Лиловые бабочки - Слава Кэт

Да… Мне нужен был лишь Илья. Илья и полиция.

Я тупица. Отгадка всё время была прямо перед моим носом, но я в упор её не замечала. Мои бывшие друзья были правы. Я великая слепая.

Примечания:

1) «Где ты» — визитная карточка группы «Инфинити». Эта песня была написана в 2002 году, но в то время так и не нашла свою аудиторию. Успешным для этой песни стал 2007 год, когда трек звучал на всём Черноморском побережье, а далее и по всей России, добравшись и до ближнего зарубежья. В октябре 2007 года композиция «Где ты» попадает в ротацию радио DFM (г. Москва).

Авторы и исполнители: Татьяна Бондаренко, Алексей Кутузов.

2) «Бабочки» — песня российской исполнительницы Глюкозы. Автор слов и музыки — Максим Фадеев.

3) Лепидоптерофилист — коллекционер бабочек.

Глава 21. Горько-сладко

В питерскую кафешку на встречу Илья прибыл первым, что совсем неудивительно. Передвигаться с гипсом на ноге мне было проблематично. Оценив мою скорость, журналист громко цокнул:

— М-да…

— Я сама виновата, — сварливо заметила я. — Если бы не прыгала с третьего этажа, не пришлось бы в гипсе ходить. Я же не чешуйчатокрылое, летать вроде бы как не умею.

Кривясь и морщась, я присела и сделала заказ. Илья терпеливо ждал. В конце концов, не выдержав, он начал диалог первым, неожиданно залипнув на красноватую бабочку-заколку в моих волосах:

— Не замерзнешь в черной майке?

— Да вроде не должна, — откинулась на светло серые кожаные сидения дивана я и принялась их ощупывать и рассматривать.

Ух. И впрямь очень похоже на ту самую мебель из клипа Кати Лель «Мой мармеладный». Точь-в-точь. Администраторы не наврали.

— До сих пор больно?

— Терпимо. Я не для этого тебя вызывала, чтобы выслушивать сочувствия, ахи и охи, — отмахнулась я и принялась провокационно напевать, покачивая ногами. — Опять мне кажется, что кружится моя голова. Мой мармеладный, я не права…

— А ты не меняешься, — улыбнулся Илья. — По-прежнему стабильно борзеешь. Всё, как обычно.

— Ну насколько я помню, именно эта черта во мне тебе всегда и нравилась, верно же? — коротко хохотнула я, выпячивая губки. — Попробуй м-м-м, попробуй джага-джага… Ребят, извините, пожалуйста, а можно включить нам трек Кати Лель «Мой мармеладный»?

— Вам, девушка, можно всё, — улыбнулся администратор. — Секундочку подождите, пожалуйста.

На все кафе победно загремели позывные популярной некогда в 2004 песенки. Илья одобрительно рассмеялся.

— Я скучал, — признался он. — Очень скучал.

Довольно долго мы молчали. Я собиралась мыслями.

— Если честно, я страшно удивился, когда получил твоё письмо по электронной почте, — признался Илья. — Сначала думал, что фейк. К чему такая конспирация?

— Ну значит, был повод, — вздохнула я, поправляя заколку-бабочку в волосах. — Для начала я должна извиниться перед тобой. Ты был прав. Хотя это не удивительно, у тебя специфика работы такая, ты лучше видишь и понимаешь… ай, блин, я опять отвлекаюсь, это не важно. Короче, ты был прав, а я нет. Игорь совсем не тот, за кого себя выдает. Прости. Прости, что не выслушала тебя до конца. И прости, что с самого начала тебе не верила, хотя ты неоднократно пытался мне намекнуть. А прямые свидетельства просто проигнорировала. Ты очень злишься?

Илья закусил губу и секунд на двадцать «завис». А потом понимающе улыбнулся:

— Ну, главное, что, в конце концов, ты поняла, что ошибалась. Все мы ошибаемся. Это нормально.

— И, тем не менее, я сама себя не прощу, — с горечью произнесла я. — Ты был прав. Всегда прав. Я великая слепая. И… прости за всё. Может, другой возможности извиниться вообще не будет, кто его знает. Ситуация уж больно непростая. Прости, если ненароком обидела. Прости, что называла Мармеладкой. И за пощечину прости. Прости за всё в принципе. Я правда не хотела причинять тебе боль. Но так сложно, пойми… сложно, когда совсем непонятно, кто друг, а кто враг. Когда всё не то, чем кажется…

— Понимаю, — согласился Илья. — Ты видела во мне врага? Досадную помеху?

— Нет, Илюш, — принялась обводить узор на салфетке я. — В том-то и дело, что нет… С самого начала ты мне… эм… Просто когда… Ладно, неважно.

— Игорь… это он… — занервничал Илья.

— Ну в целом да. Ты же знаешь, что никогда ему не нравился. Это не секрет.

— А ты его слушала, ясно. Он запрещал нам общаться.

— Да ничего тебе не ясно. Это сложно объяснить. Но я обязательно объясню. Прямо сейчас и объясню. Но… я не знаю, как ты к этому отнесешься. Меня этот разговор пугает. Ужасно пугает. Кстати, ты принес папку?

— Да, конечно, — засуетился Илья, доставая документы из сумки. — Но материалы есть и на флешке, если надо.

— Думаю, надо. Ты в полицию, конечно, с этими материалами не ходил?

— Пока еще нет. Жду твоих наработок. Сама понимаешь: чем лучше доказательная база, тем больше шанс, что нас выслушают и примут всерьез, а не пошлют лесом, как обычно.

Я заулыбалась.

— Ты чего? — не понял Илья.

— Да так… вот, думаю, какой процент наших материалов совпадет. Мы же синхронно рыли. Я именно через твоих знакомых в полиции запросы делала. Наверняка они тебе говорили.

— Говорили, — согласился Илья.

— Забавно… Двое против маньяка. А полиция-то вообще не понимает, что происходит, верно? Ох, ладно, чего злорадствовать… столько людей пострадало.

* * * * *

Я задумчиво листала материалы. Да, далеко не всё у меня было, оказывается. Интересно, интересно… Но это всё равно мелочи. Не доказательства. Так, просто повод для размышлений.

— Есть расхождения с твоей версией? — поинтересовался Илья.

— Да особо нет, — охотно пояснила я. — Но некоторые пробелы восполняет… Главный ответ мы оба не нашли. Кто, чёрт возьми, Игорь вообще такой?

Илья поскучнел.

— С одной стороны да, ты права. Не нашли. С другой стороны… ну ты же понимаешь, что именно он…

— Я понимаю… — согласилась я. — С маньяком надо что-то делать.

— Неужели ты за год так и не поняла, что он конченный псих? — скептически произнёс Илья. — Каково это: чувствовать себя человеком, к которому испытывает симпатию психопат?

— Ох…ительно… ой, прости, я заговариваюсь. Давай по порядку. Илья… Можно я задам тебе один вопрос, не сочти за наглость? Вероятно, он покажется тебе странным и неуместным, но для меня он очень важен. Просто… пойми меня правильно. Я всерьёз полагаю, что в живых мне оставаться максимум недели две-три. А я хочу кое-что понять… очень личное.

— Откуда такая конкретика