Инструктор по любви - Кристина Мульер

моему телу. Невольно сжимаю пальцы, царапая кожу ногтями, и Маэль тут же останавливается, застыв в одном положении. Думаю, что он просто в очередной раз испугался за моё ментальное здоровье – что меня выбешивает в ту же секунду, – и раздражённо ёрзаю, небрежно кинув:

– Продолжай. Всё в порядке, – касаюсь ладонями его шеи, притягивая к себе, но он остаётся в том же положении, опираясь руками на поверхность кровати. – Что такое? – менее уверенно спрашиваю, приподнимаясь на локтях.

– Я… я, кажется, не хочу, – едва слышно произносит Маэль, а я сильно нахмуриваюсь, не веря своим ушам.

Не хочет?! Это как так?

– Маэль, я не понима…

– Я впервые не хочу забываться в алкоголе и сексе, – Маэль перебивает меня, и я поджимаю губы.

– А чего ты хочешь? – смотрю на него и спустя несколько мгновений встречаюсь с голубыми глазами взглядом.

– Хочу, чтобы ты меня обняла.

Голос Маэля отдаёт болезненной безысходностью. У меня возникает ощущение, что он никогда ещё в жизни не чувствовал искреннего объятия, в которое вложили трепетность отношения и всю свою безграничную любовь. Объятия, которое позволяет ощутить, что ты не один. Что кто-то рядом и любит тебя, несмотря на все твои недостатки, ошибки, неправильные решения. И что этот кто-то готов всегда поддерживать тебя и быть на твоей стороне, что бы ты ни сделал.

Потому что в этом и состоит настоящая любовь – принимать любимого в любых его настроениях и состояниях, ведь ничто не способно изменить твоих чувств по отношению к человеку, которого ты когда-то полюбил таким, какой он есть.

Моментально понимаю Маэля, ведь всю свою сознательную жизнь мечтаю о таком же искреннем, полном тепла и любви объятии, которое я ровно так же, как и мистер Мартен, никогда в своей жизни не ощущала по-настоящему.

– А я хочу обнять тебя.

Маэль сжимает челюсть, посмотрев на меня по-новому. Замечаю в его взгляде немую благодарность, но сама не понимаю, за что он меня мысленно благодарит. Маэль аккуратно сгибает руки в локтях и опускается на меня сверху, уложив голову на мою грудь. Моя правая ладонь скользит вниз по его спине, а пальцами левой я зарываюсь в его волосы. Маэль елозит, укладываясь удобнее, и приподнимается чуть выше: так, что я, опустив голову вниз, касаюсь губами макушки его головы. Прикрываю глаза, наконец ощутив то самое спокойствие, о котором говорил Маэль некоторое время назад.

Может быть, у нас всё-таки есть шанс на совместное светлое будущее?

– Спасибо, что ты рядом. До сих пор, – еле слышный голос мистера Мартена вырывает меня из раздумий.

– Я ничего не сделала, – почему-то преуменьшаю свои заслуги, хоть теперь уже прекрасно понимаю, за что он благодарит меня на этот раз.

Сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу забыть о том, чем он поделился со мной этим вечером.

– Ты меня обняла.

Маэль приподнимается, взглянув мне в глаза, и мягко улыбается.

А мне сразу становится тепло.

Становится тепло, потому что я вижу в его глазах не бушующий океан разрывающих его сердце эмоций, а тихое, спокойное море, и его волны лишь изредка, нежно, почти беззаботно ударяют об одинокий причал, выстроенный в какой-нибудь французской глуши, в которую Маэль каждый раз приезжает, чтобы остаться наедине с собой и подумать о жизни. Неторопливо, неспешно, потихоньку. Шаг за шагом, постепенно вставая на путь к счастью.

– А ты обнял меня, – дарю ему ответную улыбку, изо всех сил сдерживая подступающие слёзы. – Спасибо. Мне этого тоже не хватало, – не выдержав, шмыгаю носом, отведя взгляд вверх.

Маэль резко подаётся вперёд, коснувшись моей щеки, и, развернув меня к себе, едва слышно шепчет:

– Я бы так хотел, чтобы ты увидела, какая на самом деле невероятная. – Раскрываю рот, намереваясь ответить, и он добавляет: – И какой невероятной тебя вижу я.

Глава 15. «Это больше не наша тайна»

С тех пор, как Маэль раскрыл мне душу, прошло пару недель. Мы не говорили о том вечере, наверное, пытались забыть его, как страшный сон. По крайней мере, я пыталась.

Видеть взгляд Маэля, наполненный глубинной печалью и отчаянием, стало для меня самым тяжёлым испытанием на моём жизненном пути.

Но я не отчаиваюсь. Всё так же хожу на бесполезные занятия, остаюсь на ночь в комнате своего инструктора канатной дороги, а потом в шесть утра сбегаю к себе, надеясь на то, что никто не видит моих позорных возвращений, и мечтаю о том, что когда-нибудь стану счастлива. Просто счастлива – без предисловий, без чернушных мыслей о том, что жизнь – одна сплошная череда неудач, а я – всего лишь обычная восемнадцатилетняя девчонка с ворохом проблем и комплексов.

Смотрю на преподавателя французского, вовсе не слушая то, что он там лопочет. Мысли снова забиваются Маэлем, безвозвратно и бесповоротно. Думаю о том, как мы будем жить вместе после того, как он расстанется с Сэм, чтобы больше не мучать ни себя, ни её омертвевшими чувствами.

Думаю о том, как он будет приходить с работы, а я буду стоять у плиты в лёгком пеньюаре, едва прикрывающем середину бедра. Да, к тому времени та я – та другая, «совершенная» я – научусь ценить себя и любить своё тело в полной мере, ведь это то, чего мне так не хватает для счастья. Думаю о том, как со спокойной душой смогу послать тётушку на все четыре стороны, потому что мне больше не придётся жить с ней под одной крышей и терпеть все её нападки.

И спастись я смогу только лишь из-за мистера Мартена.

Из-за моего мистера Мартена.

Мистера Мартена, для которого я надеюсь стать новой миссис Мартен.

– Леона, ты спишь?

Вздрагиваю от голоса Стефани, моментально открыв глаза. Вижу её лицо совсем рядом со своим и откидываюсь назад.

– Не сплю, – раздражённо кидаю и поднимаюсь на ноги. – А когда урок закончился?

– Минут пять назад. – Окидываю взглядом аудиторию и вижу, что она пустая. Чёрт, надо меньше думать о Маэле. Определённо. – О чём ты там думала?

Голубые глаза загораются азартным огоньком. Шумно вздыхаю, складывая учебники в сумку.

– О тебе. Мечтала о нашей жизни за пределами лагеря, – коварно улыбаюсь.

А если выражаться точнее – мечтала о нашей с Маэлем жизни за пределами лагеря.

– Я тоже об этом думала. Боже, так приятно, когда твои чувства взаимны, – игриво произносит Болтон и берёт меня за локоть, завлекая к выходу из аудитории.

Выходим на улицу, тут же встретившись с ослепительным солнцем. Прищуриваюсь, закрываясь от яркого света рукой,