Пламя хаоса - Амелия Хатчинс

Я вскинула бедра, издавая сдавленные звуки разочарования, нуждаясь в том, чтобы он сделал то, что обещал. Боги, самцы такие тугодумы. Что нужно сделать сучке, чтобы заполучить член? Самец зарокотал глубоко в груди, когда начал поднимать меня, не выпуская моего плеча.

Он понимал, что стоит разжать клыки – и прощай. Может, у него все-таки есть мозг? Крохотный, но, хотелось бы верить, в остальном он меня насытит.

Крупный самец провел меня мимо других самцов и самок, всех, кто пялился на его укус и на то, как он меня держал. Плевать. Мне нужен был его член, место, где его можно использовать, и тонны мяса, чтобы утолить голод, что с каждым мгновением мучил меня все сильнее.

Я зарычала, и самец укусил сильнее, ведь мое тело продолжало манить его запахом.

– Какая нетерпеливая штучка. Только что слезла с моего члена и уже снова его жаждешь?

Я громко замурлыкала, а он улыбнулся. По моему плечу потекла кровь от укуса. Я извернулась, вылизывая ее дочиста под его тяжелым взглядом.

– Кто же ты, черт тебя дери, такая? Только не ягненок. Ягнята не питаются людьми и сырым мясом.

– М-м-м, – простонала я, вскидывая бедра.

– Ты могла умереть; ты еще не закончила меняться, Арья.

Я нетерпеливо фыркнула, вспомнив, как Арья выговаривала слова.

– Трахни, – я победно улыбнулась, когда вышло идеально.

– Как раз собираюсь, – гортанно прорычал самец и не сдержал стона, когда я намокла еще больше.

– Если ты, блядь, продолжишь в том же духе, мы не доберемся до дома, Арья. И мне придется сражаться с каждым гребаным оборотнем в этом городе, чтобы удержать тебя и твою хорошенькую щелку при себе.

Я улыбнулась и продолжила извиваться, пока по бедру не потекло.

Самец громко зарычал, грудным рокотом предупреждая остальных, чтобы держались на расстоянии. Он отвернулся от них, двигаясь длинными злыми шагами, уводя нас в тень. Он с силой прижал меня к стене деревянного строения. Его зубы не отрывались от моего плеча, когда он раздвинул мои ноги и вошел.

Я вскрикнула, когда он заполнил меня до краев, причинив восхитительную боль, хотя я готовила для него свое тело. Он был очень крупным и очень сильно меня растягивал. Я инстинктивно подалась навстречу, прижимаясь ягодицами, и он зарычал мне в плечо. Рокоча, рыча от желания, он безжалостно засадил мне огромным членом.

Основные инстинкты взяли верх, и мое тело задрожало от смеси боли и первобытного плотского наслаждения. Он доминировал надо мной силой и властью, а я громко мурлыкала, и мое тело пело ему хвалу. Он был самцом, мужественным в своей истинной форме. Он вонзился в мое тело, как голодный зверь. Он брал, контролировал и покорял, пока я не закричала, и мы не замурлыкали вместе. Оргазм заставил меня вжаться в него, стискивая член, заставляя отдать мне все до капли. Он содрогнулся раз, другой, прежде чем медленно отстраниться и скользнуть в мои недра уже пальцами.

Он втер в меня запах нашего совокупления, скрывая тот, что источала я, дабы ему понравиться. Он – весь из себя самец, а я – его добыча. Я мурлыкала, пока он пытался восстановить дыхание после нашего жесткого совокупления.

Я снова вскинула бедра, приподнялась, подталкивая самца, пока он рассматривал меня сквозь прищур почерневших глаз.

– Еще.

Он был таким же, как я: голодным и изнывающим от нужды сбросить эту плоть и трахаться, как животные. Я замурлыкала, и он ответил низким, глубоким рокотом. Его отклик скользнул по мне, успокаивая мои страхи. Я улыбнулась с гордостью, зная, что заставила это мужественное существо мурлыкать от жара моего тела и аромата, который оно создавало для него после нашего спаривания.

– Постарайся больше не выпускать чертовы феромоны, пока мы не окажемся в твоей новой комнате.

– Еще, – прорычала я, хотя едва ли эти звуки вышли похожими на слово.

– Ты получишь намного, черт тебя дери, больше, женщина. Ты еще будешь умолять прекратить.

– Нокс, у нее течка.

– Она моя! – прорычал он самцу, которого звали Брандер.

Тот был Брандер, а того, кто держал меня, называли Нокс.

– Ты не хочешь ее, несмотря на то, что говорит тебе запах, – возразил Брандер. – Кем бы она ни была, она ведьма рода Гекаты.

Мой самец, Нокс, напрягся, и я нахмурилась, повернув к нему нос, вздрагивая грудью, когда он крепче сжал мои бедра, прижимая ближе к себе.

– Да, она ведьма. Скажи Гриру, чтобы открыл лифт в подвал. Ей опасно оставаться снаружи, пока не научится контролировать себя и не распространять повсюду свой запах. И, Брандер, какая, нахер, разница, наш вид больше не размножается.

– Она была объята пламенем. У нее острые зубы, почти идентичные нашим, но чертовски женственные. У нее когти, и она хотела убежать, Нокс. Она тоже хищник и хотела драться с тобой за убитую добычу. Она пыталась доминировать.

– И, блядь, проиграла. И всегда будет проигрывать мне, ты же знаешь. Меня, блядь, не подчинить. И срать, сколько раз я кончу в нее, у нас не может быть потомства. Или ты, блядь, забыл о такой проблемке? Открой подвал, пока на ее текущую дырку не зачесалось у каждого самца в этом городе.

Нокс поднял меня, а я встряхнулась, не тревожась ни о каких других претендентах на спаривание, ведь меня уже жаждал абсолютный альфа. Я вся была покрыта его запахом, а на нем был мой. Его зубы держали меня в подчинении, но я сражусь с ним, как только меня освободят. Если бы он хотел меня, то мог бы доказать, что способен со мной справиться. Он провел меня через двери, и там были эти надоедливые самки. Одна коснулась его плеча, и я зарычала, выпустив когти, чтобы силой убрать ее руку. Держу пари, они хрустящие и вкусные. Я была так голодна, что могла бы сожрать их всех.

– Что, черт возьми, с ней происходит? – спросила самка.

– Она находится в какой-то форме перехода, к чему, мы понятия не имеем.

– Да, но у нее есть клыки, когти, и из нее течет твоя сперма, Нокс, – парировала женщина. – В первую очередь она моя сестра, а остальное вторично. Куда ты ее ведешь?

– С дороги.

– Он ведет ее в подвал, потому что сейчас она не в себе, – тот, кого звали Брандер, сжал переносицу. – И в данный момент она не твоя гребаная сестра. Она сливается с