Чужой 1917 год - August Flieger

— Все равно — ничего не понимаю! Помилуйте, Андрей Бенедиктович, причем тут моя биография?

— А-а прито-ом, что коспоти-ин потполко-офник исфо-олили упомяну-утть, мо-ол мне-е не-е па-артчук, а нача-алник на-а ро-ту на-адопен!!!

— И чем ему Андрей Ильич не угодил? Подумаешь 'барчук'…

— Те-ем, что по-ороху не-е нюха-ал. А-а мо-ошет есчо-о че-ем. Несна-аюу!

Короче, тайна сие великая есть! Хотя, я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело — на днях Чернявский зверски вздрючил Пахомова при всем честном народе 'за неуместную праздность и отсутствие прилежания в занятиях с подчиненными'.

Ну, что тут скажешь?

Служба!!!

* * *

5 февраля было подписано 'Всеобщее перемирие' между всеми воюющими сторонами с целым списком взаимных обязательств.

В нашей истории я такого удивительного документа не припоминал — там все закончилось в штабном вагончике маршала Фоша с учетом 'четырнадцати пунктов' от президента САСШ Вудро Вильсона.

Что характерно, тут не только не было послания к конгрессу с перечислением вышеупомянутых 'пунктов' — в этом мире Вильсон и вовсе не был президентом! Вот такие, понимаете ли, гримасы истории.

А 20-го февраля в Париже открылась мирная конференция.

На год раньше… Учитывая реальный расклад сил в Великой войне на настоящее время, в этом не было ничего удивительного. Ничуть не сомневаюсь, что согласование всех условий мира и здесь займет как минимум год!

Первая Мировая Война закончилась… И хотя еще трудно судить об окончательных результатах, одно можно сказать точно — Россия победила!

И пусть победа далась нелегко, но мы сумели отстоять государство в прежних границах и с устоявшимся внутренним строем. Сейчас я еще не готов уверенно сказать хорошо или плохо то, что сохранилось самодержавие — не было времени и повода к глубокому изучению этого вопроса. Однако в одном я уверен точно — призрак гражданской войны отступил и теперь Россию ждет иное будущее.

А что это будет за будущее — посмотрим.

Дай Бог, чтобы не хуже!

По столь знаменательному случаю, я пригласил Генриха отужинать в ресторане и вообще приятно провести вечер.

Поскольку я не без оснований рассчитывал на гостеприимство Мулата Томаса, то не удивительно, что для моих целей вполне подошел ресторан-кабаре 'Максим', что на Большой Дмитровке.

Зарезервировав столик в 'ложе', мы с Литусом явились задолго до начала основной программы, ибо с утра мне нужно было быть в батальоне.

Генрих, находясь на домашнем излечении, откровенно изнывал от скуки, а поэтому несказанно обрадовался моему предложению.

Выпили, обсудили международную обстановку. Сообща пришли к выводу, что разрядке напряженности нет альтернативы.

А потом, как-то сам собой разговор зашел о нашем ближайшем будущем.

— Я твердо намерен подать в отставку! — Заявил Литус. — В войсках от хромого калеки толку мало, особенно в мирное время.

— Сейчас начнется активная демобилизация и тех, кто сам не уйдет, об этом настойчиво попросят. Необходимость в многомиллионных армиях отпала, и в первую очередь будут увольнять именно офицеров 'военного времени'. И пускай таковых почти четыре пятых, но критерии отбора будут довольно жесткими.

— Возможно, ты прав, Саша.

— Я в этом абсолютно уверен!

— Пусть так! А что ты думаешь о своем будущем?

— Ну, я уже не раз упоминал, что военная карьера меня не прельщает. Особенно в мирное время! Поверь, Геня, такой бардак, что я наблюдаю в запасном батальоне, и вообразить трудно. А уж когда весь полк станет условно 'запасным' — война-то кончилась, от такого счастья надо бежать подальше, пока не догнало! Учиться пойду… На юридический, скорее всего.

— Что ж, тебе виднее… Хотя, мне всегда казалось, что ты просто создан для военной службы!

— Вот уж не знаю…

— Там на войне ты, Саша, всегда был так категоричен, уверен и немногословен! — Литус сделал паузу, подбирая нужные слова, — Я бы даже сказал, что ты был органичен! Как будто всегда знал, что нужно делать. И тебе всегда хватало решительности поступить именно так, как необходимо. Поверь, многие наши старшие офицеры тебе просто поражались и жестоко завидовали Казимирскому.

— Ты заставляешь меня краснеть! — Я с деланным азартом набросился на доставленное официантом жаркое.

Будем объективны, господа хорошие? Ну, сами подумайте, как я должен был себя вести? Как восемнадцатилетний отпрыск хорошей фамилии с патриотическим туманом в голове? Так ведь, не знаю даже, каково это выглядит со стороны! И вел я себя сообразно опыту былых тридцати трех лет. Продумывал каждый шаг, как разведчик-нелегал на враждебной территории. Вживался!

А получается, все равно — облажался!

Убедить — убедил, но создал о себе ненужное мнение…

— Геня, давай лучше обсудим твои планы на будущее!

— Планы мои просты и незатейливы. Собираюсь поступать на медицинский! — Генрих с некоторым вызовом посмотрел на меня.

— Если ты ожидаешь, что я буду тебя отговаривать или осуждать — и не надейся! Только один вопрос — 'почему'?

— Потому что, считаю, что врачевать раны — занятие куда как более почетное, чем эти самые раны наносить! Я видел, как работают врачи в госпиталях! Это тяжелый и нужный труд, направленный на благо людей. Созидательный труд! — глаза у Литуса горели, словно он произносил эту речь с трибуны.

— Поздравляю! Достойный выбор! Хотя, я уверен, что общение с доктором Финком не в значительной степени повлияло на твое решение! Неважно! Давай-ка, лучше выпьем за то, чтобы 'доктор Литус' влился в ряды тех замечательных медиков, чей пример подвиг его на стезю Гиппократа! Ура!

— Ура!

* * *

Каюсь! Я не до конца был честен с Генрихом!

На самом деле, никакой уверенности в выборе карьеры у меня нет! До сих пор мучаюсь вопросом — 'что же дальше'?

Теперь вот лежу без сна, разглядывая лунную дорожку на полу своей комнаты, и думаю о том, куды бедному барончику податься?

Да — мне крупно повезло, что я стал тем, кем стал! Мое сознание могло занести в тело какого-нибудь дикого бушмена или монгола. В пожизненного каторжанина, наконец! Но судьба сложилась иначе…

Благодаря моему общественному положению — все дороги открыты! И эпоха подходящая — все же не раннее средневековье!

'У меня растут года, вот уж — девятнадцать! Кем работать мне тогда? Чем заниматься?'

Ну, про военную карьеру тут уже много сказано. И, что характерно — ничего хорошего. Не люблю строиться, хотя понимаю необходимость 'держать руки по швам'. Награды, слава, генеральское звание — меня абсолютно не прельщают. Да и возраст не тот, если брать 'истинное' количество прожитых лет. В общем, есть такая профессия — Родину защищать! Но это — не мое!

Что еще?

В медицину, подобно Литусу, я точно не пойду! Резать живого человека я могу только с целью сделать этого самого человека мертвым — нервы не те!

Податься в инженеры? Прогрессором заделаться?

Спорно… Нет, я конечно в технике разбираюсь, но все ж — гуманитарий по образованию. Техническое мышление у меня не настолько развито, чтобы стать кем-то большим, нежели инженером средней руки. Даже немного зная историю техники, я абсолютный профан в столь специфических дисциплинах, как технология и конструирование. Так что изобрести автомат Калашникова, как это принято у 'попаданцев', у меня не получится даже в том случае, если я получу техническое образование. Пусть я и знаю устройство АК наизусть! Максимум на что я способен — 'гениальные' озарения в присутствии людей действительно разбирающихся в инженерном деле. А вот показаться бессмысленным прожектером — очень не хочется!

Стать чиновником?

Не знаю… Не уверен! На чиновничьей службе я со скуки подохну или прибью кого-нибудь 'особо одаренного до воровства'. Характер не тот.

Значит выход у меня только один — идти по проторенной дорожке. В юристы! Дело знакомое, привычное. Вот только корпоративное право, в котором я большой специалист, тут еще в зачаточном состоянии. Остается нотариат, имущественные споры и уголовка… Вот только, ни то, ни другое, ни третье — меня не прельщает.

Плагиатить стихи, песни или книги из несбывшегося будущего ради того, чтобы заработать славу классика современности — это уже совсем стрёмно. Во-первых, совесть не позволяет! Во-вторых, придется всю жизнь изображать из себя того, кем на самом деле не являюсь. А мне и так кривить душой нелегко, особенно перед близкими людьми! В-третьих, не хочу я в творческие интеллигенты! Как там Лев Николаевич Гумилев сказал? 'Я не интеллигент, у меня профессия есть'?

И очень хочется эту самую профессию получить!

Что там еще осталось?

Дипломатическая служба? Где тут у вас в дипломаты набирают? Ах, МГИМО еще не построили? Тогда извините…

Я бы в Бэкхэмы пошел, пусть меня научат! Так ведь и профессиональный футбол на Руси еще не прижился, а до Мутко с Абрамовичами с их миллионными вложениями еще жить и жить!