Принц для Сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

– Сколько? – пискнул обрадованный полукровка. – Сколько раз мое пожелание исполнится?

– Пять… – щедро начал некромант, но внезапно сморщился и громко чихнул, – …надцать!

– Мало! – чуть не расплакался разочарованный Ланс.

– Ну – виновато развел руки маг, – уж как получилось…

– Все. – Генрих выхватил из ножен Гиарду и наотмашь рубанул несущегося на него здоровяка с копьем. – Уходим!

– Апчхи! – согласно откликнулся Марвин, и в этот же самый момент привлеченные шумом кикты набросились на них всем скопом, раздразненные голосами невидимых врагов и привлеченные невероятным зрелищем самостоятельно плавающих в воздухе кусков пережеванного мяса.

В подобных битвах еще не доводилось участвовать ни Марвину, ни Генриху, ни Огвуру. Пользуясь преимуществом невидимости, барон, изрядно выведенный из состояния душевного равновесия, не щадил никого. Он шел напролом, нанося десятки глубоких и поверхностных ран, коля и рассекая мышцы. Жаль только, что его тонкая рапира не очень-то годилась для подобной драки, больше смахивающей на бестолковую свалку. Зато вооруженный огромной секирой Огвур оказался в своей стихии, буквально прорубая широченную просеку в рядах озадаченных и сбитых с толку троллей. Но зато ему приходилось намного тяжелее, ибо предательский желудок, не выдержавший испытания голодом, служил отличной мишенью, притягивая к себе киктские клинки. И если бы не некромант, прикрывающий орка своими огненными шарами, то, возможно, тысячнику не удалось бы выйти из этой битвы живым. В один особенно неудачный момент Огвур налетел на исполинский котел с кислым молоком, и перевернувшаяся посудина вмиг окатила его обильной волной густой белой жидкости, наглядно обрисовавшей контуры мощной мужской фигуры.

– Бран! – экзальтированно завопили тролли, испуганно бросая оружие. – Это же сам бог Бран!

– Но зачем богу понадобилось нападать на своих верных слуг? – резонно усомнился сотник Гуль, морщась от боли в рассеченной губе.

– Не иначе как Бран хотел заполучить ту красивую девицу, которую наш Баргуш прячет у себя в шатре! – завистливо завопила какая-то растрепанная баба. – Ой, на беду всему племени вождь отказался от обычных женщин и решил жениться на чужеземке! Я предрекаю беду!

– Не гавкай, дура! – Сотник звонко хлопнул кликушу по щеке. – Не тебе, распустеха, лезть в серьезные мужские дела. Вождю виднее, на ком ему следует жениться!

– Увидишь еще сам, добром это не кончится! – пророчески огрызнулась обиженная женщина, держась за лицо и убираясь восвояси. – Попомнишь еще мои слова, Гуль, да раскаешься…

Но сотник лишь брезгливо усмехнулся, плюнул вослед ушедшей и обозвал ее ведьмой.

И вот если бы напыщенный Гуль знал, что женщину иногда полезно выслушать повнимательнее, ибо она тоже может оказаться права, то, вероятнее всего, он не попал бы вскорости в те крупные неприятности, подобным коих в племени еще не случалось. Ну да мужчины чаще всего руководствуются не собственной интуицией, а немудреным застарелым правилом: выслушай женщину и сделай все наоборот.

А зря…

– Слышь, Огвур, – барон игриво толкнул орка в бок, – а ведь та припадочная баба орала сущую правду!

Тысячник, терпеливо сносивший лечебные манипуляции некроманта, смазывающего чем-то вонючим его многочисленные синяки и ссадины, упрямо поморщился:

– Клянусь гоблинами, я все равно отберу Ланса у троллей!

– А может, стоит просто попросить, ты же у них теперь живое воплощение бога? – продолжал вредно хихикать сильф. – Эх, да ты хоть понимаешь, что нас из-за тебя чуть не убили?

– Правильно, – поддакнул некромант, щедро намазывая плечо тысячника какой-то белой мазью. – Нужно уметь эффектно появляться и тихо исчезать. И, надеюсь, отныне сие полезное правило запомнится тебе навечно…

– Почему ты так в этом уверен? – недоуменно приподнял брови Генрих. – Это что, твое новое заклинание?

– Лучше! – проказливо хихикнул маг. – Это троллья мазь от насморка, я наконец-то понял, какой последний ингредиент оказался в нее намешан. Смею тебя заверить, нос он прочищает отлично, а медленно соображающие орочьи мозги прочистит ничуть не хуже…

– И в чем же состоит суть лечения? – искренне заинтересовался сильф. – Долго ждать требуемого эффекта?

– Да нет… – хитро начал маг, как вдруг Огвур дико вскрикнул, подпрыгнул и вприпрыжку помчался по траве, изрыгая жуткие проклятия и поочередно хлопая себя то по груди, то по плечам…

– Последний и весьма ценный ингредиент тролльего снадобья – это дикий красный перец, – спокойно сообщил Марвин, провожая удаляющегося орка донельзя удовлетворенным взглядом. – Жгучий ну просто до невозможности! Не зря я его на собственном носу опробовал…

– Здорово! – восхищенно заржал барон. – Значит, ты намазал нашего провинившегося Огвура этой гоблиновой штукой?

– Ну да, чтобы немного проучить! – с наигранной скромностью признался некромант. – Дабы он наглядно убедился в том, что любимая солдатская фраза: «Война – войной, а обед – по расписанию» – иногда приносит больше вреда, чем пользы!

Глава 12

Мне бы очень хотелось знать, найдется ли в нашем мире хоть один человек, ни разу в жизни не совершивший ошибки или просчета. Человек, не пожалевший о каком-нибудь совершенно неудачном дне, ознаменованном тотальным невезением, и не клявшийся себе – никогда впредь не повторю этой глупости… Увы, ошибки случаются у всех, даже у самых умных и предусмотрительных из нас, причем как у людей, так и у богов. Неизбежный процесс взросления и обретения личного опыта основан отнюдь не на подвигах и достижениях, а на допущенных нами ошибках. Мы быстро забываем то, чего добились собственным терпением, выдержкой и смекалкой. Но то, ради чего мы корячились и маялись, набивали шишки и шли на жертвы, не забывается никогда.

Все самое ценное и необходимое не приходит к нам случайно или по милости богов, а добывается собственными кровью и потом, вбиваясь в память крепче, чем гвоздями, с болью и страданием. И поэтому основные вехи нашей жизни отмечены в основном не наполненными доблестью поступками, которыми можно гордиться, а преступлениями, несуразностями, промахами, ложью, изменами… Почему-то неправильные действия всегда оставляют в нашем сознании наиболее яркий след, наводя на соответствующие выводы: жизнь не настолько прямолинейна, как это кажется на первый взгляд. Почему к власти приходят обманщики и мерзавцы? Почему люди верят в ложь и боятся правды? Почему эгоизм так ловко управляет нашим сознанием, наглухо забивая совесть и здравый смысл? Почему уходит любовь? Увы, я до сих пор так и не сумела найти ответов на эти непростые вопросы…