Враг моего врага - Сергей Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он ткнул большим пальцем одну из двух кнопок, расположенных сбоку от двери. Где-то под ногами раздалось легкое жужжание, тяжелая многотонная, около полуметра толщиной, створка «сейфовой комнаты» покатила влево… Просвет стремительно уменьшился… Все, встала на место!
Зазуммерил телефон внутренней связи. Рейндж снял трубку.
– Командир, вы в порядке? – спросила трубка голосом Антона.
– В норме. Закрылись!
– Добро. У меня на пульте тоже прошел сигнал.
– Что за «движуха»? Как долго нам тут торчать, в этом «сейфе»?
– Пока не знаю. Включите монитор! Все, до связи.
У американцев и европейцев такие помещения, как то, в котором сейчас находились Мокрушин и две молодые женщины, принято называть либо «safe room», либо, что ближе и точней в плане психологии, – «Panic Room».
Такие убежища разной степени прочности, защищенности, оснащенности техническими устройствами и минимальными удобствами оборудуют, как правило, в подвальной части особняка (коттеджа, резиденции, дворца). Причем сооружают их не только на случай стихийных бедствий, вроде ураганов и торнадо или, того страшней, ядерной войны, как это практикуется в США, но и как защитное средство во время нападения преступников – дабы отсидеться, если вдруг «прижмет», в прочной, не поддающейся быстрому взлому «safe room» до прибытия подмоги.
О наличии в доме, а тем более точном местонахождении этой самой «Panic Room», о том, как пройти в «сейфовую комнату», как она устроена, хозяева предпочитают не распространяться.
Подобные объекты сооружают специализированные фирмы, гарантирующие клиентам конфиденциальность.
В том, что строители, оборудовавшие здесь, в коттедже на окраине Лесного, аналог «safe room» одного из самых совершенных образцов, будут держать язык за зубами, можно не сомневаться. Потому что в данном случае на обычном с виду гражданском объекте – таких коттеджей и особняков в округе тысячи! – поработали специалисты из ГУПа «Спецмонтажстрой-89», возводящего преимущественно спецобъекты для нужд ФСБ, ГРУ и ФАПСИ…
Отдышавшись, Рейндж огляделся.
Ситуация складывалась пока следующим образом. О причинах, повлекших за собой объявление «тревоги» для обитателей особняка, он ничего не знал. ВС и Малика сидели, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу на узком диване (на котором места хватило бы и на троих, кстати). Диван расположен у стены напротив входа, который теперь перекрыт бронированной сейфовой дверью. Из мебели здесь есть еще табуретка – ее принесли сюда из кухни. На полу, в левом углу, находилась упаковка с пластиковыми бутылками – запас воды. Там же стопкой сложены несколько пакетов «сухпая».
Справа, под потолком, на кронштейне закреплен плоский ЖК-экран. На него подается изображение от следящих телекамер, установленных в округе. Какое именно изображение на него подавать, от каких камер, решают те, кто дежурит на основном «пульте», расположенном в «хозпостройке».
Именно там, в этом строении, размещалась группа сотрудников охраны, включая «прикрепленного». Еще одна команда заняла небольшое здание бывшей радиорелейной станции узла связи, рядом с которым высится «мачта». На этой вышке, как и на некоторых других объектах близ коттеджей, на окраине поселка Лесной, также установлены следящие телекамеры.
На экране пока было изображение лишь от телекамеры, установленной над козырьком входной двери. В ее поле зрения попадала площадка перед домом; видны также ворота и частично – ограда.
Рейндж подумал о том (вспомнились вдруг события трехмесячной давности), как страшно, как жутко было тем из уцелевших обитателей объекта «Зебра», кому удалось во время внезапного нападения русской РДГ укрыться в оборудованной там на нижнем уровне «safe room»…
Он и сейчас может лишь гадать, сколько народа туда смогло втиснуться – пять, десять, пятнадцать человек?
Всех остальных они перебили в том бункере – пленных не брали.
Но и им, бойцам «четверки», этот бой стоил жизней трех товарищей. Да и те четверо, кто выжил, были все до одного ранены, контужены…
Рейндж сломал ногу в середине этого тяжелого боя, когда, спасаясь от подброшенного кем-то в тоннель «яичка», махнул через железные перила. Карниз под перилами не выдержал его веса, Мокрушин обрушился с четырехметровой высоты – там у них, внизу, была устроена столовка… Вот на один из столов Рейндж и приземлился. Да так неловко, что сломал ногу.
К счастью, к этому моменту охрану бункера перебили уже почти полностью. А те, кто укрылся в «Panic Room», не то что не пытались совершать какие-то вылазки, но и сами, по-видимому, тряслись от страха: а вдруг у русского спецназа достанет взрывчатки, чтобы «достучаться» до начинки этого двойного (бункер внутри бункера) сейфа…
Ну и Руст, конечно, молодца. «Гостинец» был послан как раз вовремя – грузины уже кумекали снаружи, как им высадить «браму». И даже подогнали на прямую наводку «Т-72SIM»… Идиоты долбаные!
Быстро светало; по видимости и по погоде уже вполне могла работать авиация, включая вертолеты.
Всего минут через десять после «СУ-25», сбросившего «пятисотку», – боеприпас грохнул посередке между площадкой с техникой и «брамой», перевернув вверх тормашками «Т-72», – над объектом, что еще более добавило паники и сумятицы у грузинских военных, промелькнули хищные силуэты «двадцатьчетверок»!
Вскоре, в сопровождении еще одного «крокодила», с севера, от Дзавы, пришла вертушка «Ми8-МТ» за группой Мокрушина: предстояло эвакуировать с разгромленного объекта грузинской ПВО как живых спецназовцев, так и мертвых товарищей…
И только уже на следующий день, когда его прооперировали во Владикавказе – он еще и осколок «словил» в бункере, – Мокрушин узнал главную новость: авиаторы теперь летали над ТВД свободно, грузинская ПВО полностью подавлена, в районе Гори уже хозяйничают десантники из 76-й Псковской ДШД и чеченский батальон «Восток»…
12 августа части противника перестали оказывать какое-либо сопротивление.
Грузинская армия прекратила свое бесславное существование.
Стадо напуганных до смерти гоблинов бросилось наутек, оставляя на позициях и пунктах боепитания технику, обмундирование, боеприпасы… «Доблестные воины Грузии», незадачливые крестоносцы времен «Нового мирового порядка», равно как и призванные под ружье резервисты, бежали споро, без оглядки, опережая в своем паническом бегстве даже гражданское население края Шида-Картли.
Назвать армией или частью армии этих разбежавщихся по домам или забившихся в какие-то норы, обезумевших от страха, потерявших человеческий облик существ, более не представлялось возможным. Армии у Грузии больше не было. Как бы это ни печально звучало для спонсоров и покровителей «сукина сына» Михаила Саакашвили и его присных…
Услышав всхлипы, Рейндж обернулся. Он думал, что это плачет кто-то из женщин. Что кого-то из обитательниц здешнего «харема» напугала эта ночная тревога…
Он поймал на себе взгляд Вики. Докторша, не удержавшись, громко расхохоталась.
– Очень смешно, ага! – Рейндж левой рукой прикрыл стыд (в правой он продолжал держать кобуру с «глоком», вокруг которой намотаны поддерживающие ремни). – Охренительно весело!
– Влад, не обижайся… – Вике удалось сделать серьезное лицо. – У тебя такой воинственный вид был. Глянул бы ты на себя со стороны! Слушай, тебе не холодно в таком-то виде?
– Не жарко, это точно! Кстати, вы, уважаемые, между прочим, уселись сверху на одеяла! И чем трястись тут и ухохатываться… подняли бы свои попки и выдернули из-под них одеяла!
Женщины поднялись с дивана. Виктория поправила на груди банное полотенце, которое она успела прихватить из ванной комнаты. На Малике была все та же легкая, почти прозрачная ночнушка. Одеял здесь обнаружилось две штуки – новенькие, синтепоновые, синего цвета. ВС закутала Малику в одно из них, затем усадила обратно на диван.
– Другое возьми себе! – велел Рейндж.
– А ты? Влад, ты же замерзнешь вот так, совсем без одежды!
– Не замерзну! Я этот… папуас! А папуасам по фигу: они ходят голые и никогда не мерзнут в своих родных джунглях!
– Ну иди хотя бы к нам… Садись, будем вместе согреваться!
– Не могу, занят – несу боевое дежурство.
Вика закуталась в одеяло. Спустя короткое время из-под него показалась рука с банным полотенцем.
– Возьми, Влад! Оно волглое… но все ж лучше, чем ничего!
Мокрушин закрутил влажное, еще сохранившее тепло женского тела полотенце вокруг чресел.
Он уже было хотел снять трубку и обматерить охрану – за то, что и эта тревога оказалась не настоящей, не боевой, так сказать, а учебной.
Но в тот самый момент, когда у него на языке крутились разные нехорошие слова, на экране вдруг появилось новое изображение.
Теперь экран был поделен на две части.
На правую половину экрана подавалось изображение фасада соседнего особняка. Того самого дома, где обитает Руст, дома, в который они сегодня с Антоном тоже наведались вечером (пройдя затем в «свой» по подземной коммуникации). Видна была часть ограды перед домом, а также площадка с двумя джипами, «Гелендвагеном» и гэрэушным «Mitsubishi Outlander». И еще ворота – они заперты.