Серийный бабник - Дарья Калинина

– Да, но… не знаю, – забормотал он, – возможно, что я и купил пистолет. Но я не убивал!

Слепокуров не стал слушать бессвязных оправданий Бориса.

– Уведите его!

Однако два оперативника с трудом сумели справиться с ним. Он отчаянно сопротивлялся и громко кричал:

– Не убивал! Я не убивал!

Когда его крики затихли, Слепокуров повернулся к Анастасии Владимировне.

– Простите, что пришлось подвергнуть вас этому испытанию и нарушить торжественность церемонии прощания с близким человеком. Этот молодой человек был недостоин вашей доброты и доброты вашего мужа.

Эк загибает! Но Анастасии Владимировне речь следователя пришлась по душе. Она страдальчески закатила глазки и заявила:

– Нам с мужем следовало подумать о последствиях своей доброты. Все верно, мы усыновили приемыша. Но он оказался неблагодарным волчонком! Только и ждал, как бы укусить ласкавшую его руку. Дурная наследственность, что поделаешь! Ее не вытравишь никаким воспитанием!

И она опустилась на стул, словно не в силах была вынести предательства своего приемного сына.

– Но я еще не договорил, – произнес следователь, и внимание собравшихся снова переключилось на него. – Вот в этой емкости находятся доказательства вины подозреваемого еще в одном преступлении!

И он торжественно поднял над головой стакан, из которого Владимир так и не сделал ни единого глотка. Все гости с интересом посмотрели на плывущий над их головами стакан.

– А что с ним не так? – невольно вырвалось у Леси.

– Уверен, что к содержимому этого стакана подмешан яд, – произнес следователь. – Один из официантов видел, как перед началом поминальной трапезы в этот стакан был всыпан какой-то порошок.

Владимир побледнел. И вопросительно взглянул на мать. Та молчала, подавленная и напуганная заявлением следователя.

– И кто же это сделал? – спросил Владимир охрипшим от волнения голосом. – Кто хотел убить меня?

Парень со страхом косился на стакан в руке Слепокурова, словно кисель из него мог сам запрыгнуть ему в рот.

– Официант видел, кто это был? – повторил он.

– Вова, – попыталась что-то сказать ему мать, тот грубо перебил ее.

– Мама, помолчи! Я хочу знать, кто пытался отравить меня? Допросите официанта! Делайте же что-нибудь!

В голосе Владимира прорезались истеричные нотки.

– Увы, официант видел только лишь фигуру, – произнес следователь. – Но… Но мы предвидели нечто подобное. И поэтому в зале ресторана с согласия администрации и санкции нашего управления на время поминок по Виктору Алексеевичу были установлены скрытые камеры – по ним велась съемка.

– Нас всех снимали? – разинула рот Анастасия Владимировна. – Но… но…

– Пройдемте, – кивнул следователь, не обращая внимания на женщину. – В кабинете директора есть необходимая для просмотра записи аппаратура. Мы вместе с вами посмотрим, что за человек покушался на вашу жизнь.

Эти слова относились уже к Владимиру. И тот, словно зачарованный, двинулся за Слепокуровым. Анастасия Владимировна попыталась последовать за сыном. Но ее остановил один из оперативников.

– В кабинет директора может пройти только потерпевший, – суровым голосом напомнил он ей.

– Но я тоже потерпевшая! – взвизгнула женщина. – Вова! Вовик! Подожди меня! Не ходи с ними. Не ходи один!

Но Вова даже не обернулся на голос матери. То ли сам был в шоке, то ли считал, что таким образом убережет ее от нового потрясения. Но если так, то он сильно ошибался. Стоило сыну покинуть зал, как с Анастасией Владимировной случился настоящий припадок. Пришлось вызвать врача, который сделал женщине укол. И лишь после этого она перестала проситься к сыну и громко рыдать.

Гости, встревоженно перешептываясь, потихоньку стали расходиться. Вскоре в ресторанном зале остались лишь участники этой истории. В том числе и подруги. Ну да, и они тоже. А как же без них?

Ждать пришлось долго. За это время сестры и Кира с Лесей успели выстроить около десятка версий случившегося. Но ни одна из них не выглядела достаточно реальной, чтобы быть правдой. Дядя Митя пытался приободрить Рину, которая была в ужасном состоянии. В конце концов ему это удалось. И Рина присоединилась к остальным. Анастасия Владимировна в обсуждении не участвовала. Откинув голову, она сидела в глубоком кресле. И казалось, полностью отрешилась от реальности.

– Ваша мама совсем бледная, – обратила Кира внимание сестер на этот факт. – Может быть, ее отвезти домой? Или в больницу?

Но Анастасия Владимировна никуда уходить не желала.

– Не могу сейчас быть одна.

– Ты не будешь одна. Я тебя провожу, – настаивала Рина. – И Нина тоже.

– Нет! Вы обе словно мои мизинцы, а Вова мое сердце. Я без него не уйду!

Обиженные девушки отступились от матери. Нина вернулась к Сенечке, который утешающим жестом взял невесту за руку. А Рина нахохлилась неподалеку от подруг. Говорить больше было не о чем. Оставалось только ждать. Наконец в зале появился Слепокуров. Вместе с ним и Вова. Но он не поспешил к своей матери, как можно было ожидать. Взгляд, который он на нее кинул, был злобно-ненавидящим. Даже прежней полупрезрительной снисходительности в нем не читалось.

Ни слова не сказав матери, он торопливо пересек зал. И в сопровождении двух оперативников покинул ресторан.

– Что происходит? – немедленно вскинулась Анастасия Владимировна. – Вова! Вовик! Гражданин следователь, куда вы его уводите?

– Сейчас он даст показания.

– Что вы делаете? – зарыдала Анастасия Владимировна. – Мальчик не может! Он не в том состоянии!

– И что с ним такое?

– У Вовика тяжелейшая травма. Его отца зверски убили!

– Он уже совершеннолетний и сам изъявил такое желание, – сухо проронил Слепокуров, показывая, что дольше обсуждать эту тему не намерен. – Вам, уважаемая Анастасия Владимировна, тоже придется проехать с нами.

– Зачем?

– Разве вам не интересно узнать, что собирается рассказать нам ваш сын?

Взгляд, который кинула на него при этом Анастасия Владимировна, показывал, что она и с перебитым позвоночником поползла бы туда, где находился в этот момент ее дорогой сыночек. Как ни бледна она была, у нее хватило сил подняться и поспешить к выходу. Следователь двинулся за ней.

– А мы? – обратилась Кира к удаляющейся спине Слепокурова. – Что нам делать?

– Поезжайте домой. С вами свяжутся!

С этими словами Слепокуров исчез из ресторана. Да и из жизни подруг – по крайней мере, на целых три дня.

Глава 20

За это время у девушек была возможность о многом подумать и многое переосмыслить в своей жизни. В частности, они поняли, что народная истина – не все то золото, что блестит, очень и очень верна, особенно когда дело касается мужчин.

– Вот познакомились мы с двумя блестящими, на первый взгляд, красавцами, – со вздохом произнесла Леся. – И что? Оба они оказались мерзавцами и преступниками.

– Теперь будем стараться знакомиться исключительно с невзрачными мужчинами, – подвела итог Кира. – Может статься, они окажутся поприличней.

Но если для своей личной жизни подруги сумели сделать хоть какие-то выводы, то в том, что касалось расследования, у них до сих пор было больше вопросов, чем ответов.

Например, на каком основании Слепокуров обвинил Бориса в убийстве Виктора Алексеевича? Ведь у того имелось алиби? В то время, когда было совершено это убийство, Борис сидел связанный на квартире вместе со своими похитителями. И не только стрелять, но и просто двинуться с места не мог.

В связи с этим обстоятельством возникал следующий вопрос. Где сейчас похитители Бориса? Кто они такие? И куда они таинственным образом исчезли? И еще, откуда похитители вообще узнали, что им пора исчезать?

И, наконец, самый главный вопрос, который мучил подруг и на который они не могли найти ответа. Кто же все-таки на поминках подсыпал яд в стакан младшего сына Виктора Алексеевича? Валькирия? Чушь собачья! Не из гроба же она восстала! Оставалось предположить, что запас украденного ею у своего дяди яда перекочевал к кому-то другому. И этот «другой» и всыпал его в стакан Вовика.

– Мы можем таким образом строить догадки хоть до следующего года, – заявила измученная неизвестностью Леся. – И все равно ничего не поймем! Нам не хватает фактов!

В частности, подругам было не понятно, почему до сих пор домой не вернулась Анастасия Владимировна и ее сыновья. Ну, Борис, которого обвинили в убийстве, еще понятно. Хотя и не совсем ясно, на чем основывался Слепокуров, предъявляя ему это обвинение.

– Но Вовик и Анастасия Владимировна! – восклицала Леся. – Их-то почему арестовали?

Сестры Нина и Рина также пытались выяснить судьбу матери и младшего брата. Они неоднократно звонили следователю. Но Слепокуров был непоколебим. Ничего не ответив встревоженным сестрам, он лишь поправил их: