Голубая звезда - Ким Болдуин

Злоба в глазах Крис заставила Аллегро умолкнуть на полуслове.

— Из-за тебя я чувствую, что убита. Я мертва теперь. Господи, как больно. — По ее лицу бежали слезы. — И за это я тебя ненавижу, — заверещала она, и начала бить Аллегро в грудь своими маленькими кулачками, — Ненавижу тебя!

Аллегро не останавливала ее. Она так и сидела, и терпела, зная, что заслужила это. Не было никакой физической боли, все поглотила душевная. Крис продолжала вопить, и в середине монотонной тирады Аллегро прошептала:

— Я люблю тебя, Крис, — она даже не была уверена, что ее слова были услышаны. Да это, и не имело значения.

Эти слова она проговорила первый раз в жизни, и, какая ирония, она сказала их женщине, которая ее ненавидела. Женщине, которая доверяла ей, и которую она предала. Удары в грудь стали реже и слабее, потом прекратились. Реже и слабее стало и прерывистое от рыданий дыхание Крис, она бессильно откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Выглядела она совершенно изможденной. Блузка спереди была мокрой от слез. Через пару минут, Крис вытерла лицо и села прямо, не глядя в сторону Аллегро.

— Так, давай перейдем к бриллианту, Эндж… Мишель. Господи, я даже имя твое сказать не могу. Просто выпусти меня отсюда.

Аллегро завела «Ауди» и направилась к выезду из парковки. Бедро ужасно болело, но ее учили игнорировать любую боль, да и случалось терпеть и более серьезные ранения.

— Куда нам ехать?

— Обратно в особняк, — сухо ответила Крис, глядя строго вперед.

Аллегро позвонила Домино.

— Мы едем в Харлем. Ты где?

— Я пока в городе. У тебя все в порядке?

— Она отдаст нам бриллиант, но нет, я не в порядке.

— Очень жаль, — отозвалась Домино.

— Ты все еще его пеленгуешь? Где он?

— Час, как я потеряла его, — доложила Домино. — Вне зоны доступа.

— Черт. Встречаемся в особняке. — Аллегро повесила трубку.

— Кто это был? — спросила Крис, все еще глядя перед собой. Они застряли в жуткой пробке, в паре километров от съезда на шоссе.

— Коллега, — ответила Аллегро, — Она нас встретит в особняке.

— А я одна жила в неведении, да? — с сарказмом спросила Крис.

— На самом деле, всего несколько людей знают об этом, — серьезно ответила Аллегро. — И лучше, чтобы так и оставалось, Крис. Ради тебя же самой.

Пробка постепенно рассасывалась. Когда они выехали на трассу, Крис, наконец, заглянула в глаза Аллегро.

— И как долго ты за мной следила?

— С Венеции.

— Венеции? — повисла долгая пауза. Аллегро буквально слышала, как в голове Крис вращались шестеренки мыслей Она начала понимать. — Та ночь. В кабинете. Маска. Ты поцеловала меня. Ты вышла из подвала.

— Да, это была я.

— Бриллиант искала?

— Да.

Крис хмыкнула от отвращения.

— Даже тогда играла с моими эмоциями.

Аллегро кинула на нее быстрый взгляд.

— Мне не обязательно было тебя целовать, но я не смогла удержаться. Ты была самой красивой женщиной, какую мне только доводилось видеть.

Крис не ответила. В ее глазах стояли слезы, она снова отвернулась. Ей хотелось верить этим словам. Аллегро петляла в медленно движущемся потоке, постоянно оглядываясь в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли кого у них на хвосте.

— А что будет, когда я дам вам бриллиант? — спросила Крис.

— Мне и моей коллеге придется вернуть его, в обмен на информацию о терактах.

Они проезжали обширные земельные владения, отведенные под фермы, между Амстердамом и Харлемом. Ленивые коровы паслись на фоне уютных загородных домиков с опрятными садиками, вдалеке виднелись мельницы. Пасторальное умиротворение, в немыслимом контрасте с предельным напряжением внутри машины.

— Тебе нужно будет кое-что сделать, когда мы увезем бриллиант, — проговорила Аллегро.

— Не уверена, что я в настроении что-либо делать для тебя.

— Это не для меня. Это ради безопасности твоей семьи. Пока заинтересованные стороны думают, что камень у вас, они будут посылать за ним своих людей.

Это замечание привлекло все внимание Крис.

— Что ты имеешь в виду? Когда ты вернешь бриллиант, афганцы будут уверены, что он у них, и оставят нас в покое.

— Афганцы — да, но немцы — нет.

Крис наморщила лоб в смятении.

— Немцы? Я не понимаю.

— Твоему отцу бриллиант достался от нацистского лейтенанта во времена Второй мировой, — объяснила Аллегро. — Его сын, по имени Манфред Вульф, знает, что камень у тебя. И он тоже хочет его вернуть. Мне точно известно, что он послал за тобой одного из своих головорезов из неонацистской группировки.

Крис задумалась.

— Немца убили в городе…

— Я обнаружила, что он пытался разнюхать, где в особняке спрятан камень. С тем я разобралась, но не удивлюсь, если Вульф пошлет еще.

Боковым зрением Аллегро наблюдала, как в воцарившемся после этой фразы молчании Крис, не отрываясь, смотрит на нее.

— У меня выбора не было. Он собирался убить тебя. И, когда я ему помешала, он выстрелил в меня.

— А когда это было?

— Две ночи назад. — Казалось, с этого момента прошла целая жизнь. — И там еще был афганец.

— В ту ночь, когда ты повалила меня в саду. — вспомнила Крис.

— Я услышала, как он выстрелил, и прыгнула, чтобы заслонить тебя.

— Ты не меня защищала, а бриллиант, — сказала Крис, тем же жутким упадническим тоном, что и раньше. — Единственная причина, по которой ты сохраняла мне жизнь, то, что я знала, где эта чертова штуковина, а ты нет.

— Это не единственная причина, — сказала Аллегро. — Пока я не уехала, я должна удостовериться, что афганец не причинит тебе вреда. Но, также, я хочу быть уверена, что после моего отъезда с тобой все будет в порядке. Вам с дядей нужно будет сделать заявление в полицию и сообщить прессе, что вы получили в наследство от отца бриллиант. Что вы собирались оценить его, но камень украли, и вы не успели этого сделать. Поэтому вам ничего не известно о его истории, ценности, размерах и тому подобном.

— Думаешь, это поможет, этот тип… Вульф, не пошлет за мной еще своих людей?

— Должно помочь. И тебе нельзя находиться в особняке, пока ситуация не разрешится. Почему бы тебе не остаться сегодня ночью у Илзе?

— Как мило с твоей стороны заботиться о таких вещах, — проговорила Крис с горечью.

— Да, блин, мне, правда, небезразлично, — Аллегро так сильно сжала руль, что побелели костяшки пальцев.

— Хоть что-нибудь из того, что ты говорила мне, было правдой?

Вопрос был вполне честным. И он заслуживал достойного ответа. Аллегро посмотрела на Крис, та снова уставилась в окно.