Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг - Алексей Исаев

Нельзя не отметить, что советское командование в данном случае правильно оценило наиболее опасное направление. Заместитель командующего фронтом генерал Еременко вспоминал: «В этой обстановке командующий фронтом определил, что главной угрозой для войск фронта являлась 3-я танковая группа Гота, наступавшая из района Лепель, Полоцк в направлении Витебска и севернее». Это была редкая для 1941 г. дальновидность. При создании 4-й танковой армии 3 июля Гюнтер фон Клюге прямо сказал, что ожидает «более быстрый успех» именно в полосе наступления 3-й танковой группы Гота. Помимо прежних заслуг Гота причиной оптимизма Клюге были «Смоленские ворота» как таковые — 3-й танковой группе не требовалось форсировать Днепр. Ни Гот, ни Клюге тогда еще не знали о готовящемся для них сюрпризе.

Хотя во фронтовой Директиве № 16 не были обозначены конкретные сроки перехода мехкорпусов в контрнаступление, командующий 20-й армией интерпретировал это умолчание в пользу версии «как можно быстрее». Возможно, сжатые сроки подготовки контрудара были обозначены Тимошенко лично, в устной беседе. В итоге в качестве времени перехода в контрнаступление командарм-20 Курочкин в своем приказе назвал 6.00 5 июля. Учитывая, что Директива № 16 была отправлена в 23.15 4 июля, это давало всего несколько часов для выдвижения на исходные позиции.

Для разгрома прорвавшегося в районе Лепеля противника штабом 20-й армии был разработан следующий план операции. 7-му мехкорпусу было приказано наступать из района Витебска в направлении Бешенковичи — Лепель. Уже к исходу первого дня наступления он должен был выйти в район к северу от Лепеля, а в дальнейшем нанести удар во фланг и тыл полоцкой группировки противника. Соответственно 5-му мехкорпусу ставилась задача нанести удар в направлении Сенно — Лепель. К исходу первого дня операции предполагалось овладеть районом к юго-востоку от Лепеля, а в дальнейшем развивать удар на запад, на Гленбоке и Докшице. Общая идея контрудара была достаточно простой и очевидной. Два мехкорпуса били по сходящимся направлениям на Лепель. Далее 7-й мехкорпус поворачивал от Лепеля на север в тыл штурмующим Полоцкий УР немецким войскам. Такой поворот на север требовал защиты фланга, обращенного в сторону противника, подходящего с запада. Задача обеспечения фланга возлагалась на 5-й мехкорпус. После выхода к Лепелю он должен был развивать наступление дальше на запад, тем самым активно прикрывая действия своего соседа.

Уже втянутой в бои 1-й моторизованной дивизии было приказано удерживать рубеж по реке Бобр и по особому приказу перейти в наступление в направлении на Борисов. Здесь, обеспечивая операцию двух механизированных корпусов с юга, дивизия Крейзера должна была захватить переправу через р. Березину. На первый взгляд эта задача может показаться неподъемной. Действительно, «пролетарка» только что была сбита с позиций на Березине, понесла чувствительные потери. Командование, разумеется, отдавало себе отчет в том, что 1-я моторизованная дивизия уже изрядно потрепана боями на Борисовском направлении. Поэтому для гальванизации соединения Крейзера ему был передан 115-й танковый полк из только что прибывшей с Украины 57-й танковой дивизии. Однако танки у 1-й моторизованной дивизии уже были, в том числе тяжелые КВ. Их она благополучно потеряла в контрударах. Тем не менее у «пролетарки» все же был определенный шанс на успех. Прорвавшаяся через Борисов немецкая 18-я танковая дивизия двигалась дальше к Орше. Теоретически имелся шанс прорваться к переправе у Борисова за спиной этого соединения, пропустив его дальше на восток.

На 69-й стрелковый корпус (153, 229 и 233-я стрелковые дивизии) возлагалось прочное удержание рубежа Витебск, Стайки с созданием сильной противотанковой обороны. Вместе с тем он должен был быть в готовности отдельными частями с артиллерией выдвигаться за 7-м механизированным корпусом.

61-му стрелковому корпусу (73-я, 18-я дивизии) было приказано прочно удерживать рубеж ст. Стайки, Шклов и быть в готовности отдельными частями с артиллерией тоже выдвигаться на запад, но вслед за 5-м механизированным корпусом и 1-й мотодивизией. Одним словом, стрелковые корпуса получали задачу закреплять успех механизированных корпусов.

Фраза в Директиве № 16 о «взаимодействии с авиацией» не осталась пустым звуком. Мехкорпуса не были оставлены без авиационной поддержки. По крайней мере в плане операции она присутствовала. Для обеспечения действий механизированных корпусов в воздухе и непосредственного взаимодействия с ними на поле боя выделялась одна авиационная дивизия. Вспомогательную задачу также получила 21-я армия с отходившими на восток левофланговыми частями 13-й армии. 21-я армия должна была во что бы то ни стало удерживать рубеж реки Березина, а сильными отрядами атаковать Бобруйск с целью взорвать мосты на коммуникациях противника. Об этой странице боев на Западном фронте Жлобинской операции будет рассказано отдельно.

Нельзя сказать, что сама идея контрудара вызвала полную и безоговорочную поддержку. А.И. Еременко позднее писал: «Идея контрудара, подсказанная Ставкой, шла вразрез с теми мероприятиями, которые намечались до вступления Тимошенко в командование фронтом. В той обстановке целесообразно было бы сосредоточить 5-й и 7-й корпуса в треугольнике Смоленск — Витебск — Орша, чтобы использовать их для нанесения контрудара в случае прорыва противником нашей обороны, созданной на линии Витебск — Орша». Действительно, как уже было показано выше, к моменту прибытия Тимошенко уже имелся достаточно осмысленный план обороны 20-й армии с опорой на подвижный резерв в лице 7-го мехкорпуса. Прибывающая 16-я армия с 5-м мехкорпусом становилась еще одним модулем вида «щит плюс подпорка к нему». Этой армией можно было прикрыть еще один участок, также используя мехкорпус для контрударов из глубины. Тем не менее штабом Тимошенко было принято решение на контрудар. Началась кропотливая работа по его проведению в жизнь. 7-му и 5-му механизированным корпусам в ночь на 5 июля 1941 г. был направлен приказ в течение дня совершить марш в исходные районы, где быть в готовности к участию в армейском контрударе. Уже 5 июля передовые части 7-го механизированного корпуса завязали бой с мехчастями противника на рубеже Бешенковичи, Сенно.

После того как задачи на контрудар были сформулированы, их довели до войск. На командный пункт 7-го мехкорпуса в 2.00 ночи 5 июля прибыл с необходимыми распоряжениями из штаба 20-й армии полковник Ворожейкин. Нельзя сказать, что командир мехкорпуса с воодушевлением воспринял поставленную ему задачу. Уже при первом взгляде на карту было видно, что район предстоящего наступления двух танковых дивизий корпуса благоприятствует применению танковых войск. Он изобилует реками, межозерными дефиле и другими препятствиями, пересекающими поперек нарезанную корпусу полосу. Фактически 7-й мехкорпус втискивался в узкую 6-километровую полосу между озером Сарро и Западной Двиной. Два вытянутых в направлении с севера на юг озера (Сарро и Липно) загоняли наступление в это дефиле, пересеченное к тому же речкой Черногостницей. Недостаток переправочных средств заставлял думать о смещении направления удара дальше к югу. Кроме того, осью наступления сразу двух танковых дивизий могла быть только одна дорога (шоссе от Витебска на Бешенковичи), проходившая через вышеуказанное дефиле.

Высказать свои соображения непосредственно Курочкину командир корпуса Виноградов не мог. Полеты на легкомоторных самолетах, обычные для немецких командиров и командующих, были в Красной армии не слишком распространены. Немцы использовали для этого связные «Шторхи». В СССР это был бы в лучшем случае У-2 или Р-5. Тем более в небе июля 1941 г. такой полет был, мягко говоря, небезопасным. Поэтому быстро прибыть в Оршу лично Виноградов не мог. Он лишь попросил полковника Ворожейкина передать его соображения командарму-20.

Не имея времени на согласование, командир 7-го механизированного корпуса, на свой страх и риск, откорректировал принятое наверху решение. Одна танковая дивизия корпуса (14-я танковая) должна была наступать так, как предписывал приказ командарма-20. Как уже отмечалось выше, это было наиболее сильное соединение в подчинении Виноградова, получившее наибольшее число новых танков. Вторая танковая дивизия корпуса (18-я танковая) направлялась по параллельному маршруту, южнее назначенного сверху. Она должна была наступать на Сенно, а далее — в район Лепеля. Тем самым она обходила рубеж озер Сарро и Липно с юга. Кроме того, два соединения корпуса получали определенную свободу действий каждое в своей полосе. Теперь они могли не «толкаться локтями» вдоль одного шоссе на Бешенковичи. Нельзя не отметить разумной инициативы комкора Виноградова, который не стал рабски воспринимать приказы командования. Это особенно удивительно в связи с тем, что сам Виноградов ранее командовал стрелковыми частями и соединениями. Возможно, решение было подсказано ему начальником штаба 7-го мехкорпуса М.С. Малининым, имевшим большой опыт службы в танковых войсках. Виноградов его по крайней мере послушал и взял на себя ответственность. Но в любом случае успех 7-го мехкорпуса был с самого начала поставлен под сомнение.