Под сенью каштанов - Маурин Ли

— Ступай, ступай, дочка, — успокоил ее Оуэн. — Я все слышал. Надеюсь, все образуется. Может быть, вызвать тебе такси?

— Да, пожалуйста.

К тому моменту когда они наконец подъехали к родильному отделению, Диана рассказала водителю практически всю историю своей жизни.

— Ну вот, прибыли, — сказал тот, останавливая машину. — Надеюсь, что с ребенком Эммы все будет в порядке, девочка. Передавай Дамиану мои поздравления. Скажи, что Тони желает ему счастья.

— Спасибо, Тони. Ох, смотрите! Вон стоит он сам.

Дамиан, в старых кроссовках, без носков, в потертых джинсах, расхаживал взад-вперед перед входом в больницу, словно нес караул. Завидев сестру, он буквально выдернул ее из такси.

— Что мне теперь делать?! — хриплым от волнения голосом выкрикнул он.

— Ты о чем? Ох, Дамиан, расскажи мне наконец, что стряслось.

— Это ребенок… — Он сделал драматическую паузу.

— Что случилось с ребенком? — Диана редко выходила из себя, но сейчас ей хотелось как следует отколотить брата дамской сумочкой. — Это мальчик или девочка?

— Мальчик, и с ним как раз все в порядке, просто… — Еще одна пауза.

— Что «просто»?! — завизжала Диана.

— Он не белый.

— Вот дерьмо, — выругался Тинкер, когда Диана вернулась в Иммиграционный центр и рассказала ему о случившемся. — И что теперь собирается делать Дамиан?

— Он не знает, что делать. — Диана и сама еще не оправилась от шока. — Ему неудобно просто взять и выгнать Эмму, все-таки у нее только что родился ребенок. С другой стороны, нельзя сказать, что он безумно ее любит, и уж тем более он не хочет, чтобы она возвращалась на Корал-стрит. Они встретились в Центре занятости, когда она обратилась туда в поисках работы, и Дамиан пригласил ее в ресторан. А потом она поселилась у нас, потому что сказала, что ждет от него ребенка. Вообще-то они собирались пожениться. — Она так гордилась своим братом, ведь он повел себя как настоящий мужчина. Но посмотрите, куда завела его честность! Диана была уверена, что Дамиан считал себя первым мужчиной в жизни Эммы, но, как теперь выяснилось, он крупно ошибался.

— Вот дерьмо, — повторил Тинкер. — А что говорит Эмма?

— Ничего. Они с Дамианом еще не разговаривали на эту тему. Она кормила ребенка, когда ему разрешили с ней повидаться, но они оба обошли молчанием тот факт, что ребенок не белый. Однако если Эмма уйдет от них, — продолжала Диана, — надеюсь, мальчишки не ожидают, что я тут же вернусь и снова стану ухаживать за ними. Мне очень нравится в «Каштанах». Тебе ведь тоже там понравилось, когда ты приходил на прощальную вечеринку Эйлин, не так ли?

— Я буквально влюбился в ваш особняк, дорогуша! — восторженно затараторил Тинкер. — Жду не дождусь, когда же снова там побываю. Что же касается твоих братьев, то, на мой взгляд, они уже достаточно взрослые, чтобы самостоятельно позаботиться о себе. В любом случае, вы с Лео скоро должны пожениться. Или нет?

Диана рассеянно провела рукой по своим и без того растрепанным волосам.

— Нет… да… ох, я не знаю, — запинаясь, пробормотала она.

— Мне нравятся девушки, которые твердо знают, чего хотят.

Во время обеденного перерыва Диана купила себе мобильный телефон. Дамиан отвез Эмму в больницу примерно в четыре часа утра.

— Если бы у тебя был… проклятый мобильный телефон, — Диана готова была поклясться, что Дамиан едва сдержался, чтобы вместо «проклятый» не употребить более крепкое словцо, поскольку знал, что сестра не одобрит его лексикон, — я бы сразу позвонил тебе. Но я не хотел поднимать на ноги весь дом, позвонив на тот телефон, что стоит у вас внизу. Ох, Ди, как жаль, что ты не смогла приехать пораньше, — простонал он.

— И мне тоже очень жаль, что я не смогла тебе помочь. — Диана крепко сжала руку брата. Эмма оказалась просто ужасной особой, раз сумела обманом убедить Дамиана в том, что носит под сердцем его ребенка.

Тинкер заставил Ди пообещать, что она не станет подписывать контракт на мобильный телефон.

— Зная тебя, боюсь, что ты свяжешь себя каким-нибудь невероятным обязательством ежемесячно вносить сумасшедшую сумму в течение десяти лет или еще что-нибудь в этом роде. Просто купи недорогой телефон с предоплатой. Это лучший вариант, если ты не собираешься разговаривать слишком часто и слишком долго.

— Хорошо, обещаю. — Диана вовсе не собиралась звонить часто и подолгу, даже если и купит себе мобильный телефон. Иногда люди в автобусе или поезде болтали по своим мобильникам всю поездку. Это же кошмар, у них просто не оставалось времени подумать! А Диана любила думать.

После работы они с Дамианом встретились в кофейне неподалеку от Центрального вокзала, чтобы обсудить, как ему себя вести и что делать дальше.

— Все, что мне остается, это выгнать ее из дому, — мрачно заявил Дамиан. — Но ведь это ужасно. Я имею в виду, куда она пойдет с ребенком на руках? Но и пускать ее обратно к нам с ребенком от какого-то парня я тоже не намерен. Представляешь, что скажут соседи? В их глазах я буду выглядеть полным идиотом.

— Быть может, Эмма думает, что ты не станешь возражать или что ты ничего не заметил.

— Нет уж, я как раз возражаю, и даже очень. И все, что надо, я заметил сразу же, с первого взгляда.

Они просидели за столиком еще с полчаса, но так и не смогли придумать ничего, что не задевало бы интересов беззащитного малыша. В конце концов Дамиан решил, что прямо сейчас поедет к Эмме и поговорит с ней. Перед тем как проститься с сестрой, он сказал, что ребенок — очаровательный карапуз, очень милый. Но он был не его сыном.

Как сказал прошлой ночью Дамиан, всему миру было ясно, что не он отец этого ребенка. И он предложил, очень вежливо и даже грустно, чтобы Эмма подыскала себе другое жилье.

К родителям она вернуться не могла — и не хотела. Ее мать была законченной стервой, а отчим — грязной свиньей. Вот почему в возрасте шестнадцати лет, едва окончив школу и найдя себе первую попавшуюся работу, Эмма ушла из дому. И жить в клоповнике, который ее сестра называла квартирой в Уолтон-Вейл, она тоже не собиралась. Кроме того, там просто не было для нее места.

Но Эмма прекрасно понимала, что она должна сделать, и от этого ее сердце готово было разорваться от отчаяния. Она любила своего жениха и чудесный домик на Корал-стрит, особенно кухоньку, и искренне верила в то, что ребенок, которого она носит, — от Дамиана.

Через два дня Эмму выписали. Держа на сгибе одной руки малыша — она до сих пор не придумала ему имя — и маленький рюкзачок в другой, она остановила такси возле роддома и попросила водителя отвезти ее в ресторан «Мерцающий свет» на Сент-Филомен-стрит, неподалеку от гавани Пиэр-Хед.