Университет - Бентли Литтл

— Знаешь, почему люди стали в таких случаях говорить "Благослови тебя Бог"? Когда-то думали, что, пока ты чихаешь и твой рот открыт, в тебя могут заскочить злые духи. Так что это присловье было превентивной мерой против нечистой силы.

— А я знаю, что чих может быть юридически законным оправданием в суде. Если ты совершил нарушение за рулем — смело говори, что оно произошло из-за чиха. Когда чихаешь, то рефлекторно закрываешь глаза — это неизбежная реакция, признанная всеми медиками. А раз ты вынужден был закрыть глаза, то ты и не виноват в нарушении. Что и требовалось доказать.

Джим рассмеялся:

— Надо же! А мы с тобой, оказывается, доки в области чихания. Великие чиховеды и чихолюбы. Может, обоим чиховедам наступила пора где-нибудь перекусить?

— Перекусить? — весело переспросила Фейт и лукаво покачала головой. — Я-то думала, что ты предложишь что получше!

— Что ты имеешь в виду?

— Я-то думала, ты хочешь пригласить меня на свидание. Вместо этого ты робеешь и небрежно зовешь меня перекусить. Если я откажусь, это никак не ударит по самолюбию — можно сразу в кусты: дескать, я звал ее всего-навсего перехватить что-нибудь за компанию...

— Но я действительно хотел пригласить тебя перехватить что-нибудь за компанию, — сказал Джим. — Время уже позднее, я проголодался, дел у меня в редакции больше нет, и я подумал: отчего бы нам и не поесть вместе.

Она покраснела. "Господи, какой хороший щелчок по носу! Вот мне урок не высовываться и не пытаться вынести знания по психологии за пределы аудитории!"

Джим посмотрел на девушку, выдержал паузу любуясь красными розами на ее щеках, а потом расплылся в улыбке и сказал:

— Если честно, то я только что соврал. Ты права. Я просто трусил и не решался членораздельно пригласить тебя на свидание.

— Но теперь-то это приглашение? Я правильно понимаю? Ладно, я согласна.

Он встал, схватил свою кожаную папку и проводил Фейт до двери. Затем выключил свет и запер дверь.

В коридоре он сказал:

— За ужином можем обсудить твое письмо редактору в сегодняшнем номере.

— Что угодно, только не это.

— Тогда будем беседовать об американской литературе.

— Идет — Или станем болтать о чем придется. Они шли в сторону лифтов. Джим старался не подать виду, как сильно он волнуется.

— А что из здешней еды тебе больше нравится?

— Я здесь ничего не пробовала, кроме гамбургеров на ходу. Я живу с матерью и братом в Санта-Анне. И поэтому не в курсе, чем тут кормят.

— Есть кухня китайская, мексиканская и итальянская, — начал Джим. Тут его осенило, и с сияющим лицом он объявил:

— Мы пойдем к Биллу!

— К Биллу?

— Ты что, никогда не слышала про заведение Билла? — удивленно спросил Джим. Она отрицательно мотнула головой.

— Ну, классное местечко! Это кафешка совсем как в фильме "В субботу вечером, в прямом эфире" с Джеймсом Белуши. Помнишь, у них там все повара иностранцы, ни слова по-английски, кроме "пошаста, ха-бугера, сэра, вкусная ха-бугера". И все им говорят:

"Пошаста, хабугера", — и показывают на пальцах, сколько именно. У нашего Билла самые вкусные гамбургеры в округе. Да что там, я таких вкусных гамбургеров, как у него, нигде больше не ел! Фейт улыбнулась:

— А я думала, ты из фанатиков здоровой пищи. Или даже вегетарианец.

— Это я только с виду такой положительный. Так что же выбираем?

— Сегодня командуешь ты.

Джим довольно ухмыльнулся и воскликнул:

— В таком случае идем к Биллу!

Кафе находилось рядом с огромнейшей автостоянкой возле торгового центра на границе двух городов — Бреа и Пласентии. К тому времени, когда Джим и Фейт добрались до места, все магазинчики уже были закрыты. Кроме оружейной лавки. Сквозь витрину было видно, что за прилавком стоят два близнеца — толстяки во фланелевых рубашках, которые только-только не лопались на них.

Проехав мимо оружейной лавки, Джим припарковал автомобиль возле кафе. Пока он запирал дверцу со своей стороны, Фейт уже выпрыгнула из машины — он так и не успел помочь ей.

Как на грех, поваров, о которых Джим с таким упоением рассказывал, за стойкой не оказалось. В раздаточном окне стоял мужчина средних лет, вполне европейской наружности, одетый в белый халат и с белым колпаком на голове.

Фейт вопросительно посмотрела на Джима.

Тот пожал плечами.

— Похоже, нам не повезло со сменой.

Они заказали чизбургеры, кока-колу, картошку-фри и огуречные колечки и сели за столик. Столиков было всего два, и второй занимала группа хулиганистого вида парней — человек шесть. В одном из них Джим узнал студента, с которым он занимался на первом курсе — вместе посещали какой-то семинар.

— Ну, поговорим, — сказала Фейт.

— Поговорим.

Вместо этого молодые люди неловко молчали. В машине они болтали без умолку и тем вроде бы хватало. Джиму показалось, что Фейт раскованный, интересный собеседник. Рядом с ней ему было хорошо, он не смущался, и не было тех досадных промахов, которые сопровождают разговоры при первом свидании. Однако в кафе, за столиком, они оба вдруг заробели, и Джим обнаружил, что не знает, в какую сторону повернуть разговор, да и вообще что бы такого сказать, чтобы не показалось натянутым и ненужным.

Фейт добродушно тряхнула головой.

— Тогда уж чихни, чтоб не молчать. — посоветовала она.

Оба рассмеялись. Лед был опять сломан.

— Насколько я понимаю, — храбро начал Джим, — в данный момент ты ни с кем не встречаешься?

— Если бы встречалась, меня бы тут не было.

— Мне нравится такое отношение.

Их заказ был готов. Джим взял поднос и вернулся к столику. Они ели не спеша, чинно беседуя. Обсудили университетские сплетни, коснулись темы, с кем кто встречался раньше, а потом разговор стал перескакивать с предмета на предмет и одновременно становиться более глубоким. Джим рассказал Фейт о своем отце, о надписи на обложке пластинки с записями Фрэнка Залпы, о том, как встретился и подружился с Хоуви.

— Мой отец тоже умер, — тихо произнесла девушка, не поднимая глаз на Джима.

— Сочувствую.

— Это случилось уже давно. Давным-давно... — Она замолчала, рассеянно ковыряя палочкой жареного картофеля озерцо кетчупа на тарелке.

— А как это случилось? — спросил Джим. — Он погиб?

Фейт улыбнулась ему слабой, тут же исчезнувшей улыбкой.

— Да, погиб при исполнении. Единственный полицейский, которого убили в Коста-Вьехо за тридцать лет. Брали наркоманов во время вечеринки, ну и кто-то в него выстрелил...

Джим слушал, затаив дыхание.

— Года поймали. Он был под таким кайфом, что и не подумал бежать. Да и куда бежать — полицейские перекрыли все выходы. Но отца уже было не спасти. Даже до госпиталя не довезли.