Эльминстер в Миф Дранноре - Эд Гринвуд

Галан взял завернутый в тряпку сверток, взвесил на руке, а потом медленно отдал мешочек с драгоценными камнями обратно фермеру. Драгоценные камни - хитрые; в Корманторе слишком многие из них носили в себе заклинания для слежки или даже чары, позволяющие с безопасного расстояния приказать камню взорваться. Нет, монеты намного безопаснее.

Фермер опять зарыдал и упал на колени, громко вознося хвалу Коллерону, притом столь безмерную, что Галан с трудом справился с искушением зарубить его прямо там, где он стоял.

Вместо этого он мечом показал фермеру, что тот должен, не задерживаясь, спуститься в свою грибную берлогу. Заливавшийся слезами фермер имел неосторожность не заметить этого жеста. Галан опять зарычал.

Когда он решительнее ткнул мечом в фермера, то увидел, как с его меча упал кусок эльфа, а остальное с глухим стуком упало рядом. Во внезапно наступившей тишине он испустил испуганное ругательство и решил, что ему, Галану Годалфину, последнему из дома Годалфина, его главе, наследнику, победителю и прочее, и прочее, больше незачем здесь оставаться. Он должен двигаться на север и куда-нибудь подальше отсюда, где не живут такие легковерные и пылкие крестьяне, развернуть сверток и подкрепиться.

Галан довольно долго ковылял, прежде чем нашел достаточно старое и большое дерево, благословленное Коллероном. Он направился прямо к лесному гиганту, пробормотав с удивлением и восторгом:

- У вас есть чувство юмора, святая мать и святой отец, не так ли?

Дерево не ответило - Коллерон, возможно, уже знал, что у него есть чувство юмора. Поэтому Галан сел и с удовольствием сожрал завтрак крестьянина. Коллерон против этого не возражал,

- Наследников вырезают, как птиц на весеннем забое! Арматоры в знак протеста ломают и бросают клинки! Что происходит с Кормантором? - снова вскричал лорд Имбраскар Эвендаск, лицо его покраснело, глаза налились кровью. Испуганный слуга неподвижно замер, услышав приближающиеся вопли. Впрочем, слуги всегда чувствовали себя неуютно, когда попадались на пути лорда Эвендаска.

Но сейчас лорд, как всегда в таких случаях, держал в руке хлыст, которым обычно погонял своего крылатого коня. Этот кожаный хлыст уже дважды, если не трижды, пускался в дело, и вот теперь резким ударом слева Эвендаск отшвырнул вдоль коридора рыдающего слугу. Поднос упал, пирожные для леди Эвендаск рассыпались и остались забытыми. Дьюла вздрогнула.

- О боги! - захныкала она. - Неужели мне действительно придется через это пройти?

Да, Дьюла, - или он так и будет сначала обманывать тебя, а потом еще погонять хлыстом!

Дьюла вздохнула.

Не бойся. Мы с тобой. Делай так, как мы договорились.

- А все коронель виноват, вот кто! - ревел Эвендаск.- Наверное, эти смешные идеи пришли Элтаргриму в голову, пока он шлялся по Фэйруну, каждую ночь развлекаясь с распутными человеческими девками и слишком долго слушая их развязные…

Обычная утренняя тирада лорда Эвендаска вдруг оборвалась, сменившись глубокой тишиной. Он не верил своим глазам. Возле стола, на котором его ждал бокал рубинового стекла, полная бутылка его самого лучшего тройного хереса и драгоценные камни, в которых он снова мог посмотреть сценки из сегодняшнего ночного кутежа, в его любимом кресле сидела его жена.

На ней было надето такое платье, что зачастил бы любой пульс. Если бы Дьюла была лет на сорок моложе, примерно вдвое тоньше, чем сейчас, и чуть менее знакома… Она, казалось, его не замечала.

Он увидел, как его жена, слегка покачиваясь из стороны в сторону и тяжело вздыхая, подняла с пола пустой бокал, встряхнула его и поставила рядом с собой.

Потом спокойно откупорила бутылку с хересом, подняла, посмотрела ее на просвет и, словно тонкий знаток, пробормотала что-то одобряющее. А потом начала пить! И выпила целую бутылку! Медленно и уверенно, закрыв глаза, горло при этом ритмично двигалось.

Тихо закипавший гнев лорда Эвендаска незаметно скользнул в сторону, поскольку заметил прекрасную шейку жены. Он даже не думал, он даже не замечал этого раньше.

Она же с безмятежным видом поставила пустую бутылку - да-да, пустую; она выпила целую бутылку! - и сказала громко:

- Ах, как хорошо! Думаю, надо бы еще…

Она уже дотянулась до колокольчика, когда лорд Эвендаск пришел в себя и снова обрел дыхание. Крепко перехватив и жену, и дыхание, он дал, наконец, выход праведному гневу:

- Дьюла! Ты соображаешь, что делаешь?

Позвонив в колокольчик, его жена спокойно повернула к нему глупое лупоглазое лицо, улыбнулась почти робко и сказала:

- Доброе утро, милорд.

- Ну? - гаркнул он и шагнул вперед. - И что все это значит? - Он махнул кнутом в сторону бутылки и уставился сверху вниз на сидящую жену.

Она слегка нахмурилась, словно к чему-то прислушиваясь.

Лорд Эвендаск схватил ее за плечи и крепко потряс:

- Дьюла! - заорал он прямо ей в лицо. - Отвечай, или я…

С покрасневшим еще больше лицом он трясущейся рукой занес хлыст, готовясь ударить. За его спиной комната наполнялась явившимися на звонок встревоженными слугами.

Дьюла ему улыбнулась и раскрыла платье. Ее обнаженную грудь украшало его имя, выложенное драгоценными камнями. «Имбраскар» поднимался и падал с каждым ее вздохом. Разинув рот, лорд уставился на это великолепие.

И в этом ошеломленном молчании она отчетливо произнесла:

- Разве вы не предпочитаете делать это в нашей спальне, милорд? Где еще может быть комната с качелями, в которой можно сполна насладиться жизнью?

Она слегка улыбнулась своему мужу и добавила:

- Хотя, должна признаться, мне больше нравится, когда вы надеваете мое платье и позволяете мне пользоваться хлыстом.

До этого багровое лицо лорда Эвендаска вдруг побледнело. Кто-то из слуг фыркнул, с трудом подавляя смех. Но когда взбешенный лорд повернулся к ним, его глазам предстал только ряд бесстрастных лиц.

- Вы звонили, великая леди?

Дьюла сладко улыбнулась:

- Да, и благодарю вас за то, что так быстро явились. Наэрто, я хотела бы еще одну бутылочку тройного хереса. Сюда и немедленно. Бокалов не нужно. Остальные, позаботьтесь, пожалуйста, о том, что нужно лорду, и будьте внимательнее к нему.

- Позаботиться? Внимательнее? - рявкнул лорд Эвендаск, опять поворачиваясь к ней. - Да, и немедленно… объясни, распутная девка, твое… это… - Он, растеряв все слова, широко развел руками и закончил почти с отчаянием: - Поведение!

Слуги, услышав такие оскорбительные слова как «распутная девка», обращенные к их леди, так и застыли, отвесив челюсти.

- Конечно, - пообещала она, взглянув на него почти испуганно.

Леди Эвендаск взглянула на слуг, глубоко вздохнула, а потом, словно следуя чьим-то неслышным указаниям, вздернула подбородок и решительно заявила: