Пробужденный (ЛП) - Коллин Хоук

Мои союзники будут твоими союзниками.

Вместе мы сдержим хаос

И укрепим нити, что удерживают Вселенную.

Пока жив я, жив ты, я разделю свою жизнь с тобой.

Пока я дышу, дышишь ты, я делю дыхание с тобой.

Я – Амон, страж солнца.

Я нашел тебя Глазом Хоруса.

Ты идешь во тьме, потерявшись,

Но я освещу путь перед тобой.

Глаза Амона ярко сверкали зеленым, и жуткий зеленый свет заливал пространство

перед ним. Он повернул голову, словно что-то искал, и лучи света из его глаз тоже

переместились. Отыскав то, что ему было нужно, хотя я не видела там ничего, кроме

тьмы, он продолжил заклинание.

- Твое тело – пыль, уносимая ветром.

Но ветер верен мне, и пыль слышит.

Я вызываю тебя из мира мертвых.

Приди, Астен! Внимай моему зову.

Вернись в облик человека, каким был.

Я взываю к четырем ветрам, дать мне силу

И ими я дам тебе дыхание жизни…

Амон поднял руку, и пещеру наполнил жуткий звук, словно дышал монстр. Каждый

выдох воздуха я чувствовала кожей. И мурашки появились на моих руках и шее, пока я

нервно вглядывалась во тьму, ища источник звука. Доктор Хассан принялся открывать

сосуды, и ручейки белого света потекли из них, кружась прямо над саркофагом. Я не

могла не сравнить их с птицами, питающимися падалью, выискивающими мертвечину.

Внезапно жесткий порыв горячего ветра откинул назад мои волосы. Амон поднял

вторую руку, и к первому ветру присоединился еще один. Он проделал это еще дважды, и

нас словно охватил вихрь. Он становился таким сильным, что мне и доктору Хассану

пришлось держаться за подножие саркофага, чтобы устоять на месте, но ветер быстро

перестал окружать нас и перешел к Амону.

Амон дрожал, его руки были вытянуты на уровне груди, ладони – раскрыты. И руки

тряслись так, словно он пытался поднять тяжелую штангу одними пальцами. И когда я

уже подумала, что больше он не выдержит, вихрь переместился, погружаясь в гроб и

крепко обхватывая силуэт, поднятый перед нами.

Пожелтевшие бинты развевались вперед-назад, хлопая на ветру и частично открывая

тело, где были участки распада и гниения. Все фильмы про мумий, что я смотрела, пронеслись в моей голове, и я не смогла остановить себя, отбегая на несколько шагов

назад и оставляя доктора Хассана в его покорной позе одного.

Понемногу повязки слетали с гниющего тела и кружились в вихре. Куски бинтов, казалось, застряли в костях. Когда взрыв пыли освободил руки и ноги, я вскрикнула и

упала на четвереньки. Сильно кашляя, я начала переживать, что вдохнула частички брата

Амона, и съежилась.

Сила, которую использовал Амон, внезапно исчезла, мумия медленно опустилась

обратно в гроб на ослабевающем ветру. Повернув голову, я увидела, что глаза Амона

изучают меня. Он был встревоженным, и это я могла легко видеть, но было что-то

большее, другое выражение – что-то, схожее с грустью. Я подумала, что его сила

уменьшилась из-за того, что я отвлекла его.

Повернув голову вперед, я решила взять свои реакции под контроль. Нужно было

просто представить, что весь этот страшный процесс воскрешения человека, что умер

тысячи лет назад, это лишь фильм в моей голове. Бояться было нечего. Это было лишь

магическое шоу – фокусы с помощью света и зеркал. Амон повернул голову. Его челюсти

напряглись с новой силой, и ветер снова поднялся, в этот раз более сильный.

Пустые глазницы и зияющий рот проглядывали сквозь повязки, грозя отпасть. Тело

было белеющим и дряблым – высохшая оболочка человека. Оставшаяся кожа была туго

натянута, словно на изделии из старой кожи. В нескольких местах ее не было совсем, и

были видны серые кости и куски плоти. Я отвернулась и зажала рукой рот, пытаясь

остановить подступившую тошноту.

И Амон выглядел раньше так же.

«И как я могла хотеть его поцеловать?»

С одной стороны, Амон был достаточно красивым и самым горячим парнем на

планете в прямом и в привлекательном смыслах. Какая девушка не захотела бы

одаренного магически бессмертного парня, что может устраивать ей теплые массажи? Но

я была не обычной девушкой. Я была реалистом. И то, что смотрело на меня сейчас, было

реальной версией разлагающегося и гниющего парня, на лице которого застыло

выражение крика, словно именно это он делал, когда его хоронили.

Как я могла не обращать внимания на куски плоти, подгнившие бинты,

проглядывающие желтеющие кости? Сглотнув, я развернулась и снова встретилась

взглядом с Амоном. Я понимала, что он, скорее всего, использовал свою силу, чтобы

прочитать мое сознание. Мысль о том, что я думала в этот момент, заставила меня

стыдиться и хмуриться одновременно. Стыдиться, ведь я должна была показывать себя

сильной. Как я вообще собиралась быть девушкой живой мумии/солнечного бога, если не

могла справиться с какими-то гнилью и распадом? А еще меня раздражало, что Амон мог

легко меня прочитать. У девушки должно было оставаться право на ее личные мысли. Я

неплохо справлялась с остальным, порой даже могла себя контролировать. И сейчас мне

просто нужно было время, чтобы смириться с мыслью, что парень, нравящийся мне, тоже

выглядел раньше как такая мумия.

Амон все еще дрожал, и я начала тревожиться, хватает ли ему силы, чтобы

завершить процесс. Я успела представить, что брат Амона останется наполовину

пробужденным, потому что ему не хватит на это сил, и поежилась. Понимая, что я должна

чем-то помочь, я поднялась и коснулась дрожащей руки Амона.

Я не успела вымолвить и слова, как он рявкнул:

- Назад, Лили!

- Но я подумала, что тебе нужно…

- Ты ошиблась, - зло прошипел он. – Ты мне не нужна. Оставайся рядом с доктором

Хассаном.

- Амон… - начала я, но увидела, как сжались его челюсти, почувствовала, как

напряглась его рука. Он избегал смотреть на меня.

Смирившись, я вернулась на свое место рядом с доктором Хассаном, не понимая, что

так разозлило Амона. Когда я устроилась на месте, он начал заклинать: