Трава на пепелище - Евгений Истомин

Как и рассчитывал Корийен, каждый из членов Совета привел с собой крупные отряды общим числом в полторы тысячи бойцов, однако он не успел переговорить с их командирами до начала заседания, так что о настроениях среди солдат мог только догадываться, что настораживало.

Члены Совета расположились в гостиной особняка Парвинского за большим овальным столом, специально перенесенным из столовой. Вдоль стен выстроилось четыре десятка их солдат.

Корийен заявился в гостиную после того, как все уже расселись. Его сопровождали всего пять «чистильщиков», да и те остались за дверью.

— Приветствую вас, уважаемые члены Высшего совета, — произнес он, вставая посреди комнаты.

— Ваше приглашение было, скажем прямо, недостойным, — сразу высказался один из герцогов — необычайно тучный маленький человечек.

— Отчего же? Неужели милорд Парвинский позволил себе какой-то грубый тон в написанных по моей просьбе приглашениях?

Парвинский вскинул на Корийена ненавидящий взгляд.

— Нет, но подтекст… Совет не привык, чтобы к нему обращались подобным образом. И все же мы, пусть и не все, но решили собраться.

Корийен ухмыльнулся. Испугались. Все же держались господа неплохо, вероятно, продолжая надеяться на своих солдат. Интересно, может ли надеяться на них и сам магистр?

— Я считаю, что Совет, как высший орган власти, обязан был собраться в такое тяжелое для страны время, — жестко произнес Корийен. — И еще я считаю, что Совет на этом собрании должен единогласно принять решение об активизации боевых действий в отношении нового врага.

— Хотя вы и магистр, Корийен Сальмадорский, — спокойно ответил статный седовласый мужчина, — но то, что вы «считаете», Совету не совсем интересно. На мой взгляд, ситуация такова, что продолжение войны бессмысленно.

Некоторые одобрительно загудели, другие молча следили за развитием беседы.

— Но если мы не продолжим борьбу, то вы потеряете свои земли, как эти двое господ, прибывших на собрание уже из изгнания, — напомнил Корийен. — С чего вы взяли, что сможете договориться?

— Это правда, — кивнул один из тех двоих, — «третьи» не идут на уступки и переговоры. Они грабят, жгут, насилуют. Они пришли завоевывать, а не разговаривать.

Наступило молчание. Живописно-несчастный вид безземельного герцога заставлял остальных задуматься.

— Но это было на юге, — наконец воскликнул щуплый пожилой мужчина с острыми, крысиными чертами лица. — По моим данным, у врагов не хватит сил завладеть всей страной. Они и сейчас не идут севернее столицы, хотя никто не стоит на их пути. Мы можем пожертвовать малым, заплатить им золото, возможно, отдать еще пару герцогств, но сохранить остальное. Нужно попробовать.

— И чьи же герцогства вы хотите отдать? — ехидно поинтересовался Корийен. — Свое? Или кого-то еще из присутствующих? «Третьи» могут собраться с силами и продолжить наступление. Если мы хотим остановить их хотя бы там, где они находятся сейчас, то должны биться. Все вместе.

— Магистр прав, нужно продолжить войну, чтобы в случае переговоров хоть что-то иметь за душой, — поддержал второй «обездоленный» герцог.

— О чем вы говорите? Какая война?! — гаркнул толстый.

В гостиной мгновенно поднялся галдеж. Спорить члены Совета умели, и предавались этому занятию с воодушевлением и удовольствием. Корийен скрестил руки на груди, ожидая, чья же сторона победит и кого еще предстоит убеждать. Хоть кто-то оказался на его стороне, и в душе зародилась надежда, что все можно решить мирным путем. Но чем дольше продолжались дебаты, тем понятней становилось, что они ни к чему не приведут.

Магистр хотел уже вмешаться, когда члены Совета разом замолчали, уставившись на дверь за спиной Корийена.

Он оглянулся.

На пороге стоял король Велетрии Ситион Зелетрийский. Бледный и помятый, он глядел уверенно на собравшихся. Этой уверенности раньше Корийен не замечал.

— Приветствую вас, члены Совета, — произнес он громко и отчетливо.

Корийен заметил, что в гостиную встревоженно заглядывает молодой «чистильщик», и незаметным движением головы приказал ему скрыться.

Герцоги поднялись в приветствии. Пусть с некоторым опозданием, но все же поднялись.

— Рады видеть вас в добром здравии. Признаться, мы опасались худшего, — пролепетал все тот же толстяк.

— Напрасно. Ваш король жив, а потому мне удивительно наблюдать собрание Совета, которое, по закону о чрезвычайных полномочиях, совсем не обязательно.

— Мы обсуждаем начало войны с «третьими», — проговорил Корийен, — не собираетесь ли вы присоединиться к нам?

— А что же тут обсуждать? Никакой войны не будет. Я говорил с галатинянами — так зовется эта раса. Ради своего народа я провел опаснейшие переговоры и добился успеха. С ними можно разговаривать, и если быть благоразумными, то они сохранят много жизней моих подданных. Мы отдадим галатинянам все, что они попросят, и несколько городов на северо-востоке…

— Промышленная зона… — прошептал кто-то.

— Не столь важно, — парировал король. — После этого мы подпишем капитуляцию.

— Вы называете такой результат переговоров успешным? — сурово поинтересовался Корийен. — Мы поджимаем хвост, отгрызаем себе лапу, а оставшиеся три поднимаем кверху. Это унизительное поражение, причем именно тогда, когда у нас наконец-то появилась хоть какая-то армия и мы можем ударить, — вот как это называется, но никак не успешные переговоры.

— Вы забываетесь, магистр Корийен. Впрочем, как я успел понять, это вполне естественно для магистров Ордена. Но с такими проявлениями можно бороться, и смерть уважаемого Вадимора тому подтверждение.

Такое откровение поразило Корийена. Король фактически сознался в убийстве легендарного «чистильщика».

— Не может быть, — прошептал он. — Неужели вы?..

— Я был не прав, — как ни в чем не бывало продолжил Ситион, — назначая вас магистром славнейшего Ордена очищения, Первосвященником которого я являюсь. Объявляю о лишении вас полномочий и лично готов объединить должность магистра с постом Первосвященника, оставаясь вашим милостивым королем. Более того, я объявляю вас за совокупность высказываний и действий изменником и государственным преступником!

Последние слова короля прозвучали, подобно набату. Корийен сузил глаза, рука привычно легла на револьвер.

В гостиную тут же влетели четверо «чистильщиков», пятый, видимо, побежал за подмогой. Парни вскинули винтовки, но пока не определились, в кого целиться. Щелкнули затворами и солдаты вдоль стен, но тоже не делали больше никаких движений. Корийен окинул их взглядом. Ну, момент истины!

— Что вы стоите? — рявкнул король одному из офицеров. — Взять его под арест! Шевелитесь, я сказал!

Офицер, к которому обращался Ситион, действительно зашевелился, но направился он не к магистру, а к королю.

— Ситион Зелетрийский, вы объявляетесь низложенным и арестованным, — проговорил он, приблизившись. — Сдайте оружие и атрибуты королевской власти Велетрии.

Такой поворот событий шокировал всех присутствующих, в том числе и Корийена. Король глянул в сторону остальных солдат, но те с каменными лицами стояли в отдалении, всем видом выказывая солидарность с офицером.

— Ах вы мерзавцы! — зашипел Ситион, страшными глазами впиваясь в офицера. — Предатели, изменники! Как вы смеете?! Ублюдки!

— Изменник тут вы, король, — добавил офицер, и магистру захотелось зааплодировать его выдержке. А ведь офицеры смогли договориться даже лучше, чем он рассчитывал.

— Изменники, — продолжал рычать Ситион и вдруг резко выхватил револьвер.

Грохнул выстрел. Офицер схватился за живот и осел на пол. Потрясая револьвером, сверженный король метнул дикий взгляд на присутствующих. Он явно перестал владеть собой.

— Мерзавцы!

Грохнуло еще два выстрела. На землю рухнули раненые герцог и солдат.

Но тут в ответ звонко огрызнулось сразу несколько винтовок. Лицо Ситиона приняло удивленное выражение, и он бухнулся навзничь, нелепо всплеснув руками. Великолепный бежевый ковер под ним стал быстро пропитываться кровью.

В зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь сдавленными стонами раненых. Присутствующие не отрываясь смотрели на труп короля.

Один из герцогов подошел и склонился над телом Зелетрийского.

— Король мертв, — тихо произнес он, — династия прервана. Власть переходит к Высшему совету.

— Не так быстро. — Корийен шагнул вперед, пряча выхваченный револьвер. — По закону в случае смерти короля его полномочия передаются магистру Ордена. Таким образом, властью, данной мне, я распускаю Высший совет и лишаю его членов всех привилегий вплоть до особых распоряжений. А пока вы подвергаетесь домашнему аресту и можете возвращаться в свои вотчины, оставив здесь все войска, подчиненные вам.