Инструктор по любви - Кристина Мульер

Не была уверена в том, что тело, скрытое под моей одеждой, действительно настолько прекрасно, как описывает Маэль.

– Давай проверим, – хрипло произнёс Маэль, тут же прокашлявшись. – Если ты, конечно, этого хочешь.

Я видела, что этого хочет он. Видела, как его глаза пылают от страсти, когда разглядывают меня, полураздетую, в его тёмной спальне. И мне нравилось видеть его глаза такими. Его взгляд таким жадным, страстным и таким… хищным.

Но Маэль никогда не позволял себе больше, чем я могла бы вывезти. Даже когда я просила, он всегда чувствовал: хочу я его на самом деле или хочу почувствовать себя лучше с его помощью или с помощью нашей близости. И тогда мы просто говорили. Могли говорить часами, иногда я плакала, иногда била подушки, вспоминая тётушку, иногда рыдала прямо у него на плече, а он тихонько поглаживал меня по спине, уговаривая лечь спать.

И я засыпала в его комнате, на его кровати и в его объятиях, ощущая себя по-настоящему счастливой.

– Помоги мне, – прошептала я, когда мои руки застыли на краю джинс, так и не решившись стянуть ткань вниз.

Маэль перекрыл мои ладони своими. Его пальцы коснулись моего тела, и я непроизвольно втянула живот, сделав глубокий вздох грудью.

– Как я могу тебе помочь? – Маэль поднял взгляд к моим глазам.

– Помоги мне… с этим.

Я так и не смогла произнести вслух свою просьбу. Понимала, что хочу попросить его раздеть меня, потому что так мне было бы проще: будто не я сама приняла это тяжёлое решение. Но Маэль не двигался, прожигал меня своим немигающим взглядом, от которого мне очень скоро стало не по себе.

– С чем?

Указательный палец мистера Мартена скользнул по нижней части моего живота, заходя под ткань джинс. Я прикрыла глаза, отрывисто вобрав в грудь воздух.

– Котёнок, я же сказал: сегодня ты командуешь, а я тебя слушаю. Я ничего не буду делать.

Маэль убрал руку. Мне показалось, что он коснулся меня по инерции, бездумно. Не выдержал, но всё-таки вовремя остановился. Показалось даже, что он мысленно ругал себя за такую неосторожность.

Неужели ему было настолько не наплевать на мой комфорт?

– Тогда я пока не готова, – я зажала пальцами край джинс, и жёсткая ткань впилась в мои ладони.

– Ничего страшного, всё хорошо.

Его пальцы вновь сжались на моих коленях. Я почувствовала, что он хочет бóльшего.

Того, чего я не могу ему дать.

– Прости, – едва слышно выдавила я и поджала губы, опустив взгляд вниз.

– Никогда не проси прощения за то, что выбираешь себя.

Мягко вздыхаю, пока мы со Стефани поднимаемся на ноги и прибираем за собой, собирая плед и остальные вещи, которые взяли с собой на наш мини-пикник. Пока мы идём до жилых коттеджей, слова мистера Мартена в моей голове продолжают звучать отчётливо и слишком настойчиво, хоть я и пытаюсь им сопротивляться.

Не понимаю, как можно не просить прощения за то, что ты доставляешь кому-то неудобства. За то, что ты не оправдываешь их ожиданий. За то, что обещаешь что-то, а потом не сдерживаешь свои обещания.

А может, это в самом деле и является любовью к себе? Выбирать себя даже тогда, когда ты оказалась неправа, когда совершила ошибку, когда оказалась слаба, груба, бестактна, когда нарушила чьи-то границы, когда задала глупый вопрос, когда задела кого-то неосторожным словом.

Выбирать себя тогда, когда считаешь, что виновата в том, что с тобой и с твоими близкими случаются плохие вещи.

И выбирать себя даже тогда, когда ты узнала, что ты, оказывается, чертовски несовершенна.

– Мне нужно сходить в магазин. Пойдёшь со мной? – голос Стефани вырывает меня из раздумий.

– Нет. Пойду в комнату, вдруг Маэль напишет, – говорю без энтузиазма и перевожу на Болтон потерянный взгляд.

– Обещай сильно не загоняться.

Стефани целует меня в щёку и уходит по направлению к воротам. Провожаю её взглядом до тех пор, пока она не исчезает за пределами лагеря. Разворачиваюсь, медленным шагом направляюсь к своей «общаге» и вновь погружаюсь в мысли, доверху забитые моим любимым.

Моим любимым инструктором по любви.

Воспоминания Леоны

– Ты правда хочешь, чтобы я… чтобы это сделала я?

Я лежала на спине, пока Маэль, нависнув сверху, рассматривал меня в лунном свете, просачивающимся сквозь широкие окна. В комнате была ещё включена настольная лампа: её тусклый жёлтый оттенок прибавлял спальне Маэля настроение ушедшей эпохи. Ушедшего времени. Прошедшей мимо жизни. И увядшей любви.

Но я каким-то образом находила в этом всём глупую романтику. Мне нравилось, что, приходя в комнату мистера Мартена, я как будто оказывалась на страницах любовного романа. Была главной героиней этого романа, мечтающей о простом человеческом счастье.

И той героиней, которая это счастье всё же может получить. В отличие от меня.

– Хочу.

Маэль ответил односложно и продолжил прожигать меня взглядом. Я ухватилась за край его футболки, сжав её пальцами. Маэль не двигался, но его дыхание участилось, стóило мне дотронуться до его тела.

Мне нравилось, что я имею такую власть над мужчиной. Нравилось, что могу одним движением изменить его состояние. Нравилось чувствовать себя той женщиной, которая способна привести мужчину в состояние опьянения без использования алкоголя.

Маэль не говорил мне, что чувствует. Но я чувствовала каждый его вздох, ловила каждый взгляд, видела, как отчаянно он пытается не трогать меня, когда так сильно этого хочет. Я чувствовала, как он хочет меня, и когда его не было рядом или мы были не одни, практически умирала изнутри от нехватки одного его взгляда, способного прожечь мою душу насквозь.

Мои чувства были похожи на самую настоящую зависимость.

Я начала тянуть футболку вверх. Мистер Мартен опустил голову, поддаваясь моим движениям, и совсем скоро одежда оказалась где-то на кровати, куда я, не глядя, её кинула.

Мои ладони коснулись его шеи. Маэль приблизился ко мне, и его губы накрыли мои.

– Что теперь хочешь сделать?

– Хочу продолжить.

Мои пальцы скользнули вниз, по ключицам, и перебрались на широкую грудь Маэля. Он мягко вздохнул, а я получила очередную дозу его возбуждения. Я раскрыла ладонь, касаясь Маэля смелее. Моя рука опускалась всё ниже и ниже, а мои движения становились только увереннее. Когда мои пальцы коснулись пряжки ремня на его брюках, Маэль вздрогнул, будто забыл, каково это: ощущать на своём теле женские прикосновения.

– Можно, я продолжу? – едва слышно спросила я.

– Продолжай, – так же тихо ответил он.

Его голос не был дрожащим, не был охрипшим,