Киносъёмки - Наталия Мазова

Нелдор выпрямился в седле и крепче сжал рукоять Андрила. Яснее, чем кто-либо другой, он понял, что вызов предназначен лично ему. Внезапно легкий порыв ветра распахнул черный бархатный плащ ужасного всадника, и Нелдор с изумлением увидал на его груди силфенилловый листок Ариэль! Два камня на листке были темны и тусклы, как выколотые глаза, и лишь третий ярко, ослепительно горел, словно зеленовато-золотистая звезда.

И вдруг, раздвинув оцепенелые ряды Светлых Сил, навстречу Саурону шагнул незнакомый красивый парень с длинными каштановыми волосами, в эльфийском прикиде и таком же, как у Нелдора, лориэнском плаще. На нем не было ни кольчуги, ни других доспехов — только длинный сверкающий меч в руке. Никто не знал, откуда взялся этот тип и как его зовут, и лишь Эленсэнт с ее цепкой памятью сразу узнала Эндвэлла.

— Сойди с коня, Черный Властелин! — звонко и чуть презрительно прозвучал его голос, которому гранасианский акцент придавал странную, тревожащую душу мелодичность. — Я буду биться с тобой только на равных!

Саурон соскочил с коня, которого тут же подхватил какой-то начальник орков в рогатом шлеме, и резким движением выхватил тяжелый черный меч. На лезвии у самой рукояти золотом блеснула Руна Мрака.

В полной тишине лязгнули скрестившиеся мечи. Словно голубая молния мгновенно промелькнула между двумя противниками. Удар, еще один! Выпад, уход и снова эффектный выпад Эндвэлла… Эленсэнт позабыла, кто она и зачем здесь находится — до того это было красивое зрелище. Да и остальные наблюдали за этим невероятным поединком, затаив дыхание. Энгус орудовал мечом так, как, наверное, не делал этого ни разу в жизни, но сейчас у него был в высшей степени достойный противник.

"Я сплю и вижу сон", — отрешенно подумала Эленсэнт, глядя расширенными глазами на фантастическую схватку. "Вот сейчас проснусь, и ничего не будет — ни Саурона, ни этого миляги."

Время, казалось, остановилось, и странно знакомым было это очарование — только тогда, при заклятии огня, оно было во много раз сильнее. Не в Третьей Эпохе Средиземья, а на вполне реальной и чуточку скучной Озе — эта грозная и мрачная фигура с черным щитом, в кольчуге с поясом, сверкающим кровавыми рубинами. А напротив — красивый, как эльф, молодой воин, с меча которого (или это почудилось Эленсэнт?) срывались голубые искры.

Нелдор застыл в седле, как изваяние, и его напряжение выдавали лишь руки. На обеих пальцы были сложены в кор-эндалльском охранительном жесте средний поверх указательного. Наследник Исилдура прекрасно понимал, что поединок проходит на таком уровне, до которого даже ему еще предстояло дотянуться. "А чем же, эдж наск, может кончиться это единоборство?" вдруг толкнулась ему в виски тревожная мысль. — "Ведь пока существует Кольцо — Саурон неуничтожим!"

Джим сам не заметил, когда в его руках оказалась кинокамера. Черт возьми, да Таллэ за такую сцену… Впрочем, техмастер Витька Большаков тоже лихорадочно вцепился в кинокамеру, запечатлевая все происходящее, пока Стэнли не вырвал ее из его рук и не заорал на всю Пеленнорскую битву:

— Это еще что такое?! Ну-ка прекратите! Гил-Гэлада нам по сценарию не полагается!

Противники разом опустили мечи. Наваждение кончилось. Оба войска, и Черное, и Светлое, облегченно вздохнули.

— Борис, ты превысил свои полномочия, — ровным, спокойным голосом произнес Нелдор. — Своей властью прерывать сражение не имеет права даже валар.

— Что сделано, то сделано, — внезапно объявил Эндвэлл. — Так что сейчас лучше всего на пятнадцать минут объявить положение вне игры и не мучиться.

— Пусть так, — согласился Стэнли. И тогда Эндвэлл лукаво подмигнул Саурону:

— А мы с тобой, Черный Властелин, отойдем на минутку. У меня к тебе дело вне игры.

Оставив Стэнли препираться эти четверть часа с Нелдором и Витькой Большаковым, недавние противники отошли на край поляны за густые кусты дикой смородины. Саурон снял свой черный шлем, и взору Эндвэлла открылась обаятельная физиономия Энгуса. Черная лохматая борода, сверкающие синие глаза, веселая улыбка… Словно и вправду вернулись времена Второй Эпохи, когда, общаясь с эльфами Остранны, Саурон принимал самое прекрасное из своих обличий.

— Ты замечательно дерешься, — сказал он, протягивая руку Эндвэллу. Тот вздрогнул, но руку пожал. — Я никогда раньше не имел дела с таким противником.

— Ты тоже отлично дерешься, — ответил Эндвэлл, и его огромные серые глаза странно блеснули. — Послушай, где ты взял эту вещь? — он небрежно указал на сверкавший на груди Энгуса алфенилловый листок. Энгус заметно смутился.

— Да знаешь, эту штуковину где-то нашла моя Джуэл, а потом я захотел оставить его себе. Я понимаю, конечно, что это скорее эльфийское, чем мордорское украшение, но почему-то оно мне ужасно нравится. Этот камень внизу иногда горит так ярко-ярко… как Око, — он усмехнулся. Но Эндвэлл оставался серьезным.

— А ты знал, что этот листок принадлежит Королеве Ариэль?

— Вообще-то знал…

— И не попытался вернуть, а оставил себе?

— А как вернешь? Игра же идет! Я в Мордоре сижу, а она к нам не ходит. Не через орка же передавать и не через назгула!

— У Черных есть свой мастер, Элк Ор, — с расстановкой произнес Эндвэлл. — И он почти каждый день видится с Королевой. Почему ты не передал листок через него? Только не говори, что ты ему не доверяешь.

На этот вопрос Энгус не нашел, что ответить. Эндвэлл с минуту пристально смотрел ему в глаза, а затем устало сказал:

— Вообще-то все это не имеет никакого значения, потому что листок потеряла не Королева, а одна девушка, которой Королева его подарила. Вряд ли ты ее помнишь, но этой вещью она очень дорожила.

— Тем более, — сказал Энгус, почему-то отводя взгляд. — Как я верну ей это украшение, если даже не помню ее?

— Через меня, — ответил Эндвэлл. — Я сегодня обязательно увижусь с ней.

— Игровые превратности… — начал было Энгус, но Эндвэлл повторил четко и раздельно:

— Сегодня я обязательно с ней увижусь. Дай мне листок.

Это прозвучало почти как приказ. И тогда под пристальным взглядом своего противника Энгус медленно, словно через силу, расстегнул золотую цепочку и протянул листок Эндвэллу. И в тот миг, когда Эндвэлл взял его в руки, третий камень, который Саурон называл Оком, погас и сделался таким же тускло-безжизненным, как два других.

— Прекрасно, Черный Властелин! — Глядя на то, как Энгус надевает шлем, снова превращаясь в Саурона, Эндвэлл неожиданно широко и искренне улыбнулся, и, казалось, эта улыбка озарила все вокруг. — А теперь надо идти к остальным, потому что до конца положения вне игры осталось всего две минуты.