Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

      - Замок клеем залили - раз, сумку вывели из строя - два... - размышлял Мэл. - Что еще?

      - Crucis* запустили в волосы, - поведала с неохотой.

      - Значит, поэтому постриглась, а не из-за жевательной резинки?

      Я промолчала и в глазах Мэла прочитала упрек: "Ты, Папена, соткана из лжишки, лжи и лжищи, и любое твое слово нужно перепроверять на сто раз". Не признаю обвинение! - вскинула голову. В ту пору мы были никем друг для друга, поэтому я была вольна недоговаривать и врать напропалую.

      - Значит, crucis* - это три, - посчитал парень. - Еще?

      - Возможно... В субботу у пакета оторвались ручки. Прочный, между прочим, был пакет. Рассчитанный на двадцать килограмм продуктов.

      - Это четыре, - продолжил считать Мэл. - Наверняка были и другие попытки, но ты их не заметила. Тебе что-нибудь дарили?

      - Нет. Разве что внутренники сделали плафончик... ну, и портрет нарисовали, - показала я на подоконник, на котором лежал свернутый бумажный рулончик. - Еще перед приемом Петя дал цветы, но я их забыла в торжественном зале. - При этих словах Мэл скривился. - Особо и дарить-то некому.

      - Теперь понимаешь, что тебя нельзя оставлять одну? "Доброжелатель" устроит очередную гадость, а ты не увидишь.

      Я надулась на его слова. Сказал бы напрямик, что слепошарая, и не нужно изображать воспитанность. Хотя парень прав. Из-за того, что не вижу волн, могу спалиться на любой мелочи.

      - Ты говорила, что немножко подумаешь о переезде, - напомнил Мэл, надевая пуловер. - И "немножко" закончилось секунду назад.

      - Кто сказал?

      - Я. Разве ты не слышала, как оно закончилось? - удивился он искренне, чем вызвал у меня хихик.

      - И как же? - спросила, подойдя к нему и обняв.

      - Лопнуло как воздушный шарик. Говори! - потребовал Мэл, обнимая в ответ.

      В голове снова пронеслись расписанные Мэлом ужасы, ожидавшие меня в институте и вне его стен, а также слова Аффы, не постеснявшейся назвать некоторые вещи своими именами. Вдобавок напугало предположение парня о новых "покушениях". Кто знает, какие пакости придумают фанатки профессора?

      - Хорошо. Давай попробуем. Я переночую у тебя сегодня, а там поглядим.

      - Отлично! - просиял Мэл и закрепил согласие поцелуем. Сладко и туманит голову, но опять придется подкрашивать губы.

      К дальновидной стилистке улетело мысленное спасибо за аренду тюбика, отражение в зеркале кивнуло мне в последний раз, и мы отправились в институт - Мэл и я. Шли и обнимались, потому что теперь вместе, а у меня тряслись поджилки, и дрожал голос.

      - Слушай, Мэ... Егор, - произнесла непривычное имя, - а Петя так и сидит в отделении?

      - Почем мне знать? - ответил он грубовато.

      - А... можно вызволить его оттуда?

      Тон Мэл сменился, став насмешливым.

      - Папена, на этот раз ты меня разочаровала. Я еще вчера ожидал, что рванешь выручать бедолагу, позабыв обо всем на свете. Так вот, до спортсмена мне нет никакого дела. Пусть как хочет, так и выкручивается. Он заслужил.

      Я поняла, что Мэла не удастся уговорить и упросить. А ведь он мог бы помочь: позвонил, кому нужно, прощупал почву, разузнал, что с Петей, и не убили ли его на допросах.

      - Ой, Мэл... Егор, а арестованных не избивают? - пришла в голову жуткая мысль, навеянная разыгравшимся воображением.

      - Не избивают. Успокойся. Возможно, его уже отпустили. Наверняка позвонил предкам, и те вызволили сыночка. Внесли залог или дали поручительство. И больше не напоминай о нем, Эва. Мне хватило того, что он обнимал тебя на приеме, - закончил раздраженно Мэл.

      Чем ближе к институту, тем страшнее.

      - Расслабься, - сказал вполголоса Мэл, погладив меня по спине, когда мы приблизились к крыльцу. У калитки было оживленно, на аллее тоже, и на ступеньках толпились студенты.

      Народ считал минуты до звонка, и нам пришлось присоединиться к ожидающим. Мэл заключил меня в объятия, и мы укрылись за колонной, куда долетали лишь голоса, смех и далекий птичий гомон. Из-под козырька осыпались лепестки иллюзорных цветов.

      Мэл заставил меня повторить от начала до конца маршрут предстоящих передвижений, который ничем не отличался от вчерашнего, за исключением визита на чердак. Парень решил проводить меня до архива и вернуться за мной после звонка.

      Беспокойство росло, и я дрожала, но не от мороза.

      - Вдохни глубже, - посоветовал Мэл. - Вспомни прием. Четыре тысячи гостей, и ты уделала их всех.

      Слабое утешение, вернее, вдохновение. Хотя на папашу я точно произвела впечатление.

      - Твой отец не звонил? - переключилась на другую тему, старясь унять волнение.

      - Нет. А зачем?

      - Как зачем? Его сын куролесит второй день, а ему и дела нет?

      Мэл нахмурился.

      - Я сказал ему о своем выборе. Думаю, он понял. А не звонит, потому что у него проблемы в департаменте. А твой откликнулся?

      - Тоже нет, и это странно. Если он решил, что я звонила с чужого телефона, то мог бы назначить встречу через Стопятнадцатого.

      - Не паникуй. Мы справимся, - сказал Мэл твердо, и его голос вселил уверенность.

      Я практически не запомнила, как мы вошли в холл, влившись в толпу студентов, как мой парень помог раздеться и проводил до архива, точнее, до стола выдачи, где опять поцеловал в щеку и отдал сумку. На нас глазели, кивали вслед и переговаривались. Перед нами расступались, когда Мэл уверенно вел меня к подъемнику. Уж не знаю, то ли у парня был пугающий вид или повлияло что-то другое, но сегодня мы спустились в подвал вдвоем, и очередь пропустила нас. Правда, один второкурсник высказался о нахалах, лезущих напролом, но тут же примолк, когда Мэл посмотрел на него.

      Зато неподалеку от постамента со святым Списуилом я заметила Радика, глядевшего на меня и на Мэла... с изумлением? Значит, наши зверюги вытворили нечто из ряда вон выходящее, если у парнишки было ошеломленное лицо. Ох, не сдержусь и потрясу Радика за шкирку, чтобы узнать, как выглядит наш зоопарк.

      В архиве опять приключилось вавилонское столпотворение, но на этот раз начальник избрал другую тактику, видимо, намучившись с раскладыванием папок, накопленных за вчерашний день. Сегодня мы с Штуссом выдавали и принимали документы, сразу же расставляя по нужным полкам. Времени уходило больше, но работа упорядочилась. Единственным и основательным минусом осталось внимание студентов - не меньшее, чем вчера, и навязчивое. Я дергалась, нервничала и боялась лишний раз поднять глаза на очередного заказчика.

      И тут случилось чудо.

      Распихивая локтями толпу, к столу выдачи приблизился... Мэл!

      - Дай "Трактат о популярных снадобьях в средневековье", - сказал, обратившись ко мне.

      Массы зароптали на повышенных и скандальных тонах, но Мэл осадил четверокурсника, который возмущался громче всех:

      - У кого блат в архиве, тот и первый, понял?

      Студенчество захихикало, закхыкало, но не стало выражать недовольство, а я сделалась, наверное, ярче алой папки, которую принес начальник, чтобы выдать очереднику.

      Мэл получил заказанный трактат и, внаглую потеснив парней за первым столом, уселся нога на ногу, взявшись перелистывать странички. По-моему, он вообще не смотрел, что читал, а поглядывал по сторонам и на меня, отчего моя нервозность усилилась.

      Наконец, терпение иссякло, и я бросилась к сумке, чтобы достать "Приму".