Счастье в подарок - Светлана Дениженко

Совершенно не понимая, как мы с ним теперь вернемся в Париж или к Рене или к кому бы то ни было, размышляя о предстоящих трудностях, взобралась на берег и немного отдышавшись, побежала к мужу. Его состояние тревожило меня не на шутку. Жестокость де Тривьера можно объяснить, и, верно, можно понять. Только вот, что мне с этим пониманием теперь делать?

Вернувшись к месту, я обнаружила, что графа там нет.

— Не может быть! Ушел? Без меня? — я покрутилась, кричать нельзя, могут услышать те, кому не следует знать о нас. Осмотрелась еще раз и поняла, что ошиблась. Трава тут не примята, а там где находился Бюсси, должен был остаться хоть какой-то след от его пребывания.

— Так, только без паники, Катя! Только без нее, — уговаривала себя, возвращаясь немного назад. — Широкое дерево, за ним те кусты…, да тут же кругом — одни кусты! Вот дура! Дорогу не запомнила. И что теперь делать? Что?

Я заметалась, паника все же накатила, мне едва хватало самообладания, чтобы не захлебнуться в ней… Села под сосной, устала от тревог и бессмысленных метаний. Переводя дух, вдруг услышала стон, прислушалась…, он повторился.

Это мог быть только Бюсси.

В двух шагах от меня, в траве, все там же — под развесистыми кустами, лежал мой возлюбленный и ждал помощи от непутевой жены.

Я опустилась перед ним на колени, нежно обтерла его лицо одной стороной тряпки, хорошо, что она пока оставалась мокрой. Другую сторону ткани положила на лоб, облегчая страдания Луи.

Он открыл глаза:

— Где мы?

— Не знаю, сударь.

— Нужно идти? Скоро ночь, не оставаться же нам в лесу…

— Вы не сможете. Мне кажется, что вам не стоит пока вставать на ноги, — возразила я, пытаясь собраться с мыслями и подумать о том, что же делать дальше.

Спать на земле — рискованно, можно легко простудиться от ночной прохлады. Идти, он вряд ли сможет, если только совсем недалеко.

— Сударь, вам нужен покой и желательно сегодня уже никуда не ходить. А спать, лучше всего на дереве, вот только выбрать то, что покрепче и где ветви шире, и можно начинать карабкаться, к ночи как раз успеем, судя по вашему состоянию, — улыбнулась я на его изумленный взгляд.

— Вы, верно, шутите?

— Нет. Какие уж тут могут быть шутки, Луи. Или вы имеете что-то против деревьев? Неужели, будучи мальчишкой, вы ни разу ни на одно дерево не забрались? Ни за что не поверю!

— И правильно, не верьте. Потому что ни одно дерево в саду моего отца не осталось без моего внимания. Но это то, что касается меня, а вы-то, сударыня! Неужели девочки любят лазать по деревьям? Вот уж вздор!

— И совсем даже не вздор. И ничего зазорного я в этом не вижу. Конечно, это не самое любимое из занятий и часто карается родительским гневом, но… некоторым девочкам удается сия наука не хуже, чем мальчикам.

— Так… и на ком же я женился?

— Раньше нужно было думать, сударь! Сожалеете?

— Ни в коей мере, сударыня! Да вы кладезь тайн и открытий! Я поражаюсь все больше и больше вашим многочисленным и таким необычным "талантам"…

— Еще одно слово и кому-то может не поздоровиться, — пригрозила, улыбаясь тому, что Бюсси удается мне подыгрывать, а стало быть, его хорошее настроение может перейти в хорошее самочувствие. Что нам очень даже не помешает в дальнейшем.

— И вы сможете причинить мне еще больший вред?

— Нет, конечно! Я вас просто — убью, чтобы не мучились! — усмехнулась я и присела рядом с ним, поцеловала его в губы, и во все синяки, — Луи, я люблю вас! Как вы можете так плохо думать обо мне?

— Я не думаю, я знаю, что получил самый большой подарок в жизни. Только не знаю, за что? И очень боюсь потерять.

— Так что там у нас с ночлегом? — спросила, поднимаясь и всматриваясь в исполинов, окружающих нас со всех сторон.

— Дерево нашлось?

— Да, думаю, что вот то, — указала рукой, — нам подойдет. Вы готовы немного прогуляться?

— Можно попробовать.

Помогла ему встать, и осторожно, шаг за шагом, мы приблизились к выбранному мною вязу. Широкий, высокий ствол, с ветвями способными выдержать более плотного мужчину, чем Бюсси. Я, задрав голову, рассматривала исполина снизу, он внушал уважение и надежду на то, что удастся на нем переночевать.

— Да, великан! — восхитился Луи, — Ну, кто первый?

— Думаю, что вы, — ответила, уступая место.

— Вспомню детство, — улыбнулся Бюсси и чуть подпрыгнув, зацепился руками за нижнюю ветку, затем ногами по стволу, а потом его ноги и руки замелькали по очереди где-то наверху. — Катрин, я жду вас!

— Иду! — крикнула снизу и тут подумала, что мы не ели с самого утра и если я сейчас залезу наверх, то спускаться очень не захочется. Поэтому решила повременить со своим подъемом и поискать что-нибудь съестное. Покружив, обнаружила дикую малину, да решила набрать хотя бы немного ягоды с собой. Ножом срезала несколько веток и, завернув в подол платья (его пришлось заложить за пояс, как передник), полезла на дерево.

Ветку Луи выбрал хорошую, я уместилась на другой, но достаточно близко к нему:

— Как вы себя чувствуете, сударь?

— Неплохо, — вымученная улыбка скользнула по его лицу и я поняла, что он старается меня успокоить, — Главное, что мы свободны.

— Как птицы! Лишь бы ночью не слететь вниз, — улыбнулась в ответ. — Луи, вам очень больно?

— Нет. Но знаю, что не простил бы себе, если бы у нас не осталось шанса на побег. Как вам удалось освободиться от веревки?

— С помощью ножа, — увидела непонимание во взгляде графа и добавила, — Мне его одолжил один человек, возможно, когда-нибудь ему понадобиться моя помощь. Его зовут Роже, он один из слуг де Тривьера.

— Я запомню это имя, — сказал Бюсси, прикрывая глаза.

— Луи, вы хотите есть?

— Нет. Только спать.

— Хорошо. Тогда поспите. Сон — лучший лекарь, — вздохнула я.

Как бы мне хотелось облегчить его боль. Жаль, что это не в моих силах.

Вот была бы какой-нибудь знахаркой или целительницей, а так с меня пользы, как с ежа: вроде и игл много, а платье не сшить.

Незаметно мои мысли окутал шепот листвы, и я уснула, уставшая от невероятно длинного кошмара прошедшего дня.

Глава 42

Легкий шорох, порыв ветра и чей-то тихий голос осторожно вывели меня из сна, я прислушалась, стараясь не потревожить беседующих незнакомцев. Их голоса напоминали тихое посвистывание или шуршание осенней листвы под ногами, когда время от времени попадались особо хрустящие золотые лодочки. Их звук, словно легкий щелчок, заставлял морщиться не в меру нервных старушек. Странно было в ночной тишине, совсем рядом с собой услышать это поскрипывающе-посвистывающее нашептывание.