Телохранители тройного назначения (ЛП) - Голд Лили

Мы все знаем, что он хотел сказать. Этот человек был счастлив взорвать целое мероприятие, полное незнакомцев. Он явно склонен к насилию.

— Она актриса, верно? — спрашивает Анфиса.

Я киваю.

Она поджимает губы.

— Что ж, будем надеяться, что ей удастся продолжать притворяться, пока мы не доберемся туда.

Глава 46

Брайар

Первое, что я замечаю, открыв глаза, это запах готовящегося мяса. Я лежу неподвижно, уставившись в потолок. У меня раскалывается голова, а во рту пересохло. Я чувствую себя так, словно у меня худшее похмелье в жизни. Несмотря на туман в моей голове, я сразу понимаю, где нахожусь.

Дом X.

Я понятия не имею, как сюда попала. Последнее, что я помню, это как площадь наполнилась дымом, и этот мудак начал душить меня тканью, пропитанной хлороформом. Страх охватывает меня, когда я вспоминаю взрывы. Крики. Исчезновение Мэтта в толпе. Мне приходится сжать губы, чтобы сдержать рыдание. О Боже мой. С ним всё в порядке? Он пострадал? Неужели люди погибли на премьере из-за меня?

Я заставляю себя сделать глубокий вдох. Нельзя сейчас впадать в истерику. Это погубит меня. Мне нужно сохранять спокойствие. Снова зажмурив глаза, я пытаюсь выровнять дыхание. Мне нужно придумать план.

— Я знаю, что ты уже не спишь, — говорит X, его голос полон раздражения. — Нет смысла притворяться.

Морщась, я заставляю себя выпрямиться. Я на том же диване, где он меня оставил. К счастью, он убрал ведро, в которое меня вырвало, и снял кабельные стяжки с моих запястий. И это меня пугает. Если он решил развязать меня, значит он уверен, что у меня нет возможности сбежать.

Затуманенным взглядом я осматриваю комнату, изучая то, что меня окружает. Мы в чем-то, похожем на хижину. Эта комната представляет собой кухню-гостиную открытой планировки. Я сижу на испачканном розовом диване. Передо мной небольшой кухонный уголок с духовкой, холодильником с морозильной камерой и обеденным столом, покрытым скатертью в красную клетку. К стенам приклеены слои толстого пенопласта, что, как я предполагаю, должно выполнять функцию звукоизоляции.

Я поворачиваю голову. Здесь нет никаких окон, но я замечаю уходящий вправо коридор, вдоль которого тянутся двери. Я знаю, что одна из них ведет в ванную, но не уверена насчет остальных. Где-то должен быть выход.

Раздается грохот, и я оглядываюсь на X. Он стоит на кухне в розовом фартуке, вытаскивая жареного цыпленка из духовки.

Он выглядит совсем не так, как я ожидала. Я представляла его каким-то ужасающим, мускулистым бегемотом. Киношным злодеем. Вместо этого он выглядит как обычный мужчина средних лет. У него редеющие каштановые волосы и маленькие, водянистые глаза, спрятанные за очками в тонкой оправе. Он и не высокий, и не низкий. И не привлекательный, и не уродливый. Его акцент звучит как смесь британского и американского. Он просто… никакой. Кажется нелепым, что кто-то настолько заурядный способен на что-то настолько ужасное.

— Надеюсь, ты голодна, — бормочет он. — Я приготовил для нас ужин. — С сердитым стуком он ставит противень с курицей на стол, бедром захлопывая дверцу духовки. — Это будет чудесно.

Мне нужно выиграть время. Когда я просыпалась в предыдущий раз, вначале он был довольно нежен со мной. Я содрогаюсь, когда вспоминаю, как он гладил меня по спине, когда меня тошнило. Его руки ощущались ужасно — потные и мягкие, подушечки слишком мясистые. Но я предпочитаю отвращение, а не опасность.

— X, — говорю я мягко. Он не отвечает, приподнимая крышку с кастрюли и заглядывая внутрь. — X.

— Что? — огрызается он.

— Прости, — шепчу я. — Прости за то, что нагрубила. Я не хотела тебя расстраивать.

Он поворачивается ко мне, его тусклые глаза горят раздражением.

— Действительно? Или ты просто говоришь это, чтобы я тебя отпустил?

Я, ссутулившись, отвечаю:

— Мне жаль. Думаю, это из-за хлороформа. В моей голове была неразбериха, я не понимала, что происходит.

Он ворчит, поворачиваясь обратно к плите.

Я облизываю губы.

— Я была… дезориентирована. Но я действительно помню тебя.

Он фыркает.

— Да ну? Где мы встретились?

— Я не помню место. Помню только… — я борюсь с сильным рвотным позывом, — э-э, красивого мужчину с добрыми глазами, поднимающего мою сумочку.

Он ничего не говорит, вонзая разделочную вилку в курицу.

Я пробую зайти с другой стороны.

— Когда я проснулась здесь в первый раз, я подумала, что ты хочешь причинить мне боль. Я привыкла, что мужчины пытаются воспользоваться мной.

Он с интересом дергается, но не поднимает глаз, отделяя мясо от кости.

— Но… — Я с трудом сглатываю. — Но теперь я вижу, что ты не такой, как другие парни. Ты хочешь заботиться обо мне.

— А что насчет того мужчины? — спрашивает он, накладывая на тарелку курицу. — Телохранителя?

— Какого?

— Я видел, как ты целовалась с ним. Это было во всех журналах. Я хотел оправдать тебя. Я подумал, может быть, он работает под прикрытием в качестве твоего спутника. Может быть, студия заставила тебя попозировать для фото. Знаю, что такое происходит в индустрии постоянно. Но теперь… — Его губы сжимаются. — Я не знаю, верю ли в это теперь.

Он, должно быть, говорит о Мэтте. Я сглатываю, мой мозг работает так быстро, что я едва могу собраться с мыслями. Что этот мужчина хочет услышать?

— Он заставил меня, — шепчу я срывающимся голосом. — Он… намного больше меня.

То что нужно. Его плечи расслабляются. Он со звоном бросает нож в раковину и бросается ко мне, опускаясь на колени рядом со мной.

— Я так и знал. Ох, милая, — напевает он. Я закрываю глаза, позволяя настоящим слезам скатиться по щекам, и он издает тихий звук. — Ох, всё в порядке, дорогуша. Теперь ты в безопасности. Он больше не сможет к тебе прикоснуться. Я обещаю, что буду беречь тебя. — Он вытирает слезы с моей кожи. — Ты идеальная, идеальная девушка. Конечно, он заставил тебя. Мне так жаль, что я осмелился подумать иначе. Боже, я такой идиот, — хлопает он себя по лбу.

— Спасибо, — шепчу я. — За то, что поверил мне.

Он делает глубокий вдох.

— Я убью его.

Я качаю головой.

— Нет. Не причиняй ему вред. Н-не мог бы ты позвонить в полицию? Я была слишком напугана, чтобы сделать это самой. Я хочу заявить на него.

Он обхватывает мою щеку, его горячее, кисловатое дыхание обдает мое лицо.

— Мне жаль, но я не могу, ангел. Тогда полиция попросит приехать сюда и поговорить с тобой лично. А я пока недостаточно доверяю тебе для этого. — Он постукивает пальцем по кончику моего носа, как будто я маленькая девочка. У меня сводит живот. — Вероятно, они в любом случае будут меня искать. Из-за бомб. Мне нужно на некоторое время залечь на дно. — Он улыбается. — Мы сможем провести некоторое время вместе, только я и ты. Это то, чего ты хочешь, так ведь?

Я не могу говорить, поэтому просто киваю. Он сияет.

— Ну же, ангел. — Он встает и обнимает меня за талию, помогая подняться. Я стараюсь не дрожать под его руками, пока он ведет меня к маленькому обеденному столу. Он отодвигает мне стул, и я медленно сажусь, оглядывая стол. Я будто очутилась в дурацком любовном романе: клетчатая скатерть, салфетки в виде лебедей, одинокая роза в вазе. Столовые приборы отражают свет чайной свечи[70] на батарейках.

X подходит к стойке, а затем возвращается с двумя дымящимися тарелками. Он ставит один передо мной.

— Вот, ангел. Ешь.

Я смотрю на тарелку. Он приготовил полноценный ужин: курица, картофель, брюссельская капуста и морковь, политые соусом. Может быть, это из-за освещения или хлороформа, оставшегося в моем организме, но еда выглядит ненастоящей, пластиковой, словно несъедобная бутафорская еда, которую мы иногда используем на съемочной площадке.

— Я не ем мясо.

Он вздыхает.

— Я так и знал, что ты пожалуешься на это. Я не хочу, чтобы ты сидела на одной из этих модных диет, они вредны для здоровья и глупы. Человеческие существа были созданы для того, чтобы есть мясо. Это биология. — Он гладит мою руку. Я закрываю глаза, заставляя себя оставаться неподвижной. — Думаю, образ жизни знаменитостей ударил тебе в голову, дорогуша.