Порок - Илья Райх

– Классика жанра, – неожиданно для себя вполголоса выговорил он.

– Что ты говоришь? – повернувшись к нему, спросила Жанна. – Я не расслышала, что ты говоришь? – повторила она.

– Я говорю, что хорошая квартира, – выпалил Евгений.

Она поднесла к столу две чашки с кофе.

– Но мне показалось, что она тебе не понравилась. Но это не удивляет… я сама, как только въехала в нее, первое время ложилась спать при включенном свете. Обстановка давила на меня, но потом свыклась.

– Я бы так не смог. Я бы переждал сорок дней после смерти и только потом въехал.

– И это говорит бесстрашный страж закона, – Жанна заулыбалась. – Наоборот, необходимо, чтобы кто-то жил в доме покойника в первые сорок дней, чтобы душа упокоилась.

– Что-то нас потянуло на мистику и на покойников!

– Извини, я не хотела, – поторопилась извиниться Жанна. – Но иногда хочется с кем-то поговорить, поделиться.

– Ничего, все нормально.

Они выпили кофе, потом Жанна предложила выпить, вина у нее не оказалось, но зато нашелся французский коньяк. Евгений занервничал, когда Жанна вытащила початую бутылку коньяка и присела не на прежнее место – на стул с противоположной стороны стола – а на диванчик рядом с ним. На правах мужчины он разлил по фужерам коньяк и предложил выпить за покойную тетю Жанны Екатерину.

– Я тронута твоим участием, – ответила она и опрокинула одним замахом налитый наполовину фужер.

Впечатленный Евгений постарался последовать примеру собеседницы и тоже за один глоток опустошил фужер. Налил по второй, Жанна не возражала. Она легонько плечом прижалась к его плечу, он не отпрянул, но почувствовал вожделение. Для наступления она открыла второй фронт, под столом. Легонько стопой наступила на ногу Евгения. Наступил момент контрудара, но куда его нанести, он не знал. Он робел и боялся, несмотря на сильное желание прикоснуться к ней. Такая женщина кого угодно заведет. Но все же решился, предложив избитый способ:

– Давай выпьем на брудершафт!

– Давай! – без колебаний поддержала Жанна.

Оба выпили до дна. Поцелуй получился затяжным, глубоким и смачным. Когда он был завершен, Жанна похвалила его:

– А ты классно целуешься!

Евгений покраснел от неожиданной похвалы и постарался скрыть удовлетворение от полученного комплимента.

В следующий момент они целовались уже в постели в спальне. В неистовой страсти они сжимали друг друга, катались по кровати. Как только Евгений принялся срывать с Жанны одежду, она оттолкнула его, в мгновение соскочила с постели и с возгласом «Я сейчас!» убежала из спальни. Как любая уважающая себя женщина, она побежала принимать ванну. Евгений встал с кровати, на ощупь в темноте нащупал выключатель. Сделав свет не сильно ярким, интимным, он осмотрел спальню. Его бросило в жар, когда он представил, что кровать, на которой он только что предавался ласкам и утехам, когда-то служила ложем для покойной хозяйки.

Впечатленный потоком неприятных мыслей, он застегнул на груди верхние пуговицы рубашки и на полу рядом с кроватью нашел свой серый джемпер. В этот момент в спальню залетела Жанна в коротком прозрачном халате и застала его врасплох:

– Ты собрался уходить?

– Нет!

– А что тогда держишь в руке…

– Нет, я просто хотел поднять и положить на стул, – он посмотрел ей в глаза. Они блестели, но в них он прочитал зарождающуюся ненависть в ответ, когда мужчина не следует намеченному плану.

– Не люблю, когда вещи лежат на полу, – неуверенно добавил он.

– Или вспомнил, что тебе неуместно находиться в квартире убиенной, ведь я тоже, хоть может и формально, но вхожу в круг подозреваемых… Как наследница!

– Тебя я не… – договорить он не успел.

Жанна демонстративно легла на койку и медленно раздвинула ноги. Халат задрался, обнаженный лобок манил его. Неприятные мысли отступили. Он бросил джемпер на пол и навалился плашмя на соблазняющую его брюнетку, на которых ему везло в последнее время. Жанна не обманула надежд Евгения. Она оказалось легковозбудимой, страстной и мгновенно испытала оргазм. Впрочем, Евгений дошел до точки кипения тоже очень быстро.

– Пока я в ванне, принеси коньячку, – в ее голосе одновременно сочетались просьба и приказ.

Евгений повиновался и пошел на кухню за бутылкой.

Как только она вышла из-под душа, повелительным тоном попросила разлить горячительный напиток по фужерам. Евгений давился, коньяк с трудом шел в горло. Его подташнивало, он поддался на уговоры хозяйки, в ультимативной форме заявившей, что мужчина в ее доме должен пить на равных, а то и больше, чем женщина. Убеждать она умела, точнее, все было написано в ее взгляде: торг неуместен.

Евгения заволокло, прибило к кровати, глаза смыкались, он засыпал. Но у Жанны на его счет были иные планы. Она приготовилась ко второму этапу соития. И Евгению опять пришлось уступить.

Повторный процесс сближения пошел на пользу, он вспотел и, когда все закончилось, он чувствовал себя намного легче. Хотя и дышал тяжеловато. От Жанны, напротив – не исходило никаких признаков усталости, она открыла балкон в спальне, потом, лежа в постели, закурила.

– Тебе плохо от сигарет? Ты ведь не куришь?

– Нет! Но дым переношу нормально.

– Слушай, не вижу бутылки, давай немного выпьем.

Не сказать, что Евгений обрадовался предложению Жанны, но возражать не стал, встал и разлил по фужерам оставшийся коньяк. Затем подал фужер Жанне. Чувство тошноты вновь подступило к горлу.

– Ну что, по одной и спать! – скомандовала Жанна и замахнула очередную дозу французского коньяка. Евгению пришлось повторить ее подвиг. Над ним довлело чувство вины.

– Слушай, ты пьешь и не пьянеешь, как тебе это удается? – спросил Евгений.

– Я сильно пьяна, просто стараюсь держать себя в руках. Но сейчас чувствую, что… – она подняла взгляд на Евгения и не лукавила – ее глаза были пьяны. Еще немного, и ее вот-вот накроет сном. Она откинулась на спину и моментально засопела.

– Слушай, хотел тебя спросить, а твоя тетя была одинокой женщиной?

– Хочешь поинтересоваться, думала ли она покончить жизнь самоубийством? – моментально вернулась она в состояние бодрствования.

– Нет, я не об этом, – стушевался он.

– Об этом. А как ты думаешь, могла ли я…

– Что – ты?

– А! – несвязно выронила она. – А то подумала… – она вновь закрыла глаза, но через мгновение открыла их, словно вынырнула из океана сна: – Разве я похожа на женщину, которая готова пойти на самоубийство?

– Не знаю.

– Тогда слишком легко будет для моих врагов…

Она сомкнула глаза. Ему казалось, что она если и не уснула, то у нее наступила фаза легкого пьяного бреда, так называемая предфаза сна.

– Для твоих врагов? – задумчиво спросил он себя.

Глава семнадцатая

Перед тем, как уснуть, Евгений пристроился сзади и нежно обнял Жанну. Она передернулась, резким движением плеча отбросила руку Евгения и сквозь сон пробурчала: «Мне жарко». Евгений больше не предпринимал никаких попыток прильнуть к капризной особе.

Он не заметил, как уснул. Сон был чутким, поверхностным, тело немного зудело. Евгений проснулся, поднял голову, горел все тот же интимный свет, исходящий от потолочных светильников. Он помнил: свет перед сном был потушен. Но не только включенный свет бросил Евгения в вихрь беспокойства, около себя он никого не обнаружил – Жанна исчезла, ее не было рядом. Незамедлительно соскочив и проворно натянув джинсы, он приоткрыл дверь спальни. Где-то в темноте на другом конце квартиры доносился легкий плач, который перемежался судорожным всхлипыванием. Евгений осторожно, щупая ногами пол, словно шел по топкому болоту, оказался на пороге гостиной. Плач не то, чтобы приутих, нет, насколько ближе Евгений приближался к гостиной, звук стенаний настолько же удалялся. Как только вошел в гостиную, плач прекратился, точнее, Евгений его больше не улавливал.

Нащупав выключатель и наполнив гостиную светом, он остолбенел от открывшейся перед ним картины. В центре комнаты на двух стульях стоял коричневый дубовый гроб. Закрытая крышка гроба ярко отражала падающий свет хрустальной люстры. Желания приблизиться к столь неоднозначному предмету у Евгения не возникло, но он, ведомый какой-то силой, усиленно подталкивающей его сзади, все же оказался возле гроба. Опустил руку на крышку, пальцами медленно прошелся по гладкой поверхности, ощутив по-полной притягательность блеска полированной древесины.

Любование предметом затмило чувство страха, но, как только он успел подумать: «Что там внутри?» или «Кто там внутри?», им вновь овладел приступ жуткой тревоги. Но, повинуясь потустороннему голосу, неведомой силе, довлеющей над ним, Евгений медленно двумя руками потянул за край крышки. Не мучая себя ожиданием, он быстро приподнял верхнюю часть гроба. Он оказался пустым. Евгений выдохнул, вытер пот со лба. Но его снова бросило в жар, когда в памяти всплыли фильмы о вампирах: есть гроб, значит, где-то рядом его обитатель. Оглядывая гостиную, увидел киот, стоящий за гробом, и в первый раз в жизни перекрестился на три иконы. Но сумятицу в душе этот жест преодолеть не помог.