Долина Граумарк. Темные времена - Штефан Руссбюльт

— Мне не нужна твоя верность, Умрин Сланцедроб. Мне достаточно того, чтобы ты, прикованный цепью, словно раб, стоял в штольне и убирал щебень. Я здесь не из-за тебя. Мне нужен длинноухий. Пусть посмотрит кое-что.

Доримбур велел обоим гномам, стоявшим за его спиной, вывести эльфа из повозки.

— Эй, вы двое, полурослики, вы владеете языком остроухих, верно?

Тисло и Нельф кивнули.

— Возьмите одного из них с собой, — велел он своим людям. — Второй останется здесь.

Гномы выбрали Нельфа. Вместе с эльфом их вывели из повозки. Когда Нельф стал спрыгивать со ступеньки на ступеньку, Доримбур схватил его за шиворот.

— Если ты тоже решишь сбежать, как твоя сестра, то клянусь тебе, что проломлю твоему брату череп прежде, чем ты успеешь убежать за пределы слышимости. Ты услышишь его крики, это я тебе обещаю.

Нельф попытался вырваться из гномской хватки, но это удалось ему только тогда, когда Доримбур оттолкнул его от себя. Полурослик упал.

— Зачем же мне бежать, нам ведь у вас так хорошо, — решил подразнить его Нельф. — У нас есть крыша над головой, нас возят, словно лордов каких-нибудь, целое войско гномов следит за тем, чтобы с нами ничего не произошло. Лучше и быть не может.

— А хуже может, и об этом забывать тебе не стоит.

Один из гномов-стражников поднял его. Их с эльфом отвели немного в сторону от дороги. Кусты и папоротники были гораздо выше Нельфа. На лицо липла паутина, а от росы на листьях промокли штаны. Он знал, что Доримбур только и ждет, когда он попытается бежать. Но сегодня он не собирался оказывать ему эту услугу. Они остановились, когда фургоны каравана были еще видны.

— Nanin de tross? — поинтересовался эльф.

Нельф перевел для Доримбура и двух своих стражей.

— И что здесь?

Трое гномов злобно усмехнулись и перевели взгляд наверх, на деревья.

— Natas ungalik trvon! — взревел эльф при виде разведчика своей расы, висевшего на развилке ветвей. Из тела его торчало с полдюжины арбалетных болтов.

— Вы, проклятые… — начал переводить Нельф, но Доримбур перебил его.

— Мы и так поняли, — произнес он. — Лучше спроси его, не сидят ли здесь на деревьях другие его друзья. Скажи ему, что если он не будет сотрудничать, я разошлю своих людей, они прочешут всю южную часть Скрюченного леса и будут пытать, а затем убьют всех эльфов, которые попадут им в руки. Я передам им, что в их столь мучительном конце виноват он. Если, конечно, он не расскажет нам, как их обойти.

Нельф перевел в меру своих сил, но эльф с отвращением сплюнул еще до того, как он успел озвучить перевод.

Плевок еще не долетел до земли, когда Доримбур ударил эльфа древком своего молота в живот. Светловолосый воин сложился пополам, как доска, которую сломали, но перебили не все волокна. И чтобы убедиться, что эльф понял, какого Доримбур мнения о его оскорблении, он ударил еще раз с такой силой, что остроухий свалился на землю, хватая ртом воздух.

— Так вы не заставите его помогать вам, — заметил Нельф, что привело к тому, что эльфа снова пнули.

— Нам не нужна его помощь, — признался Доримбур. — Мне просто хотелось кого-нибудь побить. Кроме того, я хотел увидеть его лицо, когда покажу ему, как мы поступаем с его друзьями, если наши пути пересекаются.

Нельф знал, что гномы могут быть очень плохими ребятами, ведь он на своем опыте успел убедиться в этом, но происходящее выходило даже за гномские рамки.

— И каким же путем вы идете? Скрюченный лес скоро закончится. За ними только Верхние Топи, в которых живут эльфы. Думаю, вы не настолько глупы, чтобы вести своих людей в город на деревьях. Вы и близко не подойдете. Эльфы превосходят вас числом три к одному.

Теперь на землю рухнул Нельф. Рукоять топора Доримбура угодила ему в грудь, и ему показалось, что у него вот-вот сломаются ребра.

— Я ценю твое участие, но никогда больше не смей давать мне советы. Ты прав, три к одному — это очень плохое соотношение — для остроухих. И тем не менее, я не пожертвую жизнью ни одного из своих людей, чтобы согнать этих листовиков с их деревьев.

— Значит, вы не собираетесь нападать на эльфов? — простонал Нельф, которому все еще было трудно дышать.

— Мы оставим повозки и дальше пойдем пешком, — поделился с ним Доримбур. — Пройдем в Южное ущелье, где будет основана величайшая шахта в истории гномов, — произнес гном и хитро усмехнулся.

При мысли об этом Нельфу стало не по себе: и от того, что придется идти пешком, и от того, что придется помогать Доримбуру снискать славу. Кроме того, он всегда считал, что величие шахты определяется богатством рудных или каменных жил. Чтобы кто-то еще до начала знал, что его ждет — это было нечто новенькое.

22 Дорн

Дорн сидел вместе с Сенетой в темном и затхлом подвале. Наемник не мог толком сказать, под каким домом он находится. Пытаясь уйти от городской стражи, они бежали, сломя голову. Когда люди Нарека повели того ко входу в подвал, они, не раздумывая, бросились за ними.

Они с Сенетой сидели несколько в стороне от Нарека и его людей. После того, как Дорн осмелился поставить под сомнение «славную» победу над регорианами, отношения между ними ухудшились.

— Если мы не сумеем покинуть город в ближайшие дни, нам конец, — хлебая густой свекольный суп, прошептал Дорн Сенете. — Нечто подобное мне уже доводилось видеть. Единства не будет. Они будут сражаться до полного истощения, а это подразумевает и нас.

— Но может быть, у них получится одолеть регориан, — заметила Сенета.

Дорн только фыркнул.

— Откуда ты знаешь? Это хорошие люди, которые сражаются за правое дело.

— Это мертвые люди, которые сражаются за безнадежное дело, — ответил Дорн. — Ты же сама видела, как крушили их регориане. Ты хочешь закрыть на это глаза, так же как тот безумец? Мне кажется, семьи погибших мужчин считают иначе. То, что произошло там, в переулке, это была не победа. У нас было вчетверо больше людей, чем у регориан, и мы застали их врасплох. И, несмотря на все это, выжила лишь горстка из них. Я бы сказал, что у этой победы горький привкус. Когда-нибудь, когда каждая семья Рубежного оплота будет оплакивать убитых, их боевой дух будет сломлен. И настанет момент, когда начнется настоящая резня. Мы так же далеки от победы, как корова от возможности взлететь.

— И что же ты предлагаешь?

— Убираться, пока еще есть такая возможность. Попытаться перелезть через стену и скрыться. Кстати, мы должны были сделать это еще неделю назад, пока городская стража не встала на сторону слуг храма.

Дорн не стал говорить, что однажды уже предлагал это, но Сенета не стала его слушать. Молодая волшебница принимала решения интуитивно, так же, как и Дорн, но ратовала за справедливость. Дорн был за то, чтобы выжить.