Ты – ведьмец. Книга первая (СИ) - "Серый Мыш"

Вот блин. Если я ему расскажу, что моей заслуги в этом нет, и всё сделано с помощью мельхифрилового меча, то получится, что я на самом деле шарлатан и самозванец. Но я же чувствую, что у меня постепенно начинает всё лучше и лучше получаться. Значит, возвращаются навыки. А в какой-то момент и к магии способности должны проснуться. Не может быть, чтобы всё оказалось зря. А как же ведьмецкая одежда, имя, и место рождения? Что они там говорили про северо-восток? Край колдунов и чародеев. Может так и должно быть, что кроме собственных способностей, ведьмецам помогает их мельхифриловое оружие? Чёртова память, как же тебя вернуть?

– Не извиняйся, Паша, – я понял, что надо как-то приободрить ученика, – просто я никак не могу вспомнить, как пользоваться своими умениями и возможностями. Вот если бы мне удалось восстановить память, тогда бы я точно знал, как и что. А пока что я сам не разобрался толком и тебя научить не могу.

– Моя бабка говорила мне, что магическая сила живёт внутри каждого человека, но только самые способные могут овладеть ей и использовать во зло, или на благо.

– Вы с отцом не говорили мне, что у тебя была бабка.

– Когда мне было шесть лет, она однажды ушла и не вернулась. Мы не знаем, что с ней случилось. Да и не родная она мне, отец говорил, что двоюродная, или ещё более дальняя родня. Она к нам жить приехала, когда я только родился, и помогала меня воспитывать. Своих близких родственников у неё тогда не осталось, вот отец и приютил её у нас.

– А что ещё твоя бабка говорила?

– Она мне сказки всякие рассказывала. Про чудовищ, которые на самом деле оказывались заколдованными людьми. Про храбрых воинов, что убивали только настоящую нечисть и могли отличить злого духа от доброго. С тех самых пор я и захотел ведьмецом стать, чтобы защищать тех, кому нужна помощь и защита. А ещё она мне рассказывала, что если человек сможет почувствовать в себе магическую силу и совладать с ней, то это умение останется с ним навсегда.

– Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь управлять этой силой, – я хоть и не был уверен в своих словах, но понимал, что ученику сейчас нужно услышать именно это. – Ты наверняка станешь настоящим ведьмецом и освоишь все премудрости ведьмецкой науки.

Нашу беседу прервал тревожный звон колокола. Мы вскочили и выбежали на улицу. Мимо нас пробежал стражник, на бегу застёгивая пояс, на котором болтался меч. По другой стороне улицы бежали двое мужиков в обычной крестьянской одежде, надетых поверх рубах слегка ржавых кольчугах и с короткими пиками в руках. Мы с Пшемеком побежали в том же направлении.

* * *

Народ собирался возле главных деревенских ворот. Отряд стражников стоял возле караулки, толпа ополченцев кучковалась рядом. Мы подбежали как раз в тот момент, когда капитан Ходкевич отдал команду, и стражники быстрым шагом пошли в проём приоткрытых ворот.

– Ян, что случилось? – крикнул я, подбегая.

– Лешаки на обоз напали, – лицо капитана было хмурым и сосредоточенным. – Половину людей поубивали, двоим конным удалось прорваться и позвать подмогу.

– Мы чем-то можем помочь?

– Да, догоняйте основной отряд, до обоза недалеко, чуть меньше версты, вы быстро добежите. Только осторожно, лешаки зверья с собой нагнали, говорят, что даже несколько медведей было.

Мы не стали терять времени и выбежали за ворота. Отряд уже успел отдалиться больше, чем на полсотни шагов, поэтому мы припустили следом, не забывая настороженно оглядываться по сторонам. Когда мы нагнали стражников, обоза ещё не было видно. Дорога слегка поворачивала и растущие на обочине деревья перекрывали обзор. Два десятка стражников бежали нога в ногу, и мы с учеником тоже старались не сбиваться с общего ритма. Наконец, после очередного изгиба дороги мы увидели в паре сотен шагов впереди перевёрнутую набок телегу и лежащую на земле лошадь. До нашего слуха донеслись мужские крики и истеричный визг какой-то женщины. Отряд немного прибавил скорости, и мы быстро преодолели оставшееся расстояние.

Картина, представшая перед нашими глазами, не радовала. Лошадь, которую мы увидели самой первой, лежала с распоротым от шеи и до задней ноги боком. Из чудовищной раны на землю вывалились внутренности, обломки рёбер торчали из кровавого месива, в которое превратилась грудная клетка. Оглобля была перерублена ударом когтистой лапы, оставившей на обломках глубокие борозды. Ещё одна телега валялась чуть в стороне вверх тремя уцелевшими колёсами, придавив бортом два обезглавленных трупа. Мужских или женских – не разобрать.

В двух десятках шагов стояли две телеги без лошадей, а между ними, сидя на земле, голосила женщина в перепачканном кровью платье. Рядом с ней стоял молодой парень, сжимавший в левой руке меч. Правой руки у него не было по локоть, а по разодранному рукаву, перетянутому ремнём у плеча, стекали капли крови.

Похоже, что спасать было больше некого. Отряд взял телеги в круг, ощетинившись мечами. Я увидел, что в кустах на обочине зияет дыра по размеру телеги, и решил проверить. Подойдя ближе и увидев следы от копыт и колёс, я понял, что не ошибся, и одна из телег съехала с дороги в этом месте. Мы с учеником прислушались, и мне показалось, что я услышал из глубины леса звуки ударов мечом и ругательства.

– Паша, не отставай, возможно, там есть ещё выжившие, – я вытащил меч из ножен, шагнул сквозь поломанные кусты и осторожно пошёл на звук голоса.

В конце пролома примерно в двух десятках шагов от дороги виднелся неестественно задранный вверх задок телеги. Мы подошли вплотную, обошли телегу слева, и я заглянул внутрь. Правый борт был почти полностью оторван, а облучок и дно телеги покрывали брызги и пятна чего-то, очень похожего на кровь. Рядом на земле валялись частично разодранные тюки и чья-то окровавленная куртка. Передка у телеги не было, а след из надломленных стволов и веток вёл дальше, в глубокий овраг.

Мы замерли, прислушиваясь. Сначала кроме шороха листвы ничего не было слышно, но потом я различил слабый стон. Я спустился в овраг и двинулся в направлении звука, а Пшемек шёл за мной и настороженно крутил головой по сторонам. Примерно через три десятка шагов мы наткнулись на то, что раньше было передком телеги. Оба колеса раскурочены, оглобли выдраны вместе с крепившими их пластинами и раздроблены в крупные щепки. Лошадиные следы обрываются в пяти шагах дальше, при этом ни самой лошади, ни крови, ни каких-либо других различимых следов не видно. Я снова прислушался, но на этот раз безрезультатно.

– Паша, ты слышал, как тут кто-то стонал, когда мы были возле телеги? – я покрутил головой, но кроме шума усилившегося ветра, шелеста листвы и поскрипывания стволов, ничего не уловил. – Мне показалось, что где-то рядом был человек.

– Да, я тоже слышал стон, но сейчас ничего не могу разобрать, слишком сильный ветер, – ученик сделал пару шагов в сторону и посмотрел вперёд вдоль оврага. – Там дальше что-то есть. Вон, за теми кустами.

Мы осторожно прошли ещё немного и обогнули куст, перегораживающий нам дорогу и закрывающий обзор. В десятке шагов от нас прямо из склона оврага торчал огромный, больше моего роста, вытянутый камень. Мне показалось, что лес в этом месте специально расступился, давая возможность солнечным лучам осветить желтовато-серую, слегка шершавую поверхность.

Пшемек подошёл к камню и положил на него ладонь левой руки.

– Паша, не двигайся, – я постарался говорить негромко, чтобы только ученик мог слышать меня. – Посмотри на свой меч.

Накладки на мече ученика светились ровным белым светом, и это были не отблески солнечных лучей.

– Мельхифрил начинает светиться, если рядом находится сильный источник энергии, – напомнил мне Меч. – Я чувствую, что в том направлении есть какое-то энергетическое поле, но не могу определить его природу. Это точно не нежить, или, по крайней мере, не такая нежить, как в подземелье у графа.

– Я сейчас подойду, – сказал я ученику, но не успел сделать и трёх шагов, как кусты на верхнем краю оврага затрещали и к нам на дно, ломая ветки и утробно рыча, спрыгнула здоровенная тёмная туша.