Лиловые бабочки - Слава Кэт

— То есть он был твоим Мастером? Или как он себя называл? Хозяин?

— Илюх, прости, я не в теме про БДСМ. Совсем, — закусила губу я. — Просто знаю, что когда он чего-то хотел, я… ну…

— В общем, ты делала всё то, что он хочет. И тебе это доставляло особое удовольствие.

— Осуждаешь? — болезненным тоном произнесла я.

— Нет, — задумчиво произнес Илья. — Я что-то такое и предполагал. Ты очень мягкая, пластичная. Как пластилин. Лепи из тебя, что хочешь. Поэтому я тебе неоднократно и говорил быть осторожнее. Многие на шею сядут, ты же удобная… Ладно, не расстраивайся. Я не вижу в этом ничего зазорного, правда. Все люди разные.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула я.

— Я тебе больше скажу, — осторожно намекнул Илья. — Если бы ты хоть раз мне намекнула, что настолько ведома и нуждаешься в особой заботе … И что тебе принципиально нужно именно чувствовать себя под контролем …

— Уже поздно, дружище, предполагать, что могло бы быть, если… — уныло сказала я. — Повторюсь: мне осталось жить около 2–3 недель. И этого маньяка не остановят. Никогда не остановят. Он… слишком хитрый.

— Да почему ты вообще прицепилась к этим срокам? — сварливо заметил Илья. — Может, ты не права!

Я задумчиво поглядела на бывшего коллегу и принялась вполголоса рассказывать всё то, что накопала и надумала за эти два месяца.

Примечание.

«Мой мармеладный». Исполнитель: Катя Лель. Автор текста и музыки: Максим Фадеев. Аранжировка: Андрей Харченко.

Выслушав меня, Илья спокойно заметил:

— Я думаю, ты ошибаешься.

— Игорь не маньяк? — живо поинтересовалась я, обрадовавшись.

— Он стопроцентно не тот, за кого себя выдает, — сухо уверил Илья. — Но я сейчас о другом. Если я правильно понимаю логику маньяка, он тебя вообще не тронет. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

— Почему ты так считаешь?

Илья усмехнулся.

— Ну во-первых, если бы он хотел тебя убить, то сделал это ещё в 2015 году. Во-вторых, я полагаю, что ты для него совершенно исключительна. А разве можно что-то плохое сделать с тем, кто ИСКЛЮЧИТЕЛЬНА?

— Он меня заклеймил вообще-то, — вскинула я бровь. — Тем самым поставил в ряд с другими «бабочками». В чем исключительность, а? Такая же, как все. Даже хуже. Добровольно согласилась носить тату, не будучи «бабочкой» в любом её проявлении.

Илья скрипнул зубами.

— Этого я сам не понимаю, — признался он. — Но уверяю тебя: в его глазах ты исключительная «бабочка». Возможно, поэтому он сам и решился на татуировку.

— Это неважно, — с явным облегчением в голосе выдохнула я. — Значит, он меня не тронет.

— Думаю, не тронет, — подтвердил Илья. — Можно сказать, ты его слабое место. Полагаю, ты одним своим видом вызываешь у него внутренний дисбаланс.

— Но он может меня покалечить, — снова задумалась я. — Да, жить я буду, но в каком качестве…

— Полагаю, ты ошибаешься, — улыбнулся Илья. — В его глазах ты невероятно ценная «бабочка». Такую накалывать на шпильку в коллекцию нельзя. И нельзя обижать. Можно только холить и лелеять. Такая «бабочка» должна летать. Мёртвая она не интересна.

— Тогда я его еще больше уважаю, — усмехнулась я. — Я такая уникальная в его глазах, оказывается… Это льстит. Вот честно. Да, он маньяк… но есть что-то умопомрачительное в самой идее…

Я резко заткнулась и с волнением в голосе произнесла:

— Илюш, я опять буду извиняться.

— За что на этот раз? — широко улыбнулся Илья. В его глазах читалось очевидное одобрение и плохо скрываемая нежность.

— Слушай… Ну ты же понимаешь, что он, скорее всего, меня «пасёт»? Причем довольно давно?

— Вполне вероятно, — миролюбиво согласился Илья.

— Наша встреча именно тебе угрожает, пойми. Для Игоря ты всегда был костью в горле. И если он случайно узнает, что мы встречались…

— Вроде бы я тут появился беспалевно, — усмехнулся Илья. — Я ж не дурак. Да и не на поезде я приехал. Отследить меня в этом городе с его многочисленными переулками довольно проблематично, это тебе не Москва, детка. Ты настолько за меня волнуешься?

— Очень, — снова закусила губу я. — Ты живая мишень. Игорь тебя искренне ненавидит. И если что… именно ты будешь крайним. Знаешь, я бы сама в Москву приехала, вот честно, но нога…

— Не переживай, ничего со мной не случится, — взволнованно принялся уверять меня бывший коллега. — Но мне определенно льстит твоё беспокойство.

Я его поняла. Илья для себя решил, что я беспокоюсь о нем, как о любимом человеке, а не о коллеге, и принялась нервно покусывать губы. Очень неловкая и двусмысленная ситуация…

— Уходи. Давай, наверное, я всё остальное по почте тебе перекину, — скомкано произнесла я. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я… этого просто не переживу. И ещё… Илья… Не приезжай больше.

— Потому что ты беспокоишься за меня?

— Да, черт возьми, потому что я беспокоюсь! — взорвалась я. — Пойми, Игорь тебя ненавидит! Неужели ты думаешь, что я просто так всегда давала тебе от ворот поворот? И все эти месяцы я не просто так молчала, не давая о себе знать! Я не за себя боялась, тупоголовый ты кретин!

Охнув, я закрыла лицо руками.

— Я тебя понял, — затрясся Илья. — Очень… правильно понял.

— Ничего ты не понял, — вяло сказала я, сползая по спинке кресла. — Это не то… Вернее, то, но не то. Да блин…

— Поясни, — лихорадочным тоном произнёс Илья. — Я очень, очень постараюсь понять…

Я часто задышала.

— Это сложно. Люди — очень странные существа. И… эм… Часто принимают одно за другое. Я, как никто, это знаю по себе. И… Давай скажу так. Прости, я не верю, что если человека тянет проделывать с другим конкретным человеком странные практики, то он извращенец. Это принципиально иное. Это…

— Ошибка? — жадно облизнулся Илья. — Системный сбой?

— Нет, — вздохнула я. — Это не ошибка. Просто иногда так бывает, что близкие по духу люди под давлением общественного мнения и ожиданий большинства осознают себя в совершенно ином контексте. Ошибочном контексте. И не их в том вина. Они полагают, что духовное родство имеет отчетливый сексуальный оттенок. Вернее, как… Может, оттенок и есть, но это…

— Именно оттенок?

— Да. Как пояснить точнее? Я читала. Много читала по этому вопросу, поверь. Иногда дружба носит особый характер. Но это всё же именно дружба. И это однозначно не делает человека извращенцем.

— Ты тоже так считаешь? — неверяще протянул Илья. — Я думал, что только я один…

— Нет, ты не один, — уверенно заключила я. — Это моё мнение. А дружба… хм… она может быть весьма многогранной. И ничего страшного нет, если, допустим, один друг поможет другому в критической для него ситуации. Особой