Построить будущее - Марик Лернер

— На север следую, — объясняю, подходя к книжным полкам.

Когда-то покупал в основном книги по медицине, причем в ее практическом варианте. Травники, учебники, фармакологические справочники, описания чахотки, цинги, чумы, лихорадок, пособия по кровопусканию, уходу за детьми, лечению венерических болезней и огнестрельных ран. Добрая сотня томов на нескольких языках собралась, и пусть многие буквально передирают друг у друга, но при необходимости мог найти заинтересовавшее место.

Потом я от медицины отошел, а со временем и сам стал в типографии академии определять, что конкретно печатать. Естественно, в каждом случае один экземпляр, честно оплатив, забирал себе. Начиная с газет и заканчивая календарями. Отсутствовала разве художественная литература, если не принимать в расчет собственные сочинения. На чтение душещипательных французских романов и пиес не хватало ни времени, ни желания.

Судя по количеству добавившихся томов, в мое отсутствие прежние указания продолжают исполнять. Словари русско-немецкий, русско-французский, «История» Татищева. Только ее знание, истории, делает человека патриотом своей страны, так что готовится к изданию и многотомная академическая. Помимо упомянутых трудов практически готова российская энциклопедия в четырех томах, и это еще далеко не конец, очень хочется переплюнуть «Британику» и создать не хуже, вышел уже третий сборник «Былины русского народа».

Почему скандинавские саги считаются высоким искусством и известны всей Европе, а славянская литература и собственному народу малознакома? Былины про Владимира Красное Солнышко и трех богатырей в основном по мультфильмам памятны.

Где-то в конце девятнадцатого века самый остаток, еще не забытый окончательно, принялись записывать на севере. Ну Москва позже появилась, но должны были в памяти стариков в Белоруссии сохраниться или возле Киева, раз князь оттуда? Не всех же монголы вырезали, кто и на северо-восток в леса подался.

Не важно. Это все осталось в том будущем. Сегодня только у поморов по моей настоятельной просьбе, а в академии слово весило много, записали добрую тысячу былин и под три сотни на Урале, в Ярославской губернии и Сибири. Есть отчетливо дохристианские, попадаются и исторические, где нет богатырей, а упоминаются реальные люди. И не только былины фиксируются на бумаге, есть крайне сомнительные с точки зрения церкви обрядовые славянские песни, записи о прежних богах, кое-где, по мнению академика Миллера, кардинально отличающиеся от скандинавских легенд.

Четвертую книгу с былинами издает академия, и пока в лучшем случае десятая часть туда вошла. Пусть теперь кто-то посмеет сказать, что не имелось на Руси своей литературы и творчества до появления просвещенных европейцев при Петре! И главное, русское дворянство и грамотные вообще читают. Под это дело всплывают и старые рукописи, которые тоже не мешает издать, чтобы не сгнили и не пропали. Уже целый сундук набили и продолжают везти.

Ну а в перспективе сборник народных пословиц и выражений. К счастью, не мне отбирать по темам и компоновать для читателей. Ну не миллион, так много тысяч, считая и откровенно матерные.

— Командовать войсками в войне с Швецией, — говорю, осознав, что пауза излишне затянулась.

Андрей явственно перевел дух. Все-таки ждал чего-то нехорошего.

— Зимой? — с оттенком сомнения переспрашивает.

Тут он абсолютно прав. Нормальные люди в холода сидят по домам и не воюют.

— Все нормально, — говорю уже специально. — Именно зимой, и именно генерал-аншеф Ломоносов предложил использовать холода.

— А! Ну тогда все будет в порядке.

— Лакейством занимаешься.

— Да никогда! Так и думаю!

— Ты бы лучше объяснил, — усаживаясь на стул, с сарказмом интересуюсь, — чего это в моем доме заседаете? Аль конторы или своего мало?

— Дела Академии наук решаю там. В своем кабинете. В конторе — корпорации… — Слово он произнес без запинки. Привычное. Фактически есть куча предприятий, связанные между собой моим участием в той или иной доле. Где полностью контролирую работу, а где всего лишь один из членов товарищества. Вот чтобы не путаться, все это рыхлое образование и назвал Корпорацией Ломоносова. — А государственные, уж извините, Михаил Васильевич, лучше изучать отдельно и в спокойствии. А то ходют вечно с мелкими проблемами, мнение спрашивают и мешают.

— Это ты о чем сейчас? Насчет государственных трудов?

— Ну как, — он с укоризной покачал головой, — сами же перед отъездом предложили разобраться и высказать мнение. С созданием Государственного банка, выдающего ссуды под залог имущества, в первую очередь имений, — по сути крепостных крестьян, ибо от их количества зависел размер ссуды, — и товаров, особых сложностей не существует, на поверхности лежит выгода. Не расплатится — отойдет из частных рук. Однако с двумя другими достаточно сложно.

А, вон Андрей о чем. Добрый дядя Липман подсунул два любопытных проекта для пополнения государственного бюджета. Надо думать, не за просто так, с прицелом на будущее. Я даже догадываюсь, каким образом хочет встроиться в текущие мимо серебряные и золотые денежные потоки. Потому не стал ничего обещать, согласившись рассмотреть. Разбираться подробно оказалось недосуг, выносить сразу в Кабинет глупо. Потому спихнул на финансового директора и своего заместителя по Корпорации. А тот, не будь дурак, привлек дополнительные силы.

— Повышение цен на соль при государственной монополии способно вызвать серьезное недовольство. Но параллельно идет снижение подушной подати. Пришлось поднять и тщательно проверить расходы по Москве и губернии. На большее замахиваться не стали. Долго, и пока цифры соберем…

— И?

— Казна действительно получит дополнительную прибыль, и немалую. Вопрос: какую и насколько одновременно снижать налог. Есть несколько вариантов, и составлена таблица. — Он покопался в куче бумаг и извлек лист с выкладками. — Тут важно найти золотую середину, где и доход повысится не настолько, чтобы получить бунт народный, и подушный заметно убавится. Две-три копейки скорее обозлят, чем успокоят.

Это реальная проблема. Люди не дураки, и повышение цены на соль неминуемо заметят. С другой стороны, и пятак совсем немало. У крепостных подушная подать семьдесят четыре копейки. Для крестьян, которые «вне крепости», установлена в один рубль четырнадцать копеек. А цены, между прочим, практически на все товары, включая зерно и продукты, заметно выросли. Получается, государство теряет солидные суммы, оставляя налог прежним.

— Можно несколько лет понемногу понижать платежи с податных сословий демонстративно, — посоветовал Андрей.

— О! — Объявлять с помпой регулярно тот самый алтын, глядишь, и не станут всерьез беситься. — Чья мысль?

— Стеблова, — без особой охоты признал Андрей. Не то чтобы он совсем врать не любит, но чужих заслуг присваивать не станет. Если спросить. А нет, так и останется в голове — его мысль целиком.

— Выдай ему премию от меня. Не сильно большую. Впрочем, нет. Отдай жене Стеблова. Дети его в школу устроены?

— Будто я когда-то что-то забывал! Старший уже в университете за ваш счет.

— Зато мне случалось запамятовать. Ну не важно. Давай про винную монополию.

Давно раздумывал на эту тему. В советские времена до четверти бюджета получали с продаж алкоголя. При Петре I доход от спиртного вышел на второе место в бюджете и составил примерно один миллион триста семьдесят тысяч рублей. В прошлом году достиг двух с половиной миллионов. И одновременно при недостаточном изготовлении казенными предприятиями удержать в руках алкогольное производство и продажу государству не удавалось.

Даже Петру Великому пришлось отменить монополию. Провинциальная администрация была не в состоянии, да и не слишком старалась, проконтролировать все дворянские имения. Их хозяева курили вино и для себя, и для подпольной продажи на сторону, и — с гораздо меньшим риском — для сбыта собственным крестьянам по цене ниже казенной.

Сейчас винокурением могли заниматься все, кто хотел. Лично мне эта радость за прошлый год принесла почти тысячу рублей. Немалая сумма. Только появляется она не на пустом месте. Недостаточно сляпать перегонный куб и подставить ведерко. Это настоящее и немалое производство, состоявшее из мельницы, солодовни, поварни и вспомогательных цехов вроде бондарного, кузнечного и котельной. Там трудился штат постоянных работников и значительное число подсобников. Ничего не появляется из ничего. Будь любезен сначала вложиться!

Что касается официальности и казенного интереса, то специальные люди клеймили перегонные кубы, и в зависимости от объема производители выплачивали определенную сумму. Свободная торговля запрещена. Все изготовители обязаны сдавать вино чиновникам по твердо установленной цене. Далее извлечение дохода осуществлялось с помощью систем, которые с различными вариациями применялись то попеременно, то обе вместе.