Серийный бабник - Дарья Калинина

– Зачем?

– Чтобы успокоиться.

– Но почему в спальне Людмилы?

– Этого я вам сказать не могу. Возможно, Валькирия хотела о чем-то поговорить с молодой женщиной, с которой они были почти ровесницами. Валькирия пришла в спальню Людмилы. Туда же следом за ней заглянула и Анастасия Владимировна.

– Но зачем старухе было избавляться от невесты сына?

– Затем, что Валькирия слишком много знала, – уверенно произнес следователь. – Именно Валькирия раздобыла яд. И логично было бы сделать так, чтобы на ней все концы бы и оборвались. А Борису Анастасия Владимировна сказала, что Валькирия пала жертвой роковой случайности.

– И Борис поверил матери?

– Почему бы и нет?

– А на следующую ночь отправился убивать отца? На этот раз с пистолетом?

– Да. И убил его.

При этих словах следователя Рина начала рыдать и повторять, словно заведенная: «Не верю, не верю, не верю». Нина по примеру сестры тоже всплакнула. А за ней и Настя, которая смекнула, что Борис, похоже, не собирался на ней жениться, а просто использовал ее любовь в своих целях. Галина Александровна стала утешать дочь, но и сама не удержалась от слез.

Не плакали лишь подруги. Но и им было не весело. Они думали о том, что слишком много неожиданного и неприятного открывалось в этой истории о людях, которые на первый взгляд казались такими милыми и симпатичными.

– А кто же убил Людмилу? – подняла наконец голову Нина.

– Никто.

Рыдания стихли. И все с удивлением посмотрели на следователя.

– Людмила жива и сейчас семимильными шагами двигается к полному выздоровлению. Мы нарочно дезинформировали преступников, чтобы никто из них не явился добивать молодую женщину.

– О-о-о! – вырвался стон из груди Нины.

Трудно было понять, радуется она, что мачеха осталась жива, или пришла в ужас от этого известия. Ведь теперь Людмила снова становилась главной фавориткой в забеге, где призом – наследство Виктора Алексеевича.

– Но все же на Людмилу было совершено нападение, – произнесла Рина. – Этого вы не можете отрицать.

– Да. Было. Отрицать не буду.

– И кто на нее напал?

– Мне тяжело об этом говорить, но и нападение было совершено Борисом.

Следователь выглядел так, словно ему в самом деле было неприятно.

– Она врет! – зашлась в истерическом припадке Рина. – Борис ни в чем не виноват! Эта женщина оболгала Борю! Отпустите его!

– Это невозможно. На одежде Бориса найдена кровь Людмилы.

– Но… Но Борис никак не мог на нее напасть! – нашлась Рина. – Он в это время сам был похищен! Вы все это знаете! Вы сами его спасали из рук похитителей!

– Лично я? Нет!

– Ну, не вы, так ваши коллеги! Не притворяйтесь, будто бы вы не понимаете!

– Почему же! Понимаю! Но никто вашего Бориса не похищал.

Это было уже слишком. Бровки Рины сошлись в одну суровую линию. И она в упор уставилась на следователя.

– Что-то у вас, гражданин следователь, слишком часто звучат фразы типа: «Никто не убивал», «Никто не похищал». А между тем трое людей погибли. И Борис был похищен! Был! Был!

– Никто его не похищал!

– Ну да! Как же! – завопила Рина, в гневе она зашла так далеко, что даже топнула в пол ногой. – Еще скажите, что и покушений на его жизнь не было.

При этих словах Настя страшно покраснела, но промолчала. Слепокуров тоже молчал, так как Рина, надвигаясь на следователя, буквально загнала его в угол. Кто бы мог подумать, что в маленькой тихой Рине столько пороха? Она буквально заклевала Слепокурова.

И Кире пришлось за него вступиться.

– Рина! – окликнула она девушку. – Прекрати вопить! Следователь говорит правду. Покушений на Бориса в самом деле не было! Он это все задумал сам! А Настины брат и дядя помогли ему инсценировать их.

Рина, которая в этот момент клеймила всех близких родственников, Слепокурова, называя их уродами, дегенератами и кретинами, осеклась. И, оглянувшись, изумленно посмотрела на Киру. Затем она перевела взгляд на Настю. И та, тяжело вздохнув, виновато поникла головой. Поняв, что Кира сказала ей правду, Рина все равно сдаваться не желала.

– Ну и что такого? Ясно, что Настины родственники все равно могли покушаться на жизнь Бори. Они же преступники! Злые и совершенно аморальные типы. Им все равно, кого убивать!

– Кто бы говорил! – взвилась Галина Александровна. – У самой брат убийца. Да и мать тоже! Молчала бы уж!

– Сама замолчи! Это твоя Настька подговорила Борю! Он сам никогда бы не пошел на такое! Это она во всем виновата!

– Еще скажи, что и людей она травила.

В кабинете разгорался еще один скандал. Тем временем Слепокуров выбрался из угла, куда его загнала Рина. И даже пригладил волосы, готовясь призвать свидетелей к порядку. Поддержка Киры пришлась как нельзя кстати. Пока Рина выясняла отношения с Настей и ее матерью, Слепокуров совершенно пришел в себя.

– Молчать! – рявкнул он на разбушевавшихся женщин.

Его голос прокатился по кабинету и эхом отозвался под потолком. Женщины смолкли. И даже с каким-то уважением смотрели теперь на следователя. «Вот это мужчина! Герой! Красавец! – читалось в их удивленных взглядах. – И почему же мы раньше этого не замечали?»

Под взглядами притихших женщин Слепокуров приосанился и произнес, обращаясь к Рине:

– Ваш брат заплатил родственникам Насти приличные деньги, чтобы они инсценировали эти покушения, якобы совершенные на него!

– Все?

– Все.

– Но зачем? Ради всего святого, объясните, зачем ему это было нужно? – взвыла Рина.

– Объясню, – согласился следователь. – Затем, чтобы никто не усомнился в том, что ему грозит реальная опасность. И в этом случае похищение Бориса, спланированное им самим, явилось бы лишь логическим продолжением множества покушений на его жизнь.

– Врете! Борю похитила эта гнусная жирная ведьма – Валькирия! Она свихнулась от ревности!

– Она его любила. И похитила, разумеется, по его собственной просьбе.

– Что за чушь? Зачем Борису это похищение?

Слепокуров не успел ответить. Потому что Леся неожиданно захлопала в ладоши.

– А я догадалась! Догадалась, зачем Борис это сделал! – радостно кричала она. – Чтобы обеспечить себе алиби!

Произнеся это, Леся осеклась под взглядами Рины, Насти и Киры. Три влюбленные в Бориса девушки смотрели на резвящуюся Лесю ну, скажем так, не очень ласково. Но Лесе было все равно. Она поймала за кончик ниточку того клубка, которым была опутана для нее история похищений Бориса. И теперь вдохновенно распутывала его.

– Сначала Борис решил: ему достаточно посидеть на своей даче, где его якобы заперла собственная свихнувшаяся от ревности невеста. Но потом его план изменился. Почему?

– Почему он изменил свой план? – переспросил у нее следователь.

– Да, ведь Борис не мог знать, что мы с Кирой вышли на его след. И скоро он будет «спасен»?

– Почему же нет? – ласково посмотрел на нее следователь. – Очень даже мог. Валькирия ему сообщила о том, что вы сели ей на хвост.

– Она заметила нашу слежку?! – ахнули подруги.

– Еще у ресторана, – кивнул Слепокуров. – Разумеется, Ирина сразу же позвонила Борису и предупредила, что их план, вероятно, раскрыт или во всяком случае находится под угрозой.

– И что?

– Борис велел ей приезжать на дачу. Но за это время задействовал план похищения номер два. Где роль злодеев отводилась уже другим людям. Не его невесте.

– И кто же входил во вторую группу похитителей?

– Его приятели.

– Хороши приятели! – вырвалось у Леси.

– Их можно понять. Они-то были уверены, что все это лишь шутка. Что не сделаешь, чтобы спасти друга от рук свихнувшейся от ревности психопатки, которая держит парня на цепи, устраивает на него покушения и прочие пакости.

– Но мы слышали, как они забирали Бориса! – возразила следователю Кира. – Эти люди угрожали ему! И они ругались!

– Так ругались, что мы даже испугались! – добавила Леся.

– Это все для достоверности факта похищения.

– Да, мы поверили, – признали подруги.

– А произвести на вас или других зрителей нужное впечатление им ничего не стоило, ведь участниками этого розыгрыша были профессиональные актеры.

– Что?!

– Актеры из того театра, где работает хороший друг Бориса – режиссер Одров, – пояснил следователь. – Все было рассчитано на возможного зрителя или зрителей, которые наблюдали сценку – отпетые злодеи похищают несчастного Борюсика. Им не хватало только аплодисментов. А если серьезно, то вашего звонка кому следует.

– В милицию?

– Ну, разумеется, – кивнул Слепокуров. – Все затевалось для того, чтобы обеспечить ему алиби. И, сидя на съемной квартире, он имел широкое поле для своей преступной деятельности.