Статский советник - Валерий Пылаев

— Что?! — выдохнул мне в лицо немец. — Как?..

— Вот так.

Герр офицер отступил на полшага, хрипло кашлянул, надул носом здоровенный алый пузырь — и повалился, напоследок мазнув по мне потухающим взглядом, полным обиды. То ли на меня, то ли на собственную нерасторопность, то ли вообще на весь жестокий мир. Я снова сжал отбитый кулак, заряжая Булаву, но лупить ей было, в общем, уже некого. Один из солдат коротко выругался, рванул с плеча винтовку — и вдруг неуклюже дернулся вбок, едва не свалившись на своего товарища.

Их головы столкнулись со звонким стуком, будто два бильярдных шара, и навстречу мне из пара и темноты выплыла рослая фигура.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь мне придется… — Оболенский с удивлением посмотрел на собственные ручищи, будто сам не мог поверить, что они способны на подобное. — Прикажете выдвигаться к префектуре и центру связи, князь?

Ополченцы с Одаренными из российского посольства уже закончили с остатками патрульных у поезда, и теперь выбирались на рельсы, прячась в тени соседних вагонов. Удача в очередной раз улыбнулась нам, и на вокзале оказалось полно составов. Огромный транспортный узел из дюжины-полутора параллельных путей даже при свете дня наверняка смог бы скрыть хоть втрое больше людей, чем я взял с собой, а уж сейчас, когда до рассвета оставалось чуть меньше двух часов, мы и вовсе могли подобраться к зданию вдалеке. Или даже на улицы, ведущие прямо к острову в центре Страсбурга…

— Потерпите немного, друг мой. — Я покачал головой. — Не стоит раскрывать себя раньше времени.

Оболенский не стал спорить, но один его недовольный взгляд казался красноречивее сотни слов — и я, конечно же, знал, о чем мы оба молчали. Штурм на севере. Пусть безрассудная атака в лоб была фальшивкой, отвлекающим маневром, в который офицеры ее светлости герцогини бросили лишь малую часть ополчения. Пусть они лишь изображали идущую на приступ армию и шумели, в то время как основные силы готовились ударить с востока. Пусть никто не требовал кое-как вооруженных эльзасцев бросаться на укрытия с пулеметами — каждая минута боя там могла стоить десятка жизней.

Но куда нужнее эти самые минуты мне были здесь — потому что для нас, основного ударного отряда в неполные три сотни штыков, не предполагалось ни второй попытки, ни даже резервного плана. Так что мы пробирались сквозь вереницу поездов, пока через южную часть вокзала не вышли к бульвару Мец. Добытые разведчиками карты не соврали — здесь действительно располагался один из нескольких десятков служебных въездов на вокзал. Этот не охраняли — то ли старшие офицеры посчитали, что не стоит тратить и без того скромные людские ресурсы на что-то столь незначительное, то ли уже успели снять караул и отправить солдат на усиление обороны в северной части города.

Судя по обстановке — скорее второе. Страсбург не то, чтобы гудел растревоженным осиным гнездом, но уже определенно успел проснуться. Атака на северные укрепления поставила местное командование на уши, и теперь офицеры поднимали в ружье и солдат, и ополчение, и даже местную полицию. Площади перед вокзалом в сотне-полутора метров от нас искрилась проблесковыми маячками, огнями прожекторов и автомобильными фарами — похоже, на окраины стягивали вообще все, что было под рукой, оставляя центр города почти беззащитным.

Я вышел из тени дома, огляделся по сторонам — и не увидел поблизости ни души, хоть улица через дорогу и вела через канал чуть ли не до самого Страсбургского собора и дворца Рогана — резиденции наместника. Гражданских всех до одного разогнал по домам комендантский час, но неужели здесь, на перекрестке не оставили хотя бы одного…

— Осторожнее, князь! — Оболенский схватил меня за плечо здоровенной ручищей и утянул обратно в тень. — Кажется, там кто-то едет.

В самом деле — фары мелькали на только на площади, но и с другой стороны. Судя по рычанию моторов, откуда-то с южной части города сюда спешили два или три грузовика, а с ними…

— Матерь Божья, панцер, — Жан-Поль отступил к стене. — Вот уж не думал, что увижу это чудище так близко… Что он вообще здесь забыл?

Я мог только догадываться, кто и почему оставил боевую машину неподалеку от центра города вместо того, чтобы прикрыть ее броней и орудием рубежи на окраинах — панцер определенно оказался прямо здесь, перед нами. Грузовики с пехотой уже укатили вперед, к площади, но закованному в доспехи гигантскому жуку было за ними не угнаться. Могучий мотор без особого труда тащил несколько тонн металла, однако хоть сколько-нибудь серьезная скорость была ему неподвластна, и разрыв увеличивался с каждым мгновением.

— Не высовывайтесь, мсье, — скомандовал Оболенский, на всякий случай отступая еще чуть дальше в тень дома. — Пропустим его.

Да, пожалуй, не стоило попадаться на глаза немцам раньше времени. Поблизости могли остаться патрули, которые я не разглядел, или стрелки на крышах. Кто-нибудь особо глазастый, пожалуй, смог бы увидеть что-то даже от самой площади у вокзала. А то и прямо из самого панцера, хоть обзор в бронированной по самое не хочу машине наверняка был в лучшем случае на троечку.

Металлическая громадина катилась по асфальту всего в каких-то паре десятков шагов. Могучая, грозная, ревущая колоссальным мотором и тускло поблескивающая сталью брони. Смертоносная, неуязвимая, опасная… но одновременно манящая.

— У меня есть идея получше, мсье, — ухмыльнулся я. — Как насчет того, чтобы позаимствовать эту игрушку у герра наместника?

Глава 39

Ночь — точнее, уже почти утро — раздалась во все стороны. Темнота не то, чтобы исчезла, но в одно мгновение стала чем-то незначительным. Пренебрежимо малым, неважным и совершенно не мешающим видеть. Во все стороны — и даже там, куда мои глаза не смогли бы заглянуть и в самый солнечный день. Будто вместо пяти жалких чувств у меня вдруг появилась целая тысяча, и каждое работало в сверхчеловеческих диапазонах. И вместе они показывали все.

Вообще все.

На мгновение я увидел центр Страсбурга словно с высоты птичьего полета… или на карте — со всеми нужными отметками: патрули, пулеметные расчеты, орудия на больших перекрестках вдалеке, грузовики и панцеры, неторопливо ползущие на север. Тысячелетнюю громадину собора на острове, который будто обнимали рукава темной реки. И дворец рядом — резиденцию наместника. Казалось, до них можно было дотянуться рукой, а не идти еще полтора километра по улицам.

Картинка мелькнула и тут же пропала: