Эти Золотые короли - Рейчел Джонас

– Да.

Рикки немного изучает меня, молча оценивая мою искренность.

– Тогда это все, что мне нужно знать. Если ты будешь довольна, я научусь терпеть его высокомерную задницу.

Я смотрю на него и смеюсь.

– Даже не знаю. У меня есть предчувствие, что в конце концов он тебе реально понравится.

Теперь Рикки откровенно пялится, и взгляд не из приятных, но это заставляет меня смеяться еще сильнее.

– Притормози-ка, – говорит он со смешком.

– Ну могу же я помечтать?

– Можешь, но мнение оставь при себе, – парирует он, вставая с дивана. – Пойдем на кухню. У меня есть мороженое.

Я без колебаний следую за ним, не забыв прихватить телефон на случай, если Уэст позвонит.

– Ты уверен, что нам стоит его есть? Я имею в виду, что, если оно понадобится тебе завтра на ужин? – поддразниваю я.

– Ты просто охренеть какая забавная. Просто вспомни эту шутку, когда утром отправишься в школу и обнаружишь, что у тебя колесо спустило.

Я смеюсь, толкая его в спину, но останавливаюсь как вкопанная, когда получаю не просто какое-то уведомление, а то самое уведомление.

Рикки замечает, что я ухмыляюсь, и тоже тянется за своим телефоном. В следующую секунду наши взгляды встречаются, и внезапно я чувствую, что Уэст сидел этой ночью в одиночестве совсем не зря.

Потому что… все сработало.

«Просто друзья».

Ну да, конечно.

Кто-нибудь еще представляет себе грустного Царя Мидаса, сидящего дома и разглядывающего эти фотки в одиночестве? Мне почти жаль, что я выкладываю их.

Почти.

Я с первого дня говорила, что нам стоит приглядывать за Секси Зверем. Мы все видели, как он смотрит на Новенькую, но гадали, что чувствует она – забыла его навсегда или все еще тоскует по прошлому? Что ж, эти фото предполагают, что парочка вовсе не утопила свою любовь в реке забвения.

Итак, Царь Мидас, пытливые умы хотят знать: что же ты предпримешь?

До скорого, птенчики!

П.

Глава 36

Уэст

И вот оно, обновление, которого мы все ждали.

Сплетни Пандоры могут быть занозой в заднице в большинстве случаев, но она помогает нашему плану, даже не осознавая этого.

Не буду врать. Видеть фотографии, на которых Саутсайд обнимается с любым другим парнем, было бы отстойно, но видеть ее с Рикки… это, мать вашу, выворачивает меня наизнанку.

Его комментарий вечером ее первого баскетбольного матча гноится у меня в голове, словно зияющая рана. Этот говнюк напомнил мне о том, что не прошло и года с тех пор, как он в последний раз ее трахал, и это заставляет мое воображение активироваться – я представляю, как истязаю его до смерти. Но потом я все же сменяю фокус внимания. Блу не из тех девушек, за неверность которых стоит переживать. А еще так мы помогаем обезопасить Скарлетт. Это напоминание немного помогает мне укротить ревность.

Лежание в темноте не улучшает моего настроения, но уже поздно, и единственное, чего я хочу, – это быть с ней. Понимая, что сейчас это невозможно, я осознаю, что стал тем самым парнем. Ну, знаете, тем, который и шагу не может ступить без своей девушки?

Мне хочется хорошенько врезать самому себе по морде, вот что она со мной сделала.

И на этом моменте я наконец укладываю свою никчемную задницу спать.

В одиннадцать часов.

В гребаный пятничный вечер.

Просто прекрасно.

Я заставляю себя закрыть глаза, но они тут же открываются, когда до меня доносится звук лифта. Дэйн и Стерлинг, конечно, могли бы прийти так рано, но все же вряд ли. А это значит, что слышимые мною шаги, эхом отдающиеся по мраморной плитке, едва ли принадлежат кому-то из братьев.

В дверь громко стучат, а затем она распахивается.

– Ты не спишь? – спрашивает Вин, и в его голосе уже слышится раздражение.

Я не отрываю взгляда от окна и не отвечаю.

– Ты, мать твою, издеваешься надо мной, – рявкает он за полсекунды до того, как щелкнуть выключателем. – Ты видел вообще это дерьмо, которое опубликовала Пандора?

Когда он хватает меня сзади за футболку и тянет к краю кровати, я быстро поворачиваюсь, сжимая кулаки.

– Что, черт возьми, с тобой не так? – рычу я, устремляя на него свирепый взгляд.

– Эта девчонка публично выставляет тебя дураком, а ты спишь, – ворчит он. – Проверь свой чертов телефон, Уэст.

Я вздыхаю, и он, вероятно, расценивает мое недовольство по отношению к нему как недовольство по поводу последнего обновления.

– Я не спал и уже просмотрел пост, – решительно заявляю я.

– А, так ты уже видел, – он говорит это в основном самому себе. – Что ж, хорошо, что ты в курсе событий.

Сарказм. Мило.

– Значит, в твоей дурьей башке и мысли не возникло, что сейчас самое подходящее время серьезно разобраться с ситуацией? Люди смеются над тобой, Уэст. Твои одноклассники, товарищи по команде, все остальные. И все потому, что ты, мать твою, меня не слушал. Я предупреждал тебя, – кипит он, подходя ближе, и все его паскудное лицо краснеет. – Я говорил тебе, что эта девица – отрава, но ты не слушал. А теперь она бегает по твоему городу и в открытую увивается за каким-то левым парнем, пока ты дремлешь дома. Ну просто красавчик. Так держать.

Вы только послушайте этого мудака. Он так взбешен тем, что человека с фамилией Голден выставили дураком, что у него едва ли пена изо рта не идет. Но что еще я понимаю, так это то, что… он обратил на это внимание. Как мы и предполагали.

Я смотрю, как пульсирует вена в центре его лба, как он покрывается испариной, и не могу поверить, что собираюсь участвовать в этом дерьмовом спектакле. Однако он никогда не купится на мою пассивность. В конце концов, он знал, что я стану бороться за Саутсайд, потому и посоветовал ей действовать решительно.

– Ну и что, черт возьми, ты хочешь, чтобы я сделал? – огрызаюсь я. – Каждый раз, когда мы говорим об этом, она заявляет, что они друзья. Выросли вместе и все такое. Всегда были близки.

– Ага, судя по этим снимкам они очень даже близки.

Я в замешательстве от его гнева. Разве не этого он хотел? Чтобы Саутсайд сломала меня? Потом до меня доходит. Он не учел, что мое разбитое сердце может стать событием, которое