Гибельный мир - Вера Ковальчук

— Вы были в Белом Лотосе? — негромко спросил Гордон.

— Да.

— А по чьему заказу, не можете сказать?

— У нас так не делается, — построжел Хельд.

— Я не настаиваю! Только… Не по заказу первосвященника? Главы Храма?

— Нет.

Рутвен незаметно вздохнул и сам не понял, чего в этом вздохе было больше. Облегчения? Удивления? Наверное, первого. Ему очень хотелось верить в искренность главы Храма и Товеля, который привез его сюда. Верить, что его не будут использовать в интригах, задуманных тщательно и давно.

Впрочем, подумал он в следующую минуту, странно было бы ожидать, что первосвященник отправил бы обычных рейнджеров за тем, что ему может быть нужно. А что может быть нужно Храму? Оставшиеся невынесенными регалии императорского Дома? Книга Закона? И то и другое не отыскать людям без особенных способностей. Легко догадаться, что императоры хранили эти предметы на виду, так, чтоб каждый мог добраться. Наверняка их скрывают и заклинания, и особая охрана.

В самое сердце Пустошей рейнджеров обычно отправляют за магическими предметами и книгами. За тем и другим, естественно, в столицу рейнджеров мог направить только маг. Кому еще могут быть нужны магические вещи и кто может достаточно щедро заплатить за подобный рискованный поход?

Гордон еще раз вздохнул и принялся за мясо.

Закончив в коридоре, на кухню пришел Гердер и, помыв руки над тазом, тоже сел за стол. Он поглощал суп равнодушно, но повариха, похоже, не обижалась. Она разлила по кружкам горячий настой, предложила пива (Хельд и Гердер отказались, Рутвен тоже решил, что ему хватит) и подала мисочку еще теплого варенья. Сама же, принеся из соседней комнаты утюг, набила его углями из печи и принялась выглаживать мокрые куртку и рубашку. От ткани повалил пар, но девушка устроилась с глажкой у окна, так что пар не докучал мужчинам, лакомящимся ее стряпней. Одежда быстро просохла, отставив утюг, Аир достала из шкатулки иголку с ниткой и занялась штопкой. Дело у нее пошло быстро, и к тому моменту, когда Гордон опорожнил свою кружку, он уже смог одеться.

— Вот спасибо, — искренне поблагодарил он. — Почти не видно.

— Куда уж там почти… Но еще послужит.

— Благодарствую. — Он затянул поверх куртки пояс с мечом и попрощался. — Пора. Надеюсь, Хельд, мы еще встретимся.

— Тоже надеюсь. Бывай.

Рейнджер проводи его, но на улицу не вышел, прощально махнул рукой и исчез. А Рутвен поспешил в храм.

Красивое, надстроенное около сорока лет назад здание храма не господствовало над городом, как религия Серебряного Бога — главы всего божественного пантеона — не претендовала господствовать над всем в жизнях людей. Но тем не менее была очень влиятельна. Жрецы культа делились на три категории — учителя, лекари и воины. Учителями называли служителей культа, которые справляли службы, проповедовали и никогда не отказывались от духовной, а иногда и материальной помощи нуждающемуся. К ним шли, если сердце терзали боль, тоска, если давило к земле совершенное преступление, отягощала несправедливость, если за спиной стояла такая потеря, которую нелегко было вынести.

Впрочем, четкой границы между учителями и лекарями не было, потому что в деревнях, в глуши жрец чаще всего бывал единственным мало-мальски образованным человеком. Он сочетал в себе, как правило, обе ипостаси, таких служителей Серебряного было большинство, и они пользовались огромным уважением и авторитетом. Во многих краях и местностях, слабо схваченных рукой закона, живущих по своим традициям, жрецы выступали и в роли судей. Конечно, среди них бывали разные люди, но обычно посвящение принимали люди строгих принципов, сочетающихся с терпимостью к человеческим слабостям, воспитанные в глубоком уважении к справедливости как стержневой основе любого поступка, словом, в большинстве своем люди достойные.

Ну а воины служили Храму и совсем не обязательно были такими же рубаками, как наемники, проливавшие кровь за государей и магнатов — любого, кто заплатит. Тот, кто принимал посвящение, должен был в первую очередь быть священником. Конечно, у Храма имелись и такие воины, на воспитание которых тратилось куда меньше усилий — обычная храмовая гвардия, — но они не могли даже мечтать подняться выше десятника, если не могли проявить хоть какую-то способность к служению, что-то большее, чем навыки воина. Священников-воинов объединяли полумонашеские Ордена, некоторые более, некоторые менее могущественные и уважаемые.

Среди офицеров Ордена Лунного Потока было немало представителей знати, особенно младших сыновей баронов и графов. Гордон еще помнил разговоры матери о том, что Эрно неплохо было бы отдать в этот Орден. Она же не могла знать, как сложится жизнь. Графиня размышляла над этим вопросом вполне серьезно, но Эрно проявил неожиданную стойкость, сопротивляясь ее желанию, да и отец, умирая, не высказал желания, чтоб младший сын его служил кому-то из богов, и мать отступилась. Гордон и тогда, и сейчас не мог понять, почему брат так сопротивлялся этой участи, если учесть, что характер у него вполне подходящий, да и к религии он всегда относился куда более серьезно, чем старший брат. Но факт остается фактом.

А Храм был красив. Его возвели вокруг старого здания, сложенного из глыб синеватого, потемневшего от времени гранита с искрой, возвели из самого лучшего мрамора, укрепив конструкцию базальтовыми колоннами, особенно прочного и красивого, а простенки заполнили резными алебастровыми панелями, как это было принято. Разумеется, не обошлось без магии, которая должна была сделать мягкий и хрупкий материал крепче. Храм Беаны уступал по красоте и величественности храму в Белом Лотосе, уступал сильно, но что поделаешь. В создание этого здания было вложено очень много труда и человеческого мастерства. Стены украшали великолепные барельефы и статуи в неглубоких нишах, дивная резьба по камню и стрельчатые, замысловатых очертаний окна. Места в городе было мало, храм сильно вытянули вверх, и, благодаря особенному мастерству каменщиков и архитекторов, ревниво хранящих старинные секреты, в результате получилось величественно-массивное и вместе с тем легкое, парящее здание.

Выйдя на площадь перед храмом, Рутвен задержал шаг, быстро сотворил знак дуги и направился к главному входу, но почти у самых ступеней, у фонтана его схватил за локоть мальчишка в серой одежде послушника младшей ступени.

— Господин, — веснушчатый мальчишка, на вид не больше семи-восьми лет, шмыгнул забитым носом. — Господин, идите туда, — и указал на боковую дверку, куда входили священники или гонцы.

— Ты уверен? — Рутвен оглядел мальчишку с ног до головы.