Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

— Спина… еб… больно…

Малдер, трясущейся рукой полез за пазуху, за промедолом. Перчатка, цепляясь за липучки бронежилета, тормозила её ход. Из-за руля УАЗа, вылетел Рябинин и, посекундно оглядываясь на «шестёрку», аккуратно пропальпировал, набухающую кровью камуфляжную спину Кочура:

— Ногами пошевели!

Кочур, подвывая, чуть двинул конечностями, Сергей с облегчением выдохнул:

— Уф-ф… Позвоночник цел…

Малдер, вызволивший наконец шприц-тюбик, коротко ткнул Кочура в левую ягодицу.

Всё ещё испуганно глядя, пробормотал:

— Сейчас пройдёт, погоди…

Стрельба по окнам закончилась. Бойцы, не зная, что делать топорщились автоматами на округу.

Обежавшие машину Катаев и Долгов, «гарцуя», остановились около сидящих рядом с раненым. Бес открыл изнутри заднюю дверцу:

— Давай грузите его! Быстрей! Валить надо!

И вытянул для приёмки руку.

— Что ещё у вас!? — уже убежавший к «буханке», Луковец, вернулся обратно. За ним, тяжело бухая снаряжением, бежало двое бойцов.

— Серьёзно?! — увидев, поднимаемого Малдером и операми, Кочура, спросил он на выдохе.

Рябинин, забираясь за руль, бросил в ответ:

— Ластами вроде, шевелит…

Бескудников принял Кочура, втащив на сиденье. Очевидно, промедол начал действовать, Саня даже не пикнул. Долгов, с его автоматом, запрыгнул в «собачник».

Не теряя более ни секунды, машина сорвалась задним ходом с этого проклятого места. Первыми в этот раз уходила «буханка» ОМОНа, за ней, вылетев на трассу и, по-полицейски развернувшись, погнал УАЗ оперов. Руководствуясь поговоркой, что маслом каши не испортишь, Катаев вколол, притихшему Кочуру ещё одну дозу обезболивающего. После этого, Бескудников аккуратно стянул с него куртку и закатал к затылку пропитанную кровью тельняшку.

Надорвав один индпакет зубами, он осторожно счистил кровь со спины и определил место кровотечения. В скачущей по колдобинам машине сделать это было архитрудно. Но после этого прояснился и характер ранения. Суеверие, не надевшего в этот раз злополучный броник, Кочура сыграло в этот раз в его команде.

Пуля из автомата Вовки Малдера прошла вскользь, оставив только глубокую борозду под лопатками. Будь Саня в бронежилете, пуля калибра 7.62, вероятнее всего, отрикошетив ушла бы ему в грудную полость. Услышав о том, что ранение касательное, Кочур перестал постанывать и полностью отдался Бескудникову и Катаеву, бинтовавшим его перепачканный кровью торс. А чуть позже, дурман двойной порции промедола пригрузил его окончательно.

Рация в кармане разгрузки, вызывая, зашипела голосом Луковца. Придерживая одной рукой сползающий бинт, Костя выдернул её свободной рукой и протянул вперёд, Рябинину. Серега, поймав коробочку на своем плече, нажал тангенту приёма:

— Слушаю тебя! Говори!

— Как «трёхсотый»? — вопрос омоновца был логичен, — через пару сотен метров отворотка на госпиталь в аэропорту Северный.

— Нормально! Лёгкий, движение на «стакан»!

— Домой? — переспросила рация с гражданским уточнением, — домой?

Рябинин, мельком глянув в зеркало заднего вида, с полуулыбкой облегченно повторил:

— Да-да! Домой! Как понял?

— Понял! — отозвался Луковец. С перекрёстка машины повернули на ПВД.

Освобождённый от куртки и тельника, полуголый и перемотанный бинтами, Кочур жалобным голосом попросил воды — естественная реакция организма на промед ол.

— Терпи! — одёрнул его Бес, — сейчас домой приедем, пива влупишь… Холодненького…

Кочур, покачиваясь, сидел между Катаевым и Бескудниковым и, облизывая сухие губы, в целом, не производил впечатление умирающего.

Глава XVII

На территории ПВД Рябинин повёл «козла» следом за «буханкой», на сторону здания, где располагался вход в помещение ОМОНа. Чуть не тюкнув, резко затормозивших омоновцев, оперской УАЗ, подняв облако пыли, остановился. К водительской двери, ещё не избавивщись от чувства вины, подбежал Володя Малдер и, стараясь заглянуть на заднее место, скороговоркой выпалил:

— Ну как он? Нормально? Давай к нам, в кубарь… Фельдшер посмотрит на него.

Накинув катаевскую куртку на плечи, Кочур, поддерживаемый Бесом и Малдером, осторожно ступая, поковылял в дверной проём. Катаев, Долгов и Рябинин, стоя около УАЗа, молча провожали взглядами раненного, омоновцев и Беса. Послеобеденное время в Центре Содействия почти всегда спокойное. По территории никто не шастает, многие на выездах, отдыхающие смены, как и положено, «давят на массу», офицеры управления и штаба работают в кабинетах комендатуры. Только лишь с заднего двора доносились звуки банной стройки, да с улицы, изредка, грохотала тяжёлая техника.

Опера, ни слова ни говоря, смотрели друг на друга. Сказать хотелось о многом в такой степени, что самостоятельно рот не открывался. Чудовищное напряжение последних минут, тихо сползая с головы, по спине, ногам, юркнув, растворилось в колючей чеченской пыли. Прежде слов, из груди рвалось пацанячье желание смеяться и хлопать друг друга по спинам. Они снова обманули милую старушку с косой через плечо и безносой улыбкой, приведенную кем-то под ручку к обочине улицы Первомайской.

А вот задумываться кем, специально под них или случайно, пока не хотелось. Даже дурацкое ранение Кочура, в иной раз, быть может и расценённое как ЧП, добавляло долю веры о том, что всё, слава Богу, закончилось. На пороге показался Бескудников. Мягко спрыгнув с пандуса, он беззаботно ухмыльнулся:

— Всё нормально у нашего Санчеса, кожу только ободрало… Был бы в бронике весь ливер в фарш бы… — и, словно что-то вспомнив, рассмеялся — ха-ха-ха, прикиньте, когда его «лепила»[43] смотрел он всё ныл, попить да попить… Ну, а Зомби ничего другого не придумал, как ковш вина домашнего ему подать… хе-хе… А, Кочур, на промедоле-то, и засадил его одним махом… Во, его сейчас поволочём… ха-ха-ха…

Заразительное ржание Бескудникова передалось и остальным операм.

— Мда… Вот и посмотрим, что сильней бухло или «марафет»[44] — со смешком добавил Костя, — Кочура сейчас же развезёт в дрова…

— Бляха-муха, парни, Вы как хотите, а мне стресс надо снять… — призывно оглядел друзей Бескудников, — кто «за?».

В принципе, Бес озвучил то, что давно вертелось у всех на языке, да и лёгкая пьянка отдаляла неприятный, нежелаемо-необходимый разговор на тему: «кто виноват и что делать?». Однако, расслабляться рановато.

— Давай так… — Рябинин открыл дверцу и выволок автомат, — я сейчас к Луковцу, на героя нашего гляну… С ним решим что докладывать… Выехали-то без санкции…

— Да кому, ёб… — встрепенулся было Бес, но на полдороге смолчал.

— Саня, — обратился Рябинин к Долгову, — ты сам… или Поливаныча найди, он сегодня дежурит… Короче, в дежурке потусуйтесь, жалом поводите чего там в эфире творится.

— Угу… — понимающе кивнул тот в ответ.

— Я на разведку схожу, — внёс свою лепту в распределение обязанностей Костя, — посмотрю не приехал ли кто… Жоганюк, там, или Кутузов… может еще кто…

— Ага… давай, — согласился Серёга и обернулся на томящегося градусолюбителя.

— … А я затарюсь для банкета… — пританцовывая сказал тот, — бабки у меня есть, потом на всех раскинем…

Рябинин обреченно махнул рукой.

— Давай… Не спались только… День ещё на улице…

На том и порешили. Рябинин, не заходя в оперской кубрик, сразу же ушёл к Луковцу. Остальные, сбросив «латы», разбрелись по своим назначениям.

Бескудников растолкал, дремавшего на койке в кубрике Липатова. Тот, так и не поняв спросонья, куда его волокут, покорно пропал с организатором банкета на рынке.

Долгов столкнулся с Поливановым при входе в комендатуру. На вопрос, как обстановка, Ваня заверил, что всё спокойно. Вот только на Первомайке — прошло по эфиру — стоит какая-то расстрелянная «шестёрка», вроде без «жмуров».

— Ну, я дежурному сказал, раз уж трупаков нету, чего нам ездить-то? Может не криминал… — Поливанов почти протиснулся мимо Долгова, намереваясь идти в кубрик, — местные посмотрят и доложат…

Саша придержал его за рукав:

— Вано, надо съездить… — глядя ему в глаза, с нажимом сказал он, — посмотреть на месте… Что-почём… Понимаешь?..

Теперь Ваня понимал. Понизив голос, не убирая взгляда, уточнил:

— Вы? Что-то не срослось?

Крыльцо комендатуры было явно не местом для обсуждения подобных тем.

— Вань, всё потом… — тихо произнёс Долгов, — ты не тяни, поезжай… нормально там всё сделай…

Поливанов закивал и быстро пошагал обратно. Стоя около входа, Саша услышал его голос.

— Василии! Не надо местных! Давай мы сами скатаемся, вдруг начальник спросит… Поднимай ОМОН…

Не слушая, что ответит невидимый Василии, Саша, посчитав свою миссию выполненной, направился, в надежде прихватить что-нибудь из остатков обеда, в столовую.