Торжество жизни - Николай Дашкиев

Галина, тревожно посматривая на него, тихонько забралась на свое обычное место — на кресло между радиоприемником и окном. Она не понимала причины этой задумчивости и предположила, что Коля Карпов болен.

Вошел Антон Владимирович. Худощавый черноволосый студент, тихонько споривший о чем-то со Степаном, вдруг умолк и поднялся. Антон Владимирович, улыбаясь, поздоровался со всеми за руку, но Галина видела, что он чем-то недоволен. Она догадалась: ему было неприятно, что вместе со Степаном и Колей пришло еще четверо незнакомых студентов.

Черный начал говорить тихо, посматривая в сторону, словно убеждая в чем-то бабушку, которая то и дело выглядывала из-за портьеры, не понимая, нести ли чай или подождать конца спора. Антон Владимирович, откинувшись на спинку кресла, смотрел не на студента, а куда-то в угол и медленно выпускал колечки дыма.

Галина слушала, мало что понимая в теории ракового предрасположения и сыпнотифозной эпидемии, которую ликвидировали за два месяца, в какой-то клеточной теории, которая почему-то оказалась неправильной и принесла большой вред науке. Студент часто употреблял слишком уж мудреные названия, но Галину больше всего раздражал его тихий спокойный голос и фраза, повторявшаяся много раз:

— Если принять вашу теорию, Антон Владимирович, то следует…

Она не прислушивалась, что именно должно следовать, но по хмурому виду Антона Владимировича, по тому, как он все чаще кивал головой и угрожающе тянул: "Тээкс!" — она догадывалась, что студент говорит глупости.

Потом заговорил Степан. Он смотрел прямо перед собой, сдерживая волнение. Его было интереснее слушать, и Галина хорошо поняла, как у больного раком животного вырезают кусочки опухоли и затем выращивают в пробирках, испытывая на них действие разных лекарств. Степан не объяснял, что следует из теории ракового предрасположения, которую он вспомнил один раз, но рассказал, какими опытами установлено, что рак действительно вызывается вирусами, и какие способы борьбы против рака можно было бы использовать. Галине очень понравились его слова:

— Давно замечено, что если больной после операции удаления раковой опухоли перенесет заболевание рожей, то наступит полное излечение. Вероятно существуют, или могут существовать, такие микробы или вирусы, которые способны разрушать раковый вирус. Отыскать их — дело будущего.

Захватывающая идея — найти микроб, который мог бы уничтожать других микробов! Это уже напоминало Галине те фантастические проекты, которыми обычно оканчивались "среды", и она удовлетворенно кивнула головой.

Но Антон Владимирович, к удивлению Галины, сидел все такой же хмурый и глаза у него были колючие.

— Ну-с… Что еще? — спросил он язвительно.

И тогда начал говорить третий студент — невысокий, голубоглазый, застенчивый. Он говорил мягко, вежливо, посматривая на Антона Владимировича с уважением, но Галина видела, что и он недоволен ее отчимом.

И вдруг Антон Владимирович побагровел, жадно затянулся дымом и с размаху ударил ладонью по столу.

— Вздор! Чепуха! Достаточно! Мне надоело выслушивать ни на чем не основанные обвинения! Если доказывать — докажите с фактами в руках!

Он вышел, хлопнув дверью, а Галина, словно ее ударили по лицу, закрылась руками. Ей хотелось закричать: "Что вы делаете? Не надо!" — но она лишь судорожно всхлипнула и съежилась в кресле.

Синеглазый студент, которого прервали на полуслове, так и остался стоять с недоуменно раскрытым ртом.

Вдруг все поднялись, словно по команде, и тихо вышли, как выходят из комнаты больного. В тот момент, когда Черемных взялся за ручку наружной двери, в переднюю вошел Великопольский. Он был без пиджака, со всклоченными волосами, на его щеках все еще горели багровые пятна. Не глядя на студентов, он произнес хриплым голосом:

— Прошу прощения за вспышку. Я сегодня с утра расстроен. Прошу вас прийти в следующую среду, мы с вами разберем вопросы, которые вам надо будет разработать, чтобы доказать свою правоту. До свидания!

Резко повернувшись, он ушел. И хотя студенты попрощались с ним вежливо, Галина поняла, что Степан и Коля уже больше никогда не придут. Сдерживая слезы, она схватила их за руки:

— Вы обязательно придете в следующую среду? И мы будем говорить об антивирусе и биокатализаторе? Приходите, мне будет очень грустно без вас, ведь вы — мои гости!

Коля осторожно высвободил руку и, попрощавшись, вышел, а Степан задумчиво осмотрелся вокруг, порылся в карманах, вынул две шоколадные "Ромашки", которые так любила Галина, отдал ей и ласково погладил по голове.

Когда дверь закрылась, Галина не выдержала. Она плакала от неясной обиды, от злости на Антона Владимировича и еще от чего-то смутного, что тревожило и огорчало, плакала не по-детски, — беззвучно, содрогаясь, прижавшись щекой к мягкому котиковому пальто, висевшему на вешалке.

Глава III

Кто же прав? — вот какой вопрос мучил Николая Карпова Великопольский вел себя грубо и нетактично. Но действительно ли так ошибочна его теория? Действительно ли она вредна?

Коля не ног разобраться в этом вопросе. Он пытался поговорить со Степаном, но тот отвечал, немногословно и раздраженно. Пришлось вновь обратиться к Антону Владимировичу.

Карпов не пошел на квартиру: пойти туда одному — значило изменить друзьям. Он пошел в институт.

Великопольский обрадовался, увидев Карпова.

— А, мой милый оппонент, пришли за советом, как меня разбить?

Но Коля огорченно и искренне развел руками.

— Антон Владимирович, я ничего не понимаю. Объясните мне, пожалуйста, все эти теории: я так погрузился в текущие дела, что просто отстал от новостей.

— Вы уверены в том, что ваши опыты достоверны? — начал Великопольский. — Вы можете поручиться за их безошибочность?

Николай подтвердил:

— Да, я отвечаю за те опыты, которые проводил под вашим руководством.

— Ну, так вот и судите сами: выводы я делал из опытных данных — из многих опытов, ваших в том числе. Вы сами дали мне фактический материал, — если ошиблись вы, значит, ошибся и я. Скажите, вы ошибались в исследованиях? Нет, конечно! Вы сами говорили мне, что проводили каждый опыт по три раза. А относительно всяких выводов — пожалуйста…

Великопольский цитировал страницы из книг и показывал лабораторные данные, приводил различные догадки профессоров и академиков, но хитро выбирал лишь то, что было ему нужно. Он не говорил прямо: "вот такой-то факт подтверждает мою мысль", стараясь, чтобы Николай приобрел уверенность в этом самостоятельно.