Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

Можно было бы предположить, что в совершенно ровной местности, где глаз не различает ни малейшей возвышенности, река силой своего течения должна была бы прорыть прямое русло. Взгляд на карту, составленную мной на основании маршрутной съемки, убеждает в противном. Берега, подмываемые водой, оказывают неодинаковое сопротивление, и почти незаметных неровностей почвы достаточно для образования крутых извилин.

Впрочем, ниже Joval, где русло реки немного расширяется, оно представляет собой как бы прорытый по прямой линии канал, окаймленный с обеих сторон очень высокими деревьями. Эта часть реки называется Каньо-Рико; по моим измерениям, ее ширина здесь равна 136 туазам. Мы проплыли мимо низкого острова, населенного тысячами фламинго, розовых колпиц, цапель и водяных курочек, являвших взору смешение самых разнообразных красок.

Эти птицы так тесно жались друг к другу, что, казалось, не могли сделать ни малейшего движения. Остров, на котором они живут, называется Исла-де-Авес [Птичий остров]. Ниже по течению мы миновали место, где от Апуре отходит ответвление (река Аричуна) к Кабульяре, и он теряет много воды.

Мы остановились на правом берегу в маленькой индейской миссии, где жили индейцы из племени гуамо. В ней было всего 16–18 хижин, построенных из пальмовых листьев, однако в статистических сведениях, ежегодно представляемых миссионерами двору, эта группа хижин носит название деревни Санта-Барбара-де-Аричуна.

Индейское племя гуамо очень трудно приучить к оседлости. По своим нравам они имеют много общего с ачагуа, гуаибо и отомаками, отличаясь такой же мстительностью и склонностью к бродяжничеству; но язык у них совершенно другой. Большинство индейцев этих четырех племен живет рыбной ловлей и охотой на равнинах, расположенных между Апуре, Метой и Гуавьяре и часто затопляемых.

Сама природа этих мест словно побуждает людей к бродячей жизни. Как мы вскоре увидим, в горах близ Оринокских порогов племена пираоа, маку и макиритаре отличаются склонностью к земледелию, у них более мягкие нравы и хижины внутри очень чисты.

На горных хребтах среди непроходимых лесов человек вынужден осесть и возделывать маленький клочок земли. Земледелие там не требует больших забот, между тем как в стране, где нет других дорог, кроме рек, охотник ведет тяжелую, полную невзгод жизнь. Гуамо из миссии Санта-Барбара не смогли снабдить нас продовольствием, в котором мы нуждались. Они выращивают лишь немного маниока. Они, по-видимому, гостеприимны; когда мы входили в их хижины, они угощали нас сушеной рыбой и водой (на их языке куб). Вода у них была охлаждена в пористых сосудах.

За Вуэльта-дель-Кочино-Рото, в месте, где река прорезала себе новое русло, мы провели ночь на очень широком голом песчаном берегу. Так как лес был непроходим, нам стоило очень большого труда набрать сухого топлива для костров, около которых индейцы чувствуют себя в безопасности от ночных нападений тигра. Наш собственный опыт как будто подтверждает это убеждение; но де Асара уверяет, что в Парагвае в его время в саванне тигр утащил человека, сидевшего у горящего костра.

Ночь была тихая и ясная; луна ярко светила. На песчаном берегу лежали крокодилы. Они устроились так, чтобы видеть огонь. Нам показалось, что яркий свет привлекал их, как он привлекает рыб, речных раков и других водяных обитателей. Индейцы показали нам на песке следы трех тигров, в том числе двух очень молодых.

То была, несомненно, самка с двумя детенышами, которая вела их к реке на водопой. Не найдя на берегу ни одного дерева, мы воткнули в землю весла, чтобы привязать к ним гамаки. Все было довольно спокойно до 11 часов ночи, когда в соседнем лесу поднялся такой оглушительный шум, что мы почти не смогли сомкнуть глаз.

Среди множества голосов диких зверей, кричавших одновременно, наши индейцы различали лишь те, что иногда слышались по отдельности. Это были тихие звуки флейты, издаваемые сапажу, стоны обезьян-ревунов, рев тигра, кугуара или американского безгривого льва, крики пекари, ленивцев, гокко, парраков [гуаны] и некоторых других птиц из отряда куриных.

Когда ягуары приблизились к опушке леса, наша собака, которая до тех пор непрерывно лаяла, принялась выть и прятаться под гамаками. Иногда после долгой тишины рев тигров доносился с верхушки деревьев, и в этом случае он сопровождался резким и продолжительным свистом обезьян, убегавших, вероятно, от грозившей им опасности.

Я подробно описываю эти ночные сцены, потому что, лишь недавно пустившись в плавание по Апуре, мы еще совершенно к ним не привыкли. Они повторялись на протяжении месяцев повсюду, где лес подступал к руслу рек. Беспечность, проявляемая индейцами, вселяет в путешественника уверенность.

Вместе с ними он убеждает себя, что все тигры боятся огня и что они никогда не нападают на человека, спящего в гамаке. Действительно, случаи таких нападений очень редки, и за все время моего длительного пребывания в Южной Америке я слышал только один рассказ о Llanero, который был найден растерзанным в своем гамаке напротив острова Ачагуас.

Когда спрашивают туземцев о причинах оглушительного шума, поднимаемого в определенные часы лесными зверями, они весело отвечают: «Они празднуют полнолуние». По моему мнению, чаще всего возбуждение животных объясняется какой-нибудь стычкой, возникшей в глубине леса. К примеру, ягуары преследуют пекари и тапиров, которые, находя себе защиту лишь в своей многочисленности, убегают тесно сбившимися стадами и ломают кусты на своем пути.

Испуганные этой борьбой обезьяны, трусливые и подозрительные, откликаются с верхушек деревьев на шум, поднятый крупными животными. Они будят птиц, живущих сообществами, и мало-помалу весь зверинец охватывает волнение. Мы вскоре увидим, что эта суматоха среди диких зверей не всегда происходит при ярком свете луны, а чаще во время грозы и сильных ливней.

«Пусть небо пошлет им, как и нам, спокойную ночь и отдых», – говорил монах, который сопровождал нас на Риу-Негру, когда, измученный усталостью, он помогал нам разбить лагерь. В самом деле, казалось довольно странным, что мы не можем обрести тишину среди лесных пустынь.

В гостиницах Испании путешественник опасается пронзительных звуков гитар в соседнем номере; в гостиницах на Ориноко, представляющих собой открытый берег или сень одинокого дерева, боятся, что сон потревожат голоса, доносящиеся из леса.

2 апреля. Мы двинулись в путь до восхода солнца. Утро было прекрасное и прохладное, по мнению тех, кто привык к зною здешних мест. Термометр в воздухе показывал всего 28°, но сухой и белый песок на берегу, несмотря на отдачу тепла безоблачному небу, сохранил температуру в 36°. Морские свиньи (Toninas) бороздили реку длинными вереницами.