Безмолвный король - Амо Джонс

Судя по эху, сейчас она в машине.

– Да! Мы дома, и здесь просто чудесно! На самом деле есть кое-что, о чем я хотела бы с вами поговорить.

– Я почти на месте!

Она вешает трубку, а я спрыгиваю с кровати и мчусь вниз.

– Скарлетт скоро приедет. Нам нужен план!

Дверь распахивается.

– У меня есть идея!

Скарлетт закрывает за собой дверь, снимая солнцезащитные очки. Она подходит ко мне.

– Мне не нравится, что Бишоп отправляется туда в одиночку, и, как я уже говорила тебе прошлым вечером, мы с Гектором…

Я ухмыляюсь.

– Вы хотите сорвать их войну?

Ее глаза встречаются с моими.

– Откуда ты знаешь?

Я фыркаю.

– Я собиралась предложить ту же идею.

Там будет Хейл? Надеюсь, что будет. Может быть, мне представится возможность случайно толкнуть ее под шальную пулю. Не могу спокойно думать о том, как она поступила со Скарлетт.

– Неудивительно, что Хейсы так опасны. Просто посмотрите на женщин, которых они выбирают, – усмехается Татум, указывая на меня и Скарлетт.

– Она права, – бормочу я себе под нос.

– Хорошо, тогда договоримся. Ты, – Скарлет указывает на Тилли, – очевидно, остаешься с малышкой, а мы втроем полетим туда примерно через четыре часа после Королей.

– Как? – спрашиваю я, чувствуя прилив адреналина от ее хитрого плана.

Бишоп меня убьет.

– У меня есть друг, – объявляет Скарлет, садясь на край шезлонга. – У него есть авиакомпания и частный самолет, который мы можем использовать.

– Ох, – встреваю я. – Конечно, кто бы сомневался.

Она победно мне улыбается, а затем смотрит на Татум.

– Тебе не обязательно лететь, если ты не хочешь.

– Вы серьезно? Кто-то же должен следить за тем, чтобы все шло по плану… – Она многозначительно указывает на меня пальцем.

Я хмыкаю.

– Да уж. Итак, когда мы уезжаем?

Глава 31

– Кажется, это был самый длинный перелет в моей жизни! – вздыхаю я, вылезая из лимузина.

Мне неприятно находиться дома – в первую очередь потому, что я больше не чувствую это место своим домом.

– Потому что ты всю дорогу чуть ли не тряслась от воодушевления. – Татум выходит из машины и помогает Тилли. – Серьезно, твоя любовь к опасности заставляет меня усомниться в рациональности нашей дружбы.

– Кто бы говорил! – отвечаю я.

В ту же минуту я слышу, как за нами останавливается чья-то машина. Дерьмо. Нас поймали.

Я медленно поворачиваюсь, прикусив губу и на ходу выдумывая убедительное объяснение тому, почему мы снова здесь. Внезапно на моем лице появляется отвращение.

– Какого хрена тебе здесь нужно? – рявкаю я, когда Элизабет выходит из машины и закрывает за собой дверь.

Она приехала на жемчужно-белом «Лексусе» с хромированными дисками, за рулем ее водитель, который выглядит вдвое моложе ее.

– Я вижу, ты купила себе новую игрушку.

Она вздрагивает, но расправляет плечи.

– Я понимаю, почему ты на меня злишься, Мэдисон. Я просто хотела увидеться с тобой перед отъездом, чтобы проверить, можно ли хоть как-то спасти наши отношения.

– Нет. – Я указываю рукой в сторону машины, на которой она приехала. – Ты можешь уезжать.

Мой взгляд останавливается на Скарлетт, которая прожигала ее глазами.

Она подошла к ней, напоминая прекрасную ядовитую бабочку, и ее голос пугающе понизился.

– На твоем месте, Лиза, я бы слушалась Мэдисон, потому что, если ты окажешься на расстоянии вытянутой руки от меня, я самолично задушу тебя и закопаю на заднем дворе. – Скарлетт усмехается, переходя на шепот, – и мы оба знаем, кто будет твоей соседкой по могиле.

В ее взгляде мелькает боль, а затем она снова смотрит на меня.

– Я люблю тебя, Мэдисон. И всегда любила. Когда ты будешь готова простить меня, я буду тебя ждать.

Она опускает голову и направляется обратно к машине. Укол вины пронзает мою грудь. Ничего не могу поделать со своей человечностью. Я провела большую часть жизни, искренне ее любя, а теперь, вероятно, проведу оставшееся время ее ненавидя.

– Было бы здорово ускориться, поскольку мы должны быть на взлетно-посадочной полосе уже через два часа, – распоряжается Тат, направляясь к парадному входу.

Как только она тянется открыть дверь, та распахивается, и на пороге оказывается Елена в кухонном фартуке и со следами муки на лице и волосах.

Я уже собираюсь вывалить на нее целую кучу оправданий, но она меня опережает:

– Мэди, у тебя мало времени!

Мои брови удивленно взлетают вверх. Она знает? Затем я вспоминаю разговор со Скарлетт. Елена – ее Татум.

– Пойдем, Лебедь, – Скарлетт хлопает по моей заднице, проходя мимо, и как раз когда я собираюсь подняться по ступенькам, я замечаю, что Тилли осталась стоять у машины. Обернувшись, я смотрю на нее.

– Ты идешь?

Затем ко мне приходит осознание, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Елену, которая с интересом наблюдает за Тилли. Ее глаза мечутся между Тилли и малышкой, и как раз в тот момент, когда уровень неловкости достигает своего пика, Елена указывает на дом.

– Я бы хотела познакомиться со своей внучкой.

Я громко выдыхаю, качаю головой и захожу в дом.

– Я не создана для такого образа жизни.

Бросив свои сумки возле входной двери, в любом случае они скоро мне понадобятся, я направляюсь в гостиную, где Татум и Скарлетт угощаются папиным виски.

– За тебя, Джозеф, пошел ты к черту!

Она поднимает в воздух стакан с янтарной жидкостью. Я чувствую терпкий вкус крепкого алкоголя, просто за ними наблюдая.

– Вам не нравится отец Мэдисон? – спрашивает Тилли, медленно передавая Микаэлу Елене.

Елена с обожанием смотрит на малышку.

– Ой, ей никогда не нравился Джозеф. – Потом она подмигивает мне и снова переключает свое внимание на ребенка. – Я испекла пирог.

– Испекла? – фыркает Скарлетт, приподняв одну бровь. – Судя по количеству муки на твоем лице, на пирог мало что осталось.

– Не слушай ее, она вредина! – воркует Елена с Микаэлой. Затем она поднимает на меня взгляд. – Прежде чем ты уедешь, дорогая, тебе нужно знать одну вещь. Твои биологические мама и папа будут там. Ты готова с ними встретиться?

В комнате стало тихо. Я обдумываю ее слова. Наверное, я готова. Они отказались от меня, и это, пожалуй, единственное, с чем мне трудно смириться. Я скучаю по своим парням и своему парню. И чувствую, что не нужна людям, которые произвели меня на свет. Бог явно ошибся, когда посылал меня им. Я жила в полной безопасности в своем семейном гнезде, была единственным ребенком женатых и любящих родителей, а потом узнала, что они не любили друг друга, меня удочерили, у