По правде говоря (СИ) - Риз Екатерина

- Я принёс тебе шампанского.

Я облегченно выдохнула, когда Андрей оказался рядом и протянул мне бокал. Я с благодарностью его приняла. Поинтересовалась:

- Где твои родители?

Он махнул рукой в сторону.

- Видел их там. И Гришка со Светкой там. Она вся такая неземная, такая богемная.

- Подойдём к ним?

- Сначала допьём. Нужен перерыв. – Взгляд Андрея остановился на стойке совсем рядом с ним. На ней красовалась одна из кособоких чаш. Он даже голову склонил, разглядывая её. А затем тихо, но я отлично услышала, как он проговорил:

- Хрень какая-то.

Я улыбнулась, на всякий случай толкнула его локтём в бок.

- Будь добрее. Ты обещал.

Безо всякого удивления, но с заметным для себя неудовольствием, я заметила в зале Анаисию. Она стояла рядом с мужчиной и женщиной в возрасте, выглядели они благородно, а одеты были несколько экстравагантно, и я догадалась, что это её родители. Меня она тоже заметила, и без всякого сомнения указала на меня. Её родители тут же на меня уставились, с осуждением, и мне пришлось отвернуться. Буквально повернуться к ним спиной. Но вскоре у меня и затылок огнём загорелся, меня буквально буравили взглядами.

Андрей то и дело с кем-то здоровался, протягивал руки, салютовал через зал бокалом, с кем-то перекидывался фразой-другой, но от меня старался не отходить. И я была ему за это благодарна. Остаться одной среди толпы чужих людей было бы некомфортно. А люди в зале двигались, перемещались, и мы с ними вместе шаг за шагом двигались по залу, но я видела, что Андрей от чрезмерного творчества и искусства вокруг начал заметно томиться. Он заскучал, нахмурился и всё чаще вздыхал. В какой-то момент он ко мне наклонился и проговорил на ухо:

- Давай подойдём к родителям, скажем Светке, что она молодец, и уедем. Меня уже тошнит. И от шампанского тоже.

Я согласно кивнула. А затем Андрея аккуратно постучали по плечу. Мы с ним вместе обернулись, и я (не знаю, как он, а я точно) застыла. Перед нами стояла Анаисия с родителями.

- Здравствуй, Андрей, - обличительно проговорил её отец, окидывая несбывшегося зятя обвиняющим взглядом. То его, то меня. От чужого человека терпеть подобное было трудно, тем более незаслуженно.

- Добрый день, Тимур Георгиевич, - ответил Андрей спокойно, но поглядывая на мужчину с высоты своего роста. – Как ваши дела?

- Твоими усилиями, не слишком хорошо.

- Я уверен, что скоро всё наладится. – Андрей нацепил на лицо улыбку. А сам глянул на Анаисию, я заметила его взгляд, видела, как они будто оттолкнулись друг от друга глазами, и девушка гордо отвернулась, а после и вовсе взяла мать под руку и сдержанно проговорила:

- Пойдём, мама. Незачем тратить время.

Не знаю почему, но напоследок Анаисия взглянула не на Андрея, а на меня. Просверлила меня взглядом, и как-то по-особенному неприятно усмехнулась. Мне же пришлось изо всех сил изображать равнодушие, потому что люди вокруг за нами наблюдали. Все, наверняка, были в курсе происходящего. Уверена, что минимум треть гостей в этом зале была приглашена на несостоявшуюся свадьбу.

- Хочешь ещё шампанского? – поинтересовался Андрей, приобнимая меня за талию у всех на виду. Я отрицательно качнула головой.

Когда мы оказались напротив стены с панно, я остановилась. Так же, как и в квартире Андрея, я закинула голову и принялась внимательно всматриваться в обрывки фотоснимков, из которых была собрана композиция. На каких-то была природа, закаты, животные, на каких-то городские высотки и бетонные развязки, а на других люди. Лица, тела, в движении и нет. Глаза, губы, руки, развевающиеся волосы, раздвинутые в улыбке губы или нахмуренные брови. Я смогла рассмотреть Гришку, узнала по глазам, смогла рассмотреть саму Светлану, детские фигуры, возможно, это были их дети. Но я искала взглядом совсем другое… Мой взгляд метался между сотнями, тысячами осколков чужих жизней, историй, взглядов. Я настолько увлеклась, что, кажется, отстранилась от гула голосов вокруг, от яркого, холодного света ламп под потолком, даже от ощущения присутствия Андрея рядом. И как раз в тот момент, когда я наткнулась на знакомый взгляд зеленых глаз, совершенно неожиданно, как вспышка, ворвавшийся в мой сосредоточенный мозг, меня взяли за локоть, и я от неожиданности вздрогнула. Резко обернулась, моргнула, и только тогда поняла, что это Андрей. Развернул меня, и я оказалась лицом к лицу с его семьёй.

- Добрый вечер, Вика, - поздоровалась со мной Елизавета Витальевна, единственная из всех. Даже сделала попытку улыбнуться. Я улыбнулась ей в ответ.

Роман Артурович удостоил меня короткого взгляда и тут же отвернулся, он, вообще, сегодня выглядел крайне недовольным. Можно было подумать, что он, как и Андрей, томится на данном мероприятии, но мне почему-то показалось, что недоволен он чем-то другим. Тем, что всерьёз занимает его мысли, он даже не смотрел по сторонам, будто ему было не интересно, что происходит. Светлана со мной тоже общаться не спешила, наверное, я её своим присутствием не радовала, а сегодня ей не хотелось огорчаться ни по какому, даже малейшему поводу. Поэтому она меня игнорировала. Я отсоветовала себе расстраиваться по этому поводу. Зато Гришка на меня уставился, потягивал шампанское из бокала, наверняка, далеко не первого по счёту. Затем сказал:

- Вика, кажется, всерьёз увлеклась твоим творчеством, дорогая. Не оторвёшь.

- Вике понравились панно, - неожиданно подтвердил Андрей. – В спальне стоит и смотрит. Сколько раз её за этим заставал.

Андрей на меня посмотрел, улыбнулся, якобы подбадривающе. И я поняла, что сказал он это специально, чтобы смягчить отношение Светланы ко мне, чтобы той польстить, да и его родители могли бы проникнуться. И я, наверное, должна была бы сейчас начать горячо заверять всех, что я в восторге, и Света большой талант. Ну, может, не талант, но, по крайней мере, молодец. Но я промолчала, не нашла в себе сил соврать, притвориться, даже слова произнести, чтобы поддержать тему. Я почему-то уставилась в улыбающееся Гришкино лицо.

- А кто на этих фотографиях? – спросила я, глядя почему-то не на художника и создателя, а на её мужа.

- На фотографиях? – переспросил Григорий. Плечами пожал, взглянул на жену. – Понятия не имею.

- Там много людей. Близких и незнакомых, - ответила за невестку Елизавета Витальевна. Глянула на неё. – Правда, дорогая?

Света кивнула. Она-то прекрасно знала, что я уже задавала ей этот вопрос, и поднимать эту тему снова, в присутствии всех, было странно. Но я не удержалась от вопроса.

- Вика, ты спроси о том, что хочешь знать, - вдруг посоветовал мне Роман Артурович. Повернулся ко мне и взглянул с вызовом. Даже рукой, в которой держал бокал с коньяком, указал на стену с панно. – Конкретно что тебя так интересует?

Мы смотрели с ним друг другу в глаза. Между нами влез Андрей, видимо, уловил напряжение.

- Папа, Вике просто интересно.

Я же указала на название, что значилось на указателе, прикрепленном к стене.

- Я, может, не слишком разбираюсь в искусстве, не понимаю замысла автора, но здесь значится: «Ненависть». И столько фрагментов, совершенно разных. Мне просто любопытно.

Елизавета Витальевна, после моих слов, тоже принялась вглядываться в панно. Её взгляд скользил по обрывкам снимков, кажется, она впервые так внимательно их изучала.

- Действительно, немного странно, - проговорила она. – Света, разве в верхнем углу не фотографии с вашей с Гришей свадьбы?

Все уставились на панно. А я смотрела на Светлану. Её лицо застыло, буквально превратилось в маску, а все остальные вдруг в один момент потеряли к панно всякий интерес, зашевелились, больше было похоже на то, что засуетились, а Андрей рядом со мной проговорил:

- Зачем, вообще, это было выставлять напоказ? – Это обвинение явно относилось напрямую к Светлане, а та в ответ огрызнулась.

- Как хочу, так и делаю. Мой психолог говорит, что нужно уничтожать в себе все обидные воспоминания.

- К чертям твоего психолога, - едва различимо рыкнул на неё Андрей, но на него тут же шикнула Елизавета Витальевна, да и Григорий зыркнул на старшего брата с предостережением. От него я подобное впервые видела. Кажется, я, вообще, впервые видела Гришку серьёзным.