Антарктида ONLINE - Владимир Васильев

Это еще в самом лучшем случае, при удачном строительстве. В худшем вас ожидает лет сто тюрьмы, а то и одно из многих средств, придуманных людьми для прекращения жизнедеятельности себе подобных. Пуля или петля еще не самые худшие варианты.

Не убедил? Тогда пеняйте на себя…

Я бы и сам пенял на себя, только мне было некогда. В сутках мне не хватало часов двадцати, если не больше. Сплошная бестолковая канитель, и никакого опыта, чтобы с нею справиться.

Шимашевич, как я и предполагал, взялся оказать содействие, и даже слишком рьяно. Предварительных условий – никаких.

Этого я никак не ожидал. И очень мне это не понравилось. Вообще во время разговора с антарктическим набобом у меня сложилось впечатление, что ему известны не только постановления Конгресса (у нас в Новорусской они были известны всякому, кто не ленился вникнуть в их суть и проголосовать за или против), но и кулуарные разговоры и шепотки. По-видимому, они волновали его весьма слабо.

Я тогда ушел «проконсультироваться», не сказав ни да, ни нет. Послал запрос Тейлору. А на следующий день ко мне в домик ворвался взмыленный Игорь Не-прухин и вызвал меня на тет-а-тет в тумане:

– Только что… Радиограмма…

– Ну?

– С Беллинсгаузена… Морзянкой…

В первую секунду я не поверил ушам. Потом сообразил. В наше время радисты успели забыть о точках и тире – связь голосом через спутник вполне надежна. Если кто и в состоянии работать ключом или на датчике и разбирать радиокод тренированным ухом, так это единицы. Игорь из них. И радист Беллинсгаузена, как видно, тоже.

Уже неплохо. А радист «Кассандры» Шимашевича?

Черт его знает. Но все же есть надежда на приватность.

– Так что там?..

– Коган советует-таки не дурить и принимать от Шимашевича все, что ни даст.

– Ну? А он-то откуда знает? – В запросе Тейлору я не называл никаких имен, а о переговорах с Шимаше-вичем вообще никого не оповещал.

– Догадался, значит. Жутко ушлый семит. Кто бы сомневался. Я-то с Моисеем Соломоновичем знаком не был, но наслышан, наслышан…

– А он разве еще не смылся? – спрашиваю.

– С Беллинсгаузена? – У Игоря рот до ушей. – Это не так быстро делается. Пристав сидит, ждет судна, чилийцы обещали ему эвакуацию морем. Говорят, озверел совсем, от злости каждый день на пляж ходит, в морских слонов галькой швыряет.

– Вот дурак-то, прости господи…

– Точно. Нет чтобы радоваться удаче: когда еще удастся пожить в Антарктиде за чужой счет! А Коган эвакуироваться морем в Чили наотрез отказался. Сказал: морская болезнь. Еще сказал, что ААНИИ не настолько богат, чтобы за здорово живешь оплачивать начальнику АХЧ кругосветные путешествия. Сказал еще, что намерен еще раз попытаться отбить имущество, для чего вылетает в Амундсен-Скотт с первой же оказией. Но это, сам понимаешь, камуфляж, дымовая завеса…

– Смысл?

– Элементарно, Ватсон. Он тоже антаркт. Сам он так решил или за него решили – то темный лес. Наверное, сам. Знаешь, выкрутить ему руки не так-то просто… И как антаркт он дает нам советы. Имеет право.

Я только и сказал, что «ага», и принял к сведению.

Не могу сказать, что у меня отлегло от сердца, но все-таки стало немного легче дышать.

Непрухин уже собрался рвануть куда-то на третьей скорости, когда я вспомнил еще об одном деле:

– Слышь, Игорек, а кто сейчас начальник Новорусской?

– Хм… Ты, наверное.

К такому ответу я был готов, а потому отверг наотрез:

– Не пойдет. У меня теперь другие обязанности. У «Е в кубе» тоже. Ты мне лучше признайся: кто тут без нас распоряжался? Ты?

Вижу: теперь и он понял, куда ветер дует.

– Кто? Да никто. – И разводит руками, и бегает взглядом по сторонам, а мы в тумане одни, и нет вокруг никого, даже Тохтамыша. – Как-то пока обходились…

– Не дело, – говорю. – Вот что: ты и будешь начальником вместо Типунова. Принимай дела, входи в курс.

Он отступил на шаг.

– Сдурел, да?

– А что, не хочешь? Мала должность? Вот уж не думал, что ты карьерист…

– Тьфу! Сам ты… Да на кой это мне? Я радист! Вон Коля Пятко – чем не начальник? Он привык…

– Зато ты в авторитете. Вот объявим сегодня свободные выборы, и ты на них победишь без всякой предвыборной кампании. Спорим?

– Да что я, одичал, что ли? Не надо мне такого счастья! Да и какой из меня начальник, ты на меня посмотри получше…

– Верно, – соглашаюсь, – начальником ты не будешь. Ты станешь мэром – у нас ведь уже не станция, а поселок, будущий город, быть может. Ему мэр нужен, а не станционный смотритель. Соглашайся добром, а то ведь заставят…

В тот же день состоялись и выборы. Голосовали все, кто решил связать свое будущее с Антарктидой, включая Шимашевича, яхтсменов, судей прерванной регаты и – частично – моряков с судов обеспечения.

Непрухин безуспешно пытался взять самоотвод, а в результате победил уже в первом туре. Кисло поблагодарил электорат за доверие, а меня с глазу на глаз обругал по-всякому. Взамен того, чтобы сказать: «Досточтимый сэр, я разочарован», взял да и вывалил на меня весь свой запас матюков, которые не будут вписаны в антарктическую историю. Культуры у словесного дристуна – ну никакой.

А еще мэр называется. Народный избранник.

Но это ладно. Подумаешь, выбрали мэра! Дело ерундовое. Остальное напоминало мне задачку типа «сделай сам» при почти полном отсутствии материала и серьезном некомплекте инструментов.

С «Кассандры» и «Фестиваля» мы получили по одному радисту, и радиостанция Новорусской заработала круглосуточно. Радиограммы с Конгресса шли потоком. На время выхода в эфир очередной порции научно-популярной мешанины «Антарктиды online» прием деловой информации осуществляла радиостанция «Фестиваля».

Поначалу нам то и дело приходилось созывать общий сход для одобрения или неодобрения тех или иных обсуждаемых Конгрессом законопроектов. Очень скоро это всем осточертело и собрать кворум стало так же трудно, как переловить всех до единой блох на бродячем коте, – и каждая настигнутая «блоха» кричала, что у нее-де как раз сейчас есть неотложное дело сугубой важности!

Кончилось тем, что мы стали проводить голосования дважды в день – за обедом и ужином – и, помимо дежурного по камбузу, назначали в порядке алфавита дежурного секретаря, чтобы считал голоса и относил радистам бумажку с подсчетами. Народ роптал, но пока терпел.

– Все-таки нужна представительская демократия, – сказал мне однажды Непрухин.

– Это когда дураки доверяют негодяям управлять собой? – поинтересовался я с фальшивой наивностью.

– Это когда каждый занят своим делом! Когда кухарка кухарит, а не управляет государством!

– А если она желает управлять?

– Тогда она живо перестанет быть кухаркой! Не вешай мне лапшу на уши! Нормальный парламент нам нужен. И нормальное правительство, как у всех…