Клариса. По ту сторону холста - Олла Дез
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Клари, девочка тебе лучше? — голос мэтра окончательно привел меня в чувство.
— Да, спасибо, мэтр. Я пришла в себя, — ответила я.
— Я просто хочу, чтобы ты всегда помнила, что ты не одна. Что у тебя есть я, Альмочка, есть твои братья, и друзья. И поверь мне это очень много. И все проблемы решаются гораздо легче, когда их можно разделить с близкими людьми, — продолжил мэтр.
Я всхлипнула. Вот не сказал же он ничего, чего бы я не знала. А мне стало легче. Я справлюсь. Со всем справлюсь. И потерю Рихарда я тоже переживу. Как бы ни было сейчас больно, я должна жить дальше. И я же теперь не одна. Нужно думать теперь не только о собственном благополучии, но и о малыше.
Я собиралась встать и пойти к себе, как вдруг раздался грохот. Что-то упало в углу антикварной лавки.
Свен оказывается никуда не уехал, поэтому мы все втроем устремились на шум. Упала картина. Сравнительно небольшое полотно, но в тяжелой позолоченной раме. Свен наклонился и поднял её.
— Что это мэтр? Я раньше её не видела.
— Да, Клари. Я только вчера её приобрел. Старый друг занес. Возможно, это эскиз к полотну «Совет о мести» Франко Гайеза. Но это не точно. Хотел всё тебя попросить магически осмотреть. Но как-то все, к слову, не пришлось, — ответил мэтр.
— «Совет о мести»? Я не совсем понимаю. А о чем картина? — опять спросила я.
— Клари, уже поздно. Ты уверена, что хочешь сейчас это обсудить? — Свен мягко поинтересовался и как-то очень осторожно, как будто боялся меня спугнуть.
— Да. Хочу. Мэтр, я…
— Я понимаю, Клари. Возможно, несмотря на тяжелый день и в самом деле тебе сложно будет уснуть. Вот выпей еще воды с каплями Альмочки, а я пока расскажу вам сказку на ночь, — и мэтр протянул мне еще один стакан.
Я приняла его и с удовольствием просмаковала капельки. Действует, как дорогое виски из прошлой жизни, что я один раз пробовала. Так же успокаивает и согревает. А мэтр между тем продолжил:
— Это триптих. «Совет о мести» Франко Гайеза — это его первая часть. У нас тут всего лишь две головки, но это большая картина. На ней одна из женщин нашёптывает героине о неверности её возлюбленного.
— Вот как? Что-то многовато на сегодня измен. Простите, мэтр. Прошу вас продолжайте, — я прикрыла рот ладошкой.
— И, как видишь, в глазах у нашей героини злость. Она внемлет совету подруги и решает отомстить. Вторая часть триптиха называется «Тайное обвинение». Девушка идет к почтовому ящику, чтобы бросить в него анонимное обвинение в измене. И поверь, это очень серьезное обвинение.
— А почему не отправить вестника? — удивилась я.
— Вестник не будет анонимным. А тут донос. Его всегда подбрасывают или оставляют вот в таких ящиках. Правда, все равно можно вычислить человека, написавшего письмо. Представь себе её думы и страдания. Ей хочется отмстить, она испытывает злость и муку, но в то же время и сомнения в правильности такого поступка. Это очень хорошо передано на полотне. — Мэтр задумчиво отобрал у меня стакан и поставил в шкаф.
— А дальше? Вы же сказали триптих? — поторопила я его.
— Третья картина, к сожалению, утеряна, но у нас есть копия одного из учеников Франко Гайеза. «Месть соперницы» так называется третья картина. На ней девушка уже пожалела о содеянном. Она бежит за магом, в данном случае, по-моему, огня, судя по красной мантии, чтобы забрать письмо. Но её подруга снова её останавливает и продолжает увещевать и советовать отомстить неверному возлюбленному.
— И чем все заканчивается? — с замиранием спросила я.
— У нас нет ответа. Мы не знаем. Каждый должен это решить для себя сам. — Мэтр серьезно посмотрел на меня, а потом добавил: — Нужно постараться не натворить дел сгоряча. Что бы потом не сожалеть о них. Сделанного порой не воротишь и не исправишь.
— Я, пожалуй, пойду к себе. Устала. Очень поздно уже. Спокойной ночи, Свен. Спокойной ночи, мэтр.
— Я поеду. Я навещу тебя завтра, Клари? — кивнул Свен, направляясь к выходу.
— Разумеется, Свен. Я всегда тебе очень рада.
— Спи спокойно, Клари. Утром все будет не так, как вечером. Вот увидишь, — пожелал мне мэтр Липринор на прощанье.
Да. Он оказался прав. Утром все газеты трубили о помолвке Его Сиятельства герцога Рихарда де Алеманьа с дочерью герцога да Вильронд неской Изабеллой да Вильронд. И о предстоящей через три месяца свадьбе. Празднества обещали быть пышными и веселыми.
Я держала в руках газету и буквы сливались у меня перед глазами из-за слез, грозивших опять превратиться в бурный поток. А мне-то показалось, что вчера они закончились. Я взяла себя в руки. Нужно поговорить с Рихардом. Как многое мы можем потерять просто, потому что вовремя не сказали, не спросили и не поддержали. Мне нужно с ним поговорить. И я понеслась к замку Рихарда в надежде, что все еще будет не так. Что он мне все объяснит и все будет, как прежде. Я цеплялась за эти мысли, как за спасательный якорь.
Я влетела в замок, стремительно пробежала по лестнице и силой дернула ручку кабинета на себя, даже не постучав. Рихард был там. Он сидел за своим столом, заваленным бумагами и ничуть, казалось, не был удивлен моим появлением. По-моему, он ждал меня.
— Это правда?
— Если ты имеешь в виду новость о моем обручении с неской Изабеллой да Вильронд, то да. Это правда. Мы помолвлены и поженимся через три месяца.
Я стояла в кабинете Рихарда, прислонившись спиною к двери, так как боялась, что не выдержу всего этого и просто упаду. Я до последнего надеялась, что это не правда. Что это недоразумение, и он мне все разъяснит. Разъяснил.
Он встал, чтобы подойти ко мне, но я решительно подняла руку в останавливающем жесте и сказала, отлипая от двери и беря себя в руки.
— Сядь за стол и не подходи ко мне.
— Клари…
— Сядь.
— Хорошо. Только давай ты успокоишься, и мы поговорим без ненужных эмоций. Ты всегда знала, что я не смогу на тебе жениться. Я не обманывал тебя. — Он опустился в кресло за столом.
— Только ты всегда говорил мне, что до этого события еще десять лет, по меньшей мере. — Теперь, когда нас разделял стол, мне стало как-то спокойнее.
— Череда покушений, похищений и твое тюремное заключение наглядно показали мне, как мало у меня надежных союзников. Отец Изабеллы так же, как и я, член совета Двенадцати. Он будет