Русская модель управления - Александр Прохоров

Со стороны, в первую очередь из-за границы, плановая система хозяйства производила впечатление всевидящего и всеподавляющего монстра: «Под прямым контролем находились предприятия, управлявшиеся всесоюзными министерствами или другими центральными органами, соответственно под косвенным — предприятия, управлявшиеся республиканской или региональной администрацией. Республиканские и региональные администрации были подотчетны центральным организациям, и, таким образом, имел место всеобъемлющий централизованный контроль»[367].

На деле же централизованное управление из года в год сдавало позиции в пользу групповых интересов предприятий и личных интересов их работников. «Советские директора за внешним казенным подчинением государственной управленческой машине, построенной по законам технократии, на деле исповедовали „человеческий“ подход и, если требовалось, находили всевозможные лазейки в нормативах, казавшихся незыблемыми»[368].

Наиболее распространенный способ приручения системы управления, ключевой элемент «техники административной безопасности» — перевод управленческих процессов в режим хронического согласования.

Предположим, проектируется какое-то здание, и заказчик в связи с нехваткой материала или из каких-то иных соображений просит заменить один материал на другой. Сотрудник проектного института, отвечающий за данную часть проекта, должен принять решение. Но ведь он не дурак самостоятельно принимать решение — а вдруг ошибка (например, материал нетехнологичный)? Сотрудник не желает брать на себя ответственность. Поэтому он хочет согласовать решение со своим руководителем с тем, чтобы начальник принял на себя ответственность. Сотрудник направляет проект решения на визирование к руководству. А его начальник тоже не дурак. Он посылает документ на визу к своему начальнику, потому что тоже не хочет брать ответственность. И так до тех пор, пока не доберутся до руководителя проектного института. Руководитель проектного института тоже не захочет брать на себя ответственность и подписываться под решением о замене материла. Он направляет документ на экспертизу в какой-нибудь другой институт.

Там документ по длинной цепочке попадает к рядовому исполнителю, отвечающему за материалы строительных конструкций. Исполнитель тоже не станет брать на себя ответственность и пошлет его на согласование своему руководителю, тот — своему, пока не доберутся до директора. А уж директор, будучи искушенным администратором, придумает, как избежать окончательного решения. Возможно, он перешлет документ в какое-нибудь третье учреждение или направит на дополнительные испытания.

Тут главное мастерство — не говорить ни «да», ни «нет», чтобы никогда не ошибаться, не допускать ситуаций, при которых твоя подпись на документе была бы последней и самой главной по статусу. Надо, чтобы твоя подпись всегда была прикрыта подписью вышестоящего лица, которое в случае чего и примет на себя главный удар. Искусство администратора в условиях стабильного режима системы управления превратилось в искусство избегания ответственности. Люди достигли в этом мастерстве фантастических высот. Естественно, назревшие решения не принимались, сроки срывались, а львиная доля рабочего времени уходила на выполнение процедур согласования, хотя экономический смысл этих процедур только один — повязав всех лиц, завизировавших решение, своеобразной круговой порукой, вывести их из-под бремени индивидуальной ответственности.

Поэтому в конце застойного периода для того, чтоб запустить в производство какую-то новую модель оборудования, необходимо было пройти несколько сот согласований, получить несколько сот виз. Каждая виза — виза не одного человека, а целой организации. Чтобы ее добыть, надо внутри этой организации пройти весь круг, получить подписи десятков людей, каждый из которых тоже избегает ответственности. Естественно, что качество управленческих решений от этого не выигрывало. По данным обследований, до 60–70 % рабочего времени управленческих и до 40–50 % труда научных и инженерно-технических работников расходовалось на прохождение процедур согласований[369]. По другим данным, «анализ затрат времени в сорока научно-исследовательских институтах показал, что на собственно научные разработки в них уходит лишь 10 процентов времени, а 90 процентов — на согласования, оформления и другую вовсе не научную работу»[370], «…на различные согласования и утверждения по производству новой техники уходит до половины периода ее морального износа»[371].

Найти виновного в очередном провале стало невозможно. Чем сложнее управленческое решение, тем дольше оно принимается, тем большее число согласований оно должно пройти. А глобальные решения, которые касались большого количества исполнителей, предприятий и отраслей, вообще могли готовиться годами, если не десятилетиями. Новые технические и организационные решения, завязнув в согласованиях, устаревали на корню. Средства массовой информации застойных лет полны подобными примерами.

«…Серьезно тормозит дело действующий ныне порядок распределения продукции через снабженческо-сбытовые организации. Никакой логикой не объяснить требование Госснаба СССР подавать заявки даже на самые элементарные механизмы и машины не позднее чем за полтора-два года. Да разве можно предвидеть каждую мелочь, прогнозировать аварийную поломку оборудования или крупное изобретение?»[372]

«Новый обрабатывающий центр от идеи до серии рождается за год, а заказать все необходимое для него инструкции предписывают за полтора-два года. Мыслимо ли далее допускать такое!» — возмущается зам. главного технолога Ивановского станкостроительного объединения Ю. А. Иванов. — «На зависть работникам Госснаба СССР сообщу: некоторые электродвигатели и системы ЧПУ объединение от инофирм может получить через месяц, а с наших заводов надо ждать год»[373].

Плановая экономика канула в Лету. Казалось бы, механизмы хронического согласования тоже должны отмереть. Однако они сохранились, так как управленцы по-прежнему стремятся избежать ответственности. Например, зарегулированность сферы жилищного строительства даже усилилась. «Наиболее простое в нашем деле — возведение объекта. Самое сложное — сбор технических данных и оформление документации», — так говорят многие девелоперы. «…На первом этапе строительства, а оно начинается примерно за год до рытья котлована, необходимо собрать около 250 подписей. Не менее сложно частной фирме бывает и сдать в эксплуатацию дом, даже принятый „на ура“ государственной комиссией. …По подсчетам девелоперов, два года уходит на сбор подписей, год — на строительство и почти год — на сдачу объекта в эксплуатацию. За это время рынок меняется и любой проект устаревает»[374].