Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы - Wellixen

— Теперь станет лучше. Давай, открой руку.

Немного недоверчиво Зарра подчинился. Сглотнув, я поспешила перевязать ладонь. Первый, второй, третьи слои бинта быстро покрылись бурыми пятнами. На седьмом слое бинт оказался чистым. Я поспешила крепче затянуть, прежде чем завязать два крепких узла.

Раньше мне приходилось отрабатывать раны, но ничего не могло сравниться с тем, что произошло только что. Оставалось надеяться на то, что внутри раны не осталось кусков стекла, и в кровь не просочилась инфекция. Интересно, а здесь существует местный столбняк?

— Теперь будет проще. И не так больно.

Зарра снова заскулил и что-то залепетал. Я не сумела расшифровать этот набор звуков. Зато вымытая от крови рука выглядела куда приятнее.

— Все хорошо. — Я повторила, прежде чем оставить на бинте быстрый поцелуй. На обратной стороне руки, там, где белели старые шрамы, молниями сияли свежие красные царапины. — Ой, а это что…

Рык стал сигналом. Прежде чем я что-нибудь поняла, Зарра набросился сверху.

И сон лопнул, как мыльный пузырь. Я подпрыгнула на кровати.

Перед глазами заплясали круги и точки. Во рту всё пересохло, а тело пробил озноб. Что, на смену кошмарам о Кристиане пришёл Зарра? Лицо мгновенно вспыхнуло от смеси неясных эмоций.

Зарра, Зарра, Зарра. Слишком много этого Зарры на один квадратный метр моей головы! Ночь медленно перетекала в утро. Глаз рассвета прорезал небосвод. Световые жилы медленно, но верно проступали на тёмном небе, проглатывая ещё горевшие звёзды. С трудом сбросив одеяло, я подошла к окну. Плотно запахнутые створки неохотно поддались и ночной запах, с мерзким гнилым душком, пролез в комнату.

Всё как у всех. Небо, луна, горизонт. Вообще никакого отличия от неба в моём, родном мире. Да и был ли родной мир вообще? В душе затеплилась слабая надежда, что я с семьей вижу одну и ту же картинку. Быть может, моего мира не существует вообще, а я случайно попала на другую планету? Слабое утешение, но в таком случае вариант с возвращением выглядел как-то более реально.

Я устала. Устала от неясной опасности, устала от полной информационной изоляции, устала от того, что ничего не способна сделать самостоятельно. Сколько времени прошло с момента моего прибытия? Я сбилась со счёта. Больше месяца — точно. И за это время я чертовски соскучилась по интернету, сериалам, фаст-фуду, нормальной канализации, понятным мне деньгам и многому-многому другому. И ещё я соскучилась по семье.

Думать о том, что прямо сейчас творилось с моим телом, хотелось меньше всего. В душе жил страх, что Кристина Круглова прямо сейчас либо гнила в могиле, став жертвой аварии, либо оказалась в полном одиночестве в тот момент, когда её тушку заняла некая Криста Лавгрейт. Существовал, конечно, третий вариант с комой, но от него тоже было нехорошо. Страшно представить, что в этот момент творится с мамой и папой.

Но, с другой стороны, у них есть ещё одна дочь и два сына.

Медленно, но верно до меня начало доходить, что именно Зарра имел ввиду, когда говорил особо не привязываться. Это место…засасывало. Душа всё ещё рвалась в родной дом, но вариант с жизнью здесь, до самого конца света, выглядел уже не так кошмарно. С учётом, что Кристиан навсегда забудет моё имя и лицо, соответственно.

Дожили. Мозги прекратили нормально варить.

Окно с тихим хлопком закрылось, и я быстро пошла в сторону кухни. Сухость во рту оказалась невыносимой. Выпью немного воды и снова брошусь спать. События минувшего дня выдавили слишком много моральных сил. Я старалась идти как можно более бесшумно, но всё это оказалось напрасно. В лёгком мраке, с одним жучиным светильником над головой, Зарра склонился над столом. Перед ним были разбросаны разномастные книги, а сбоку стояло небольшое блюдо с моим подобием печенья. Лениво жуя закуску, Зарра скользил глазами от одной раскрытой книги к другой. С другой стороны, почти на самом краю стола, теплился недавно заваренный кофе.

От увиденного внутри шрифта мне стало дурно. Витиеватые узоры, не имеющие конца и края, оказались не самым худшим вариантом. Скопище точек и черточек, целый вагон непонятных кружочков, ещё более хитрые узоры разлились по желтым книжным страницам. Внутри закопошилось отвращение. Запах книги хорош лишь тогда, когда та только-только вышла из печати. Эти же пылесборники пахли сухостью, старостью и чем-то грязным. Одного взгляда хватило, чтобы руки зачесались.

— А ты почему не спишь?

Зарра мелко вздрогнул. Волосы, заплетённые в несколько мелких кос, дрогнули. Мелодично звякнули заколки на их концах.

— Из-за… — Он кашлянул. — Из-за инцидента осталась кое-какая работа. В лаборатории пока заниматься невозможно, а более-менее приличный стол есть только здесь. Если ты хочешь перекусить, то…

— Брось. — Было что-то нелепое в том, что он, почти хозяин дома, оправдывался перед никем в моем лице. — Я просто хочу смочить горло.

— Понятно.

Зарра зевнул, сделал большой глоток из чашки, а потом снова уставился в книги. Я отпила воды. Студенческая бытность подсказывала, что стоит побыстрее уйти. Никому не нравится, когда посторонний человек стоит над душой. Но вот моё любопытство всё-таки взяло вверх.

— И ты всё это понимаешь?

— Не-а, — Зарра зевнул и ткнул пальцами в один из талмудов. — Переводчик. Мастер попросил ему выслать ему переведенный фрагмент из… — Он залился длинным зевком, и мне самой вдруг стало очень сонно. — Проще говоря, он попросил выслать это из этого, но это написано на кардавайском, которым он не пользовался, а я — не заучивал основательно.

— Вау, так ты ещё и переводчик! — Внутри тут же ощетинилась зависть. — Да ты просто кладезь талантов!

— Совершенно нет. — Мне либо показалось, либо он немного смутился. — Просто мастер — это многофункциональный человек. Он должен уметь если не всё, то многое. Плюс масса интересных документов написана на других языках.

— И всё равно это замечательно! Разбираться больше, чем в одном языке — это солидно. Не прибедняйся.

— Именно. Разбираться, а не знать. — Теперь-то Зарра немного помрачнел и разочарованно выдохнул. — Всё становится проще, если понять — всё идёт по одному конструкту. Меняется лишь система символов, которую нужно заучить.

С его слов всё звучало так просто, что мои руки опять зачесались. Как же