Наш Современник, 2005 № 04 - Журнал «Наш современник»

По логике правящих верхов сегодня получается, что им просто невыгодно, да и незачем иметь юное поколение, жаждущее знаний. И обратите внимание, как дружно и слаженно действуют в этом же направлении российские СМИ — и проправительственные, и так называемые независимые, и ТВ, и гламурная пресса. Какая общность интересов!

В числе кардинальных «направлений развития», к осуществлению которых приступило правительство Фрадкова, — перенос забот о сфере образования с федерального уровня на региональный. И сделано это вопреки настойчивым пожеланиям педагогического сообщества, чтобы финансирование образования осуществлялось обязательно на федеральном уровне — в целях сохранения единого образовательного пространства и равных возможностей для всех детей, вне зависимости от того, где они живут. Кстати сказать, прежнее руководство Минобразования тоже было за федерализацию. Таков и мировой опыт. И даже в США, где по традиции у каждого штата были свои школьные программы, свои учебники, свои критерии при приёме в университеты, в последнее время занялись федерализацией системы образования — как крайне необходимой мерой для выхода из кризиса. Кто же в России лоббировал регионализацию? Очевидно, всё тот же экономический блок в правительстве. Ведь, перенеся заботы о сфере образования с общегосударственного бюджета на региональные, умудрились одновременно сократить долю региональных доходов, пообещав неопределённо, что будут спускать сверху в регионы дополнительные несколько миллиардов.

Таким образом, при новом порядке финансирования дети будут получать в одном регионе образование получше, в другом — похуже. Про обещание уравнять учительскую зарплату со средней в промышленности — забудьте. И в правительстве так торопились с переводом финансирования на региональный уровень, что впопыхах забыли про экспериментальные школы Российской академии образования, которые из РАО и финансировались. В Москве, в Нижнем Новгороде это были лучшие школы. С января 2005 года они остались без копейки.

А теперь вспомним соображения ректора ВШЭ о том, что не всем нужно учиться в вузе пять лет — хватит и трёх. Согласно принятым правительством Фрадкова «Приоритетным направлениям…» в России будет введено двухуровневое высшее образование. Далеко не каждый поступивший в институт или университет сможет там получить полноценное высшее образование, то есть диплом магистра. Большинству придётся довольствоваться дипломом бакалавра (срок обучения — 4 года). Обладателю такого диплома «в зарубежных лабораториях позволяют только пробирки мыть» (цитирую слова ректора МГУ В. А. Садовничего). А чтобы продолжить образование (ещё 1 или 2 года) и получить диплом магистра, бедному студенту придётся выдержать жесточайший конкурс на ограниченное количество бюджетных мест в магистратуре. Богатый просто заплатит.

Введением двухуровневого высшего образования власть маскирует фактическую отмену записанного в Конституции права на бесплатное высшее образование. А бакалавр — это даже не профессия. С таким дипломом — дорога в продавцы, в мелкие клерки. Возможности ниже, чем у выпускников прежних техникумов.

Но сегодняшней власти и не нужны высокообразованные специалисты. В феврале министр Фурсенко представил правительству новый проект. Выпуск магистров теперь решено сократить. С этой целью вузы предполагается поделить на три категории. В первую войдут немногие лучшие университеты России. Они будут готовить специалистов с настоящим университетским образованием, получат более высокое государственное обеспечение и право принимать студентов не по результатам ЕГЭ, а проводить свои экзамены. Примерно около ста вузов второй категории получат обеспечение похуже и будут давать дипломы двух уровней — и бакалавров, и магистров — по описанной выше схеме. Ну, а большинство российских вузов сможет готовить только бакалавров. В эту категорию, очевидно, попадут провинциальные вузы, даже если там сложились перспективные научные направления, есть сильные кафедры и факультеты.

И здесь нельзя не сказать о традиционном для русского интеллигента втором высшем образовании. В уникальный Литературный институт имени А. М. Горького всегда поступали люди с образованием, с опытом работы по той или иной профессии, с первым литературным опытом. На этом и строилась программа обучения в Литинституте. Но теперь и он подпал под запрет второго бесплатного высшего образования. Значит, должен будет набирать детей прямиком из школы? Какой в этом смысл?

И ещё об одном нововведении — о задуманном в правительстве способе оплаты образования, доступном бедняку — о студенческом кредите. Как в «цивилизованных странах». Но ведь в тех же США такой кредит даётся студенту под мизерные 2,5 процента. Причём там уверенность в себе при взятии кредита подкрепляется системой высоких доходов специалистов с высшим образованием. А у нас? Под какой процент дадут кредит? И как его выплатить при заработках учителей, врачей, инженеров? Впрочем, в тех же США при существующих льготных студенческих кредитах высшее образование на три четверти оплачивается либо из государственных фондов, либо из благотворительных.

В нашей системе образования издавна сложилось правило: все педагогические новшества поначалу испытывались в масштабах отдельной школы, одной области. Для того, кстати сказать, и были созданы экспериментальные школы РАО, про которые теперь впопыхах, как я уже говорила, просто позабыли. Впрочем, даже не так уж давно эксперимент с ЕГЭ, единым государственным экзаменом, вводили постепенно, начав с отдельных регионов.

В 2004 году правительство Фрадкова размахнулось со своими «Приоритетными направлениями…» сразу на всю страну, на всю «вертикаль власти». В каком состоянии находилось в 2004 году само правительство, дан анализ в статье Александра Казинцева «Менеджер Дикого поля», опубликованной в «Нашем современнике» (2004, № 12) с выразительным подзаголовком «Государство? Где вы видите государство?». Начиная с марта прошлого года, пишет Казинцев, «Россия прожила без федерального руководства». Происходила реформа самого правительства. Прежние министерства упразднили, формирование новых затягивалось. Огромная армия чиновников в течение долгого времени «не могла, не желала что-либо делать и ничего не делала». Новые назначения оказались весьма необычными: антимонопольную службу возглавил биолог по профессии, агентство по недропользованию — ветеринар, пост главного эколога получил инженер-железнодорожник… Не буду перечислять всех, названных в статье Казинцева, по фамилиям. А. А. Фурсенко там не был упомянут: глава нового Министерства образования и науки — доктор физико-математических наук. Так что, казалось бы…

Но вот какую оценку формированию нового министерства и назначению Фурсенко дал в одном из интервью Ж. И. Алфёров, академик, нобелевский лауреат. Не надо было соединять образование с наукой — задачи совершенно разные. Что же касается Фурсенко, то у него нет никакого опыта работы в сфере образования. И вряд ли он справится с управлением наукой, на таком посту может находиться только крупный учёный. Вообще министерство, объединяющее образование и науку, для Фурсенко «непосильный груз».

О том, какие полномочия может взять на себя министерство Фурсенко, стало известно осенью 2004 года, когда появилась «Концепция участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществляющими деятельность в сфере науки». В тексте документа, попавшего в печать, так же витиевато излагались «основные направления трансформации» и «перспективный облик» государственного сектора науки, а также его «оптимизация» (любимое слово сочинителей таких проектов). Проще сказать, Министерство образования и науки наметило обвальное сокращение количества научных институтов на бюджетном финансировании, а значит, и обвальное сокращение научных кадров. В случае ликвидации государственного института разрешалась его приватизация. Так что обратите внимание на использование слова «организация» в министерской «Концепции…». О такой «маленькой хитрости» уже шла речь в начале статьи. Научное учреждение нельзя приватизировать, а организацию — почему бы и нет? Ведь какие прекрасные здания занимают академические институты!

Учёные, конечно, запротестовали, отправили на имя президента резолюцию, принятую на заседании учёных советов РАН и подписанную нобелевским лауреатом Ж. И. Алфёровым, в которой говорилось, что осуществление «Концепции…» — «приведёт к катастрофическим последствиям для отечественной науки и страны в целом». Теперь руководители министерства объясняются с учёными: произошло недоразумение, никто и не собирался уменьшить в пять раз количество научных институтов. И вообще само Министерство образования и науки тут не виновато. В уже цитированном выше интервью Алфёров рассказывал о своей беседе с заместителем министра А. Г. Свинаренко. Тот не постеснялся заявить: «Ничего не знаю, это всё Минфин». Удобная, конечно, позиция.