Трава на пепелище - Евгений Истомин

— Веселитесь, Великий князь? — вдруг раздался знакомый женский голос. — Вы очень замкнутый человек, если радуетесь такому успеху в одиночестве. Подобные успехи достойны народных гуляний в масштабах всей страны.

— Леат-Кэро? — Ривиодо не просто удивился, он оторопел. — Что вы… ты делаешь здесь?

— На островах стало скучно без вас. Одни собирают вещи, намереваясь перебраться на Большую землю, другие злобно смотрят им вслед и клеймят предателями родины, но в целом все так спокойно, что тошнит. Я подумала, что будущее мое и моего сына там, где находится тот, кто его творит. Там, где вы. Будущее за Большой землей. Так что я от имени сына отказалась от наместничества в пользу родственничков, которые, обалдев от свалившегося счастья, сами купили нам корабль и снарядили в дорогу. И вот мы приплыли сюда.

Ривиодо улыбнулся. Прозорливости этой дамочке не занимать. Хитрая кошка отказалась от крынки молока и отправилась искать корову. Хм, кошка… эта женщина действительно напоминает кошку. Нежная шерстка, мягкие лапки, в которых таятся острые коготки. Вновь почувствовать эти коготки на своей спине князь был не прочь. Он довольно повоевал, а в Галатионе войну мужчине может заменить только любовь женщины. Пожалуй, князь достоин небольшого вознаграждения за победу. Определенно достоин.

— И в качестве кого же вы решили приобщиться к здешнему будущему, леди?

— А это как решит мой князь, — многозначительно улыбнувшись, ответила женщина.

Вот мерзавка! Ну точно, кошка. Главное, не подпускать ее коготки к горлу. Что-то подсказывало Ривиодо-Гре, что эта томная красавица вонзит их в глотку без промедления. Но позже, много позже, сейчас же она неопасна, сейчас она желанна, безумно желанна, и Великий князь насладится ею сполна.

— Твой князь уже решил. — Ривиодо допил хоко и направился к двери. — Спальня недалеко.

На лестнице парочку догнал запыхавшийся слуга:

— Мой господин, вам письмо от некоего Леония Лайарона из Скалиона. Больше ничего узнать не удалось, гонец не говорит по-нашему.

— Лайарона из Скалиона? Хм, интересно. — Ривиодо переглянулся с Леат и взял из рук слуги конверт, на котором красовался невиданный прежде герб, все вензеля велетрийцев и хотов князь уже изучил. Главарь горного отребья решился пойти на контакт. Что же ему понадобилось?

В конверте оказалось письмо, написанное на велетрийском языке. Внизу красовались печать и размашистая подпись.

Из письма выходило, что новоявленный правитель новоявленного Скалиона предлагает всем противоборствующим сторонам, кои заинтересованы в скорейшем окончании кровопролития, собраться в известном городе Тононе для обсуждения дальнейшего мироустройства.

Хм. Ловушка? Но зачем этому выскочке избавляться сейчас от Ривиодо или кого-то еще? Он свое получил, а новому государству нужен покой. К тому же глупо надеяться, что смерть князя заставит оккупантов отступить. Значит, он действительно хочет договориться. Что же, эта затея может выгореть, ведь, насколько Ривиодо знал, на данный момент ни одна из сторон не способна была что-то всерьез изменить. Отдых нужен был всем, в том числе и молодому княжеству Ривио-До.

— Передай это письмо Самону Сальде, пусть ответит правителю Скалиона, что мы согласны явиться на переговоры, и пусть займется организацией поездки. А меня в ближайшие двое, — он посмотрел на Леат и хищно усмехнулся, — нет, трое суток не беспокоить.

6

Опустевший было во время войны Тонон вновь наполнился людьми, но теперь в основном солдатами.

И без того замученный губернатор совершенно не воодушевился идеей вторично прославить свой город переговорами воюющих сторон и заперся на вилле, предоставив гостям делать все, что им заблагорассудится.

Вооруженные отряды заняли отдельные кварталы, но все же изредка встречались на улицах, обмениваясь одновременно грозными и любопытными взглядами.

Первыми в Тонон прибыли горцы во главе с Леонием Лайароном. Бородатые лица, черные пальто с белыми нашивками. Их полусотенный отряд мгновенно выделялся из общей массы: хоты, велетрийцы и, главное, полукровки. Гордые, как все представители маленьких молодых государственных образований, они практически не выходили за пределы избранного квартала, предпочитая дожидаться остальных за тихими попойками. Лишь с появлением в городе представителей Малой Хоты и Велетрии кто-нибудь из них нет-нет, да отлучался встретиться с бывшими знакомыми.

Как стало известно, после знаменательного прорыва и отступления тысяч выживших бойцов обеих стран в горы Леоний неожиданно для себя встал во главе мощного воинства, обязанного ему жизнью. Недовольные главари бандитов попытались напомнить солдатам и Лайарону, кто в Стене главный, но пережившие бойню ребята были явно не в настроении. Расправа стала быстрой. Поддержали главарей немногие, так как, с одной стороны, силы были явно не равны, а с другой — солдаты вызывали у суровых бородатых горцев уважение и симпатию. К тому же главари приходят и уходят… это не ново. Сообразив, что у него появился шанс, Леоний Лайарон грамотно распорядился появившимися ресурсами и объявил себя единственным и полноправным правителем Скалиона. Недовольные новой жизнью горцы ушли в отдаленные северные районы, часть солдат разбрелась, пытаясь добраться до дома. При Леонии осталось достаточно ребят, сломанных, уставших, разочарованных, желавших зажить новой жизнью и оставить равнину в прошлом. Жизнь в Стене менялась на глазах.

Вторыми прибыли Ривиодо-Гре и воины нового княжества Ривио-До, сменившие куртки из дубленой кожи на мягкие черные кожаные плащи велетрийского кроя, но при этом сохранившие многочисленные металлические побрякушки как на самих плащах, так и на треуголках. Три десятка солдат Ривиодо-Гре были вооружены винтовками и револьверами, хотя на поясах кроме кобур продолжали висеть и сабли.

За людьми Великого князя вскоре прибыли на переговоры и другие галатиняне. Бриттенец Тагорио-Те и цемианец Катаро-Вите недолго сохраняли верность Ривиодо. Уже спустя две недели после последних донесений Великому князю пришли весточки, что бриттенцы и цемианцы отделяются от Ривио-До и образуют свои княжества. Таким образом, на просторах бывшей Хоты появились Бритте и Цемио — собратья островных княжеств с теми же названиями. Каждый из полководцев объявил себя князем, основав новую династию и обзаведясь дефисом, разделяющим личное и родовое имя.

На переговоры их отряды явились в привычных для островитян куртках и треуголках, а вооружены они были по-прежнему: тесаками — мореходы-бриттенцы и эспадонами — головорезы-цемианцы. Лишь у некоторых на правом бедре вместо кинжала висела кобура с револьвером.

Именно галатиняне доставляли городу основные хлопоты. Хорошо знакомые друг с другом, солдаты каждый вечер устраивали веселые гулянки, однако под ночь, изрядно захмелев, они вспоминали, что теперь стали не то чтобы врагами, но по разные стороны границ, и устраивали бурные потасовки. По старой военной традиции островитян за оружие в пьяных драках не хватались, так что жертв удавалось избежать, но с разбитым носом и «фонарем» под глазом шествовал чуть ли не каждый второй. На следующий вечер все повторялось заново.

Затем в Тонон подтянулись делегации так называемых «независимых полисов», а проще говоря взбунтовавшихся хотских «Зон добычи», Центральной, с городом Вижна во главе, и Северной, с главным городом Когором. Маленькие отряды, по дюжине человек каждый, состоящие из вчерашних шахтеров, одетых в серые робы и кепки, лихо расхаживали по городу, закинув винтовки на плечи и глазея на невиданных ранее солдат, отчего особенно походили на ополченцев-партизан.

Вижна и Когор сразу же объявили о своем нейтралитете и предложили покупать у них сырье всем, кто захочет. Таким образом, между полисами тут же установилась конкуренция и вражда, что, впрочем, не мешало шахтерам устраивать совместные пьянки. Причем они пили столько, что остальным приходилось лишь разводить руками. Не обходилось и без потасовок, но те из-за малой численности отрядов были не столь заметны, как битвы островитян.

Вскоре прибыла в город делегация Союза истинных, как гордо «обозвали» герцоги, не покорившиеся Корийену, свое государственное образование. Возглавляли делегацию три дворянина в костюмах с иголочки, дорогих плащах и блестящих котелках, охрану составляла сотня солдат в роскошных мундирах синего цвета с серебряным шитьем и пестрыми нашивками различных гербов. Люди «истинников» тут же устроились под боком Ривиодо-Гре, справедливо опасаясь гнева со стороны солдат Велетрии. Этой же причиной было вызвано и необычно большое количество сопровождающих посланников солдат. Бойцы Союза хоть и находились в одном квартале с галатинянами, но в совместных кутежах не участвовали, а позже, встречаясь на улице с солдатами Велетрии, стыдливо отводили взгляды.