Сильнее времени (Сборник) - Александр Казанцев

— Ты имеешь в виду главный орган принудительного кровообращения?

— Да, кровь и у нас и у вас.

— Органы дыхания, видимо, у нас тоже похожи. Может быть, и органы пищеварения. Их тоже порой приходится сразу переделывать, ремонтировать, заменять.

— Вот уж чему не завидую. Поесть все-таки удовольствие.

— Я уж не говорю о тех органах, которые различают нас с тобой, звездный житель.

— Значит, заменив кишки и сердце на цилиндры и трубки, живой перестает быть живым, а становится вечноживущим? Так?

Сквозь прозрачную часть наружной оболочки мозгового образования над органами зрения пришельца виднелись две заросшие полоски, как у хара. Они то соединялись, то поднимались в зависимости от владевших пришельцем мыслей. Впоследствии я узнал, что это брови и что их движение выражает состояние людей.

— Обитателя острова примут на материке только в случае соблюдения у нас основного закона «Жизнь — вечноживущим!».

— Они же вас угнетают, протостарцы проклятые! Им лишь бы самим жить. И они запрещают живым родиться вновь. Вот так.

— Нет, почему же? Бывает, что живой не успевает стать вечноживущим, умирает на острове. Тогда взамен ему может кто-нибудь родиться, жить, расти.

— Ну, радость моя, не хотел бы этой чести. Я не понял пришельца. Тогда он спросил меня, почему вечноживущие пользуются такими громоздкими машинами.

— Или не можете создавать органы, подобные природным? У вас что — и сердце на колесах?

Я объяснил этому варвару со звезд, что наша цивилизация не подражает слепо природе, а идет своими путями, переделывая, улучшая, заменяя ее. Это сказывается во всем, начиная с воспроизведения жизненных органов и кончая созданием искусственных материков на месте промороженных до дна морей.

— Это у вас здорово! Но естественный климат вы нарушили. Вот так. Жаль, ледяные материки создаются только для гаражей. Впрочем, им климат — как моему скафандру пыль.

Очевидно, он говорил про жилища вечноживущих, которым безразличны внешние условия.

— Значит, только ремонт, смена частей — и никаких чувств, никакой природы? Так?

Я терпеливо объяснил, что только наш остров Юных остался в своей первозданности и мы, обитающие на нем, совмещаем здесь на природе развитие будущего вечного мозга с познанием основ нашей высшей цивилизации, в полной мере доступной лишь живущим не менее великой дюжины дождей.

— Потому вы и отмеряете время периодами дождей? Так? А на ледяных материках, в гаражах, протостарцы рассуждают о расстояниях до ядра Галактики?

— Да, там время измеряют движением звезд.

— Медленно живут, ничего не скажешь. Вот так. Ну и что же? Попав в машину, вечноживущий уже ни рукой, ни ногой шевельнуть не может?

— Ему нет в этом нужды. К его услугам быстрые колеса, фотозрение, могучие манипуляторы, не идущие по силе ни в какое сравнение с нашими передними конечностями.

— Не только по силе, по красоте тоже, — заметил пришелец, вкладывая в эти понятия особый смысл.

Я указал ему, что, перемещаясь на колесах, можно развивать скорости, недоступные даже харам.

— Почему же вы не используете колеса, чтобы гоняться за харами?

— Колеса? Здесь? — удивился я. — Но это же символ конца естественного существования.

— Вот то-то, радость моя.

— Познавший колеса, опьяняется ими, — объяснил я. — Живущие поначалу очень увлекаются большими скоростями, бывает, что даже погибают из-за этого.

— Позволяя кому-нибудь родиться вместо них? Так?

— Да будет так, — подтвердил я.

— Значит, живущий в машине сам совсем не двигается? И мышцы его высыхают?

Я объяснил, что мускулы рудиментарных органов вечноживущего, конечно, постепенно отмирают и в конце концов удаляются как возможные источники гниения и общего заражения. Спустя одну или две великих дюжины дождей внутри машины останется только центральный мозг со всем богатством мыслей, способностей, памяти, составляющих индивидуальную особенность каждого существа.

— Горьковатая память. Каково-то ему помнить время, когда он был живым?

— К началу третьей великой дюжины дождей клетки дальней памяти искусственно устраняются.

— Чтобы не досаждать протостарцу, занятому ремонтом и смазкой своих протезов? Недурно. Память предков наоборот.

Я снова не понял своего собеседника. Очевидно, код перевода был несовершенным.

— И как долго может тлеть такой мозг протостарца?

— Он может функционировать, мыслить, жить неопределенно долго, вечно, — разъяснил я. — Его отмирающие клетки систематически возобновляются благодаря работе механизмов.

— Тогда понятно! Откуда же вам взять место для вновь рождающихся!.. Никаких искусственных материков не хватит. Лишь бы гаражи разместить. Вот так.

Все-таки мы плохо понимали друг друга. Кто-то из нас был слишком примитивным.

У женщин разных планет дело обстояло лучше. Природа дала им больше точек соприкосновения. Ана передала мне содержание их знаменательной беседы.

— Счастливый, неправдоподобный мир! — говорила моя Ана о планете пришельцев. — У вас каждая пара может иметь детей?

— Конечно, — отвечала ей звездная женщина.

— И вы не боитесь смерти?

— Мы миримся с нею. Умирают только отдельны? люди. Наша раса бессмертна в поколениях.

— Дикий мир, — вмешалась Тана. — О каком бессмертии расы вы можете говорить, если тот, кто живет, не помнит периода и в одну великую дюжину дождей.

— Так было прежде, — сказала звездная женщина. — Но именно со мной был проделан опыт, который позволяет мне вспоминать то, что было пережито жившими много ранее. Кроме того, записи мыслей в книгах прежде живших делают поколения поистине бессмертными, знающими, что до них было, и способными двигаться вперед.

— Это неразумно. Нет ничего более горького, чем память минувшего. С какой болью я вспоминаю то, что было великую дюжину дождей назад, когда я жила на этом острове, и у меня было такое же тонкое красивое тело, как у синеглазой Аны, и я так же хотела ребенка, как она! И не было большего желания, радости, счастья, чем произвести его на свет!..

Ана вздохнула:

— Мне кажется, я помнила бы об этом и дюжину великих дюжин дождей.

— Еще через одну великую дюжину дождей я должна буду удалить клетки дальней памяти. Тогда в моей жизни не останется ничего, кроме бесконечного однообразия машинной жизни. Ремонт, смазка, смена частей, заправка горючим… И ничего больше!.. Как счастливы вы, пришельцы, что не умеете еще делать такие искусственные органы, как у нас, становиться вечноживущими.