Ты и Я - Сводные (СИ) - Сью Ники

— Я не об этом, не надо перекраивать мои слова! — слегка повышает интонацию.

— А о чем тогда? — срываюсь на крик.

— Дашенька, — мама подходит, кладет руки мне на плечи, пытается проявить заботу. Но сейчас почему-то противно от этого. Отталкиваю ее и отворачиваюсь.

— Мам, все решено. Мы с Ильей вместе. Остальное никого не должно волновать.

— Дарья, я…

На этом мы обе замолкаем. Не потому, что слов больше нет, а потом что слышим, как резво хлопает дверь. А через секунду другую замечаю Илью в проходе. Вид у него мягко скажем агрессивный. За ним следом подходит Борис и тоже выглядит не особо приятно.

— Еще раз повторяю! — цедит сквозь зубы отчим.

— Да хоть сто раз повтори. Мне на твою мантру класть, понял? И твои шантажи уже вот где сидят. Можешь передать документы куда хочешь, я никуда не уеду.

— Нет, ты уедешь! Ты башкой своей вообще соображаешь, что творишь?

Борис хватает за плечо сына и резко тянет на себя, однако в этот раз Илья дает сдачи. Отталкивает отца, да так сильно, что тот едва не падает. Мы с мамой, конечно, сразу выбегаем на кухню. Но толку от нас не особо. Атмосфера накалена до предела.

— Иди баб своих в подворотне трахай! Зачем калечить жизнь девчонке?

— С чего ты взял, что я кому-то, твою мать, калечить собираюсь жизнь? У нас с Дашей…

— А что не так разве? Завтра она забеременеет, кто будет отвечать? Ты?

Говорят, они на повышенных тонах, и ощущение, что едва сдерживаются. Вот-вот и перейдут на кулаки.

— Я! Мой ребенок, значит, я буду отвечать. И в отличие от тебя, не брошу его на произвол судьбы. Ты вон много думал обо мне? Или мать? Вам обоим класть было на собственного ребенка, так что не надо мне заливать про ответственность и покалеченные жизни!

— Ох, как ты запел! — Борис кривится, но не наступает больше. Понимает видимо, что Илья сильней. Мне хочется влезть в диалог, но мама хватает меня за руку, и жестом показывает — не вмешивайся.

— А ты что думал? Коленки задрожат?

— Собирай манатки и вали отсюда, раз такой самостоятельный!

— Борь, — тихо шепчет мама растерянным голосом. Я тоже теряюсь. Перевожу взгляд с одного на второго, но у обоих огонь в глазах, там эмоции сейчас превышают логику и здравомыслие.

— Серьезно? — переспрашивает Илья, но голос его ни на минуту не дрогнет.

— Либо школа-интернат, либо пошел вон из моего дома! Устроили здесь не пойми что!

— Борь, на улице ночь, ты, что такое говоришь? — мама хватает отчима за руку, но в ответ получает лишь недовольное цоканье.

— Вещи-то забрать дашь?

— У тебя десять минут. И чтобы ноги твоей здесь больше не было!

Илья молча уходит в свою комнату, а я бегу за ним следом. Закрываю дверь, и не знаю, что делать. Вот он вытаскивает большую сумку, вот начинает закидывать туда одежду из шкафа.

— Ты что… ты что, правда, уйдешь? — осторожно касаюсь его плеча, все еще не веря в происходящее. Сердце стучит, как бешеное, выпрыгнуть готово в любую минуту. Всего час назад мы целовались, мир был похож на сказку.

— Ты же не хочешь, чтобы отец меня сослал в другой город. Так что выбора особо нет, — спокойно отвечает Царев. Кидает кофту за кофтой, иногда поглядывает на настенные часы.

— Илья, прекрати! Он успокоится и отойдет, куда ты собрался? — едва не плачу, пытаясь призвать к зачаткам разума. Но все тщетно. Царев даже не поворачивается. Не смотрит на меня. Зациклился на своих вещах, будто важней ничего нет.

— Пошел он нахер со своими законами, — цедит сквозь зубы.

— Илья, ну, пожалуйста!

— Даша, прекрати. — Холодно отрезает Царев. А я дышать не могу, кажется, вот-вот земля провалиться под ногами.

Выбегаю из спальни, дергаю ручку в комнату родителей. К счастью, там открыто. Мама что-то говорит Борису, а он и не слушает. Ходит из угла в угол, руки за спиной в замок скреплены.

— Если Илья уйдет, я тоже уйду! — в сердцах озвучиваю свое решение. И плевать куда. Главное вместе. Не оставлю его, не брошу.

— Даша, ты что такое говоришь? — подскакивает мама. В глазах паника, да только не все ли равно. Они тут судьбы наши решают, а я должна выходит с этим мириться. Ну уж нет.

— Либо вы прекращаете свои шантажные уловки, либо я уйду с ним! И никогда не вернусь! А вам, Борис, должно быть стыдно!

— Молоко еще на губах не обсохло, чтобы стыдить меня, — жестко отрезает отчим.

— Дашенька, что значит уйду? Прекрати! Борь, давайте успокоимся все! В конце концов!

— Надеюсь, папочка, ты будешь спать спокойным сном, — слышу за спиной голос Ильи. Поворачиваюсь, а он уже и сумку взял, и куртку надел. В полной боевой готовности.

— Я с тобой! — решительно заявляю. Однако мама хватает меня за руку, и этот ее щенячий взгляд просто разрывает на части. Будто предаю. Но как же она не понимает, что сейчас они с Борисом предают нас. Своих детей. Пытаются сломать, навязать устои и понятия, которые нам не нужны.

Дверь внезапно хлопает.

Это Илья ушел.

Вырываюсь из маминой цепки, закидываю ноги в сапоги, беру куртку и выбегаю следом за ним. Тело колотит, будто меня выгнали в лютый мороз. Пальцев на руках не чувствую, до того ледяные. Дышу через раз, а грудную клетку будто ножи пронзают.

К счастью, Царев не успел далеко уйти. Настигаю его, как только выскакиваю из подъезда. Сидит себе на лавке, пялится в телефон. Судя по экрану, вызывает такси.

— Илья! — срываюсь на крик.

— Иди домой, Даш. — Серьезным и довольно жестким тоном отвечает человек, из-за которого сейчас разрывается сердце.

— Прекрати! Ну, зачем ты так? Я же… все из-за меня. Если бы не я, ты бы… — опускаю голову, и не замечаю, как слезы начинают скатываться одна за другой. Чувство вины сжимает глотку, печет и оставляет убийственные следы.

— Даш, прекрати. Ты ни в чем не виновата. — Спокойно отвечает, затем поднимается и касается горячими пальцами моего подбородка.

— Я не хочу ломать твою жизнь. Илья, пожалуйста… Я… не предатель. Я… — всхлипы срываются с губ, да и вообще плохо соображаю. Просто, кажется, если он уйдет сейчас, никогда не вернется. Будто мы, в самом деле, расстаёмся. Словно это конец.

— Ничего не сломала, и никакой ты не предатель. Иди домой, холодно. А у меня такси приехало.

Мы смотрим, друг на друга, Царев не улыбается, и в глазах его я ничего не вижу, кроме своего отражения. Взгляд потухший, уставший, но все еще с теми нотками тепла, которые он дарил мне каждый день.

— Илья, — шепчу едва слышно. В ответ он лишь наклоняется и коротко целует меня в губы.

— Я позвоню.

В тот последний день октября, мы перестали быть братом и сестрой, живущими под одной крышей. В тот день, все изменилось.

Глава 34

Илья

Отец меня просто добил маразмом, долбанным ультиматумом, как будто я мальчик маленький. Привык, что перед ним народ на церлах ходит и продолжает себя так вести дома, с семьей. Нифига. Не той монетой сшит его сынок.

Собирают вещи, и к черту последствия. Уже вот где сидит морда старика по утрам, да вечерам. Единственное, что печалит — Дашка. Жить рядом с ней, мне на удивление, понравилось. Уютно так. Валяться в обнимку, зажиматься на кухне. Давно не ощущал такого тепла, и ярого желания вернуться домой. Просто поскорей хотелось к ней.

Но отец в очередной раз все изгомнял. Он вообще мастер портить.

Такси вызвал к Дыне. Не думал даже, где носит Ковалева нечистая. На хате его, к слову, не оказалось. Зато мама (Жанна Валерьевна) встретила. Увидела мои сумки и едва не ахнула. Хотя сразу пустила, поесть наложила. А там, через двадцать минут и сам Дэн подскочил. Взмыленный весь, глаза круглые как орбиты.

Ночую я у него не первый раз. Жанна Валерьевна для меня вон и надувной матрас купила. Не особо удобно, зато крыша над головой, запах приятный, люди добрые. Что может быть лучше?

Дашке не звоню. Хочу, конечно, услышать ее голос, но боюсь расстроиться. Да и она явно не обрадуется. Глупости вбила себе в голову, типичная девушка, что скажешь. Поэтому просто пишу ей сообщение, что остался у Дыни. Лисицына, к счастью, не настаивает на звонке. Видимо нам вдвоем нужно перевариться все это говнецо.