, потому что мне хватает других слов и других выразительных способов, чтобы донести до читателя свою позицию. Я считаю, что это лишнее. Мне кажется, что это проявление, если хотите, журналистской расхлябанности и своеобразного хамства. Я могу понять, что иногда ненормативная лексика сочна, очень точна, эмоциональна и она бывает даже где-то уместна. Но дело в том, что, когда вы говорите не тет-а-тет с кем-то или не в группе своих приятелей, а ваш разговор становится достоянием соседей или прохожих, это может покоробить их чувства, это уже нехорошо, потому что такая лексика предназначена исключительно для внутреннего пользования. Выносить это на широкую аудиторию – значит просто не уважать эту аудиторию, поэтому, на мой взгляд, это неприемлемо.
8. Это просто от безграмотности, от дурного знания русского языка и от дурной редактуры, потому что в журналистике людей, которые пишут, гораздо меньше, чем редакторского состава. Тут есть огромные претензии к редакторам. Я понимаю, когда речь идет о прямом эфире – там могут быть какие-то оговорки, но у нас не так много прямых эфиров. Это просто непрофессионализм редактора – человека недоучили или учили плохо. Плюс низкий уровень культуры и образования в целом. Потому что для того, чтобы поднять и русский язык, и журналистику в частности, и литературу, нужно избавиться от «хаоса в голове», как говорил профессор Преображенский. Если будет порядок в голове, то всего этого мусора не будет. Но если иметь в виду не грубые, просто элементарные ошибки, которые говорят о незнании русского языка, а о какой-то «ненормативной» стилистике в более широком плане, то здесь все гораздо сложнее, потому что у каждого настоящего автора своя собственная стилистика. Поэтому иногда талантливые журналисты не вписываются в общепринятую стилистическую норму, иногда их язык даже кажется стилистически корявым. Но на самом деле он привлекает, и за счет этого возникает некое своеобразие. Все это должно находиться в пределах нормальной грамматики и нормального русского языка, а это другой разговор. Что касается самой работы в пределах нормы русского языка, здесь, на мой взгляд, никаких ограничений быть не должно, здесь каждый пишет как слышит. Есть очень своеобразные авторы со своей своеобразной стилистикой, и они читаются, они любимы, они пользуются известностью. И дай им Бог здоровья и успехов в работе.
9. Не знаю, с чем это связано, но в Интернете принят заниженный порог требовательности к русскому языку, там возник свой, так называемый «олбанский» язык, там есть целый набор чисто интернетовских арго: «аська» и так далее. Мне это не близко и, скажу откровенно, не очень нравится. Хотя я воспринимаю это как некие жаргонизмы, которые есть в определенных сферах: так, например, шахтеры говорят «добыча угля». И когда люди, сидящие в «аське», говорят соответствующим языком, это что-то вроде «добычи угля». Это может вызывать раздражение, но ведь когда люди выходят из Интернета, они начинают общаться несколько иначе. Конечно, зачастую это выходит за пределы Сети и очень сильно влияет на язык, и влияет негативно. Кстати, могу привести конкретный пример со своим собственным блогом. У меня есть свой блог, на него можно войти с сайта www.rian.ru. Блог существует не так давно, где-то меньше года. В первые месяц-два его существования на меня обрушился этот «олбанский» язык. Формально я никак не отреагировал на него, то есть я не ставил условия «нет, ребят, давайте все-таки по-русски общаться, а не на этом жаргоне» – я просто отвечал на нормальном языке. Я просто писал в ответ каждый раз абсолютно по-русски, без всяких «имхо». И, к моему удивлению, сейчас те же люди, которые мне когда-то писали на «олбанском», теперь пишут на нормальном русском языке, и только у новичков, которые попадают в первый раз на мой блог, вылезает этот чисто интернетовский жаргон. Если к тебе относятся с уважением, то принимают правила игры, которые существуют на твоем поле. Кому-то другому человек будет по-прежнему писать на своем «олбанском», но со мной они общаются на нормальном русском языке. Также нужно учитывать чисто психологический феномен: чувство «стадности», ведь есть мода, нежелание выделяться из какой-то группы, поэтому очень часто это не личная потребность. Абсолютно уверен, что как минимум половина из тех людей, которые используют «олбанский» язык, если бы была их воля, общались бы на нормальном русском языке – просто они привыкли «ходить строем». Так удобней. Кроме того, не только у нас, но и вообще в истории человечества личностей гораздо меньше, чем людей. И личность все равно будет говорить по-своему, и ей совершенно наплевать, как на это будут смотреть все остальные. Хорошо или плохо, но личность будет говорить на своем языке, а поскольку для большинства людей это все-таки нормальный русский язык, личности будут говорить на нормальном русском языке.
10. Надо читать. Чем больше человек будет читать, тем меньше у него будет ошибок, в том числе стилистических. Хотя есть люди, которым это просто «не дано», так же как есть люди без слуха или без голоса. Но таким людям не место в журналистике. Если он не слышит, что говорит, как он может сидеть на телевидении и вещать? Если он даже не «ловит» сам себя или если ему это показывают, а он потом снова так говорит? Или человек, у которого нелады с падежами, – какой он журналист? Конечно, редактор может каждый раз исправлять, но все-таки должно быть некое уважение к своему труду, к своей профессии. Редкий главный редактор долго выдержит человека, который не способен грамотно изложить свою мысль на русском языке.
Вероника Рубцова
Журнал «RUSSIAN MOBILE»
1. Русский язык, как мне кажется, в последнее время становится проще и доступнее, пример тому – массовые дневники и ЖЖ. Можно отметить тенденции употребления англицизмов и ненормативной
