Ангел - Ла Рок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет у неё дурацкой бумажки… Потеряла или посчитала, что для мальца билет не нужен. Интересно поведение нарушительницы, которая смотрит в пол и молча кивает. Необычно… Может, у местных так принято…
Кондуктор думает высадить обоих? Сможет оставить ребёнка одного? Пацан нервно тискает светлый квиток и протягивает его матери. Решение.
Поднимаюсь и разминаю поясницу. Спина успела одеревенеть а ушиб бедра напоминает о себе, кусая болью. Эт мы переживём…
Помятая сумка вернула избитую форму, ремень устроился на плече. Ковыляю затёкшими ногами и копаюсь в кармане толстовки.
— Билет, — уверенно заявляю, протягивая бумажку, — нашёлся…
Кондуктор смотрит взглядом покрасневших глаз в тёмные стёкла. Похоже, заработался дядька… Вкалывает без продыху… Истинный кореец.
Рука в белой перчатке взяла бумажку. Доведенный до автоматизма жест сканирует штрих код, затем протягивает билет мамаше. Женщина неуверенно забирает передачу и поднимает голову, мокрые щёки отсвечивают в свете фонарей, мелькающих за окнами.
— Необходимо предъявить билет! — требует кондуктор.
Какой маленький словарный запас…
— Был да сплыл, — весело отвечаю.
Пожав плечами, я ухмыляюсь в грозное лицо. Теперь его непробиваемое спокойствие даже забавляет.
— Билета нет? — бесстрастно уточнил кондуктор.
Откуда мне второй найти? Он думает, я их печатаю? Недоверчиво качаю головой.
— Оплатите штраф, равный стоимости одного сидячего места и покиньте состав на следующей станции, — властно требует кондуктор.
— После оплатите штраф, остаться поезд можно?
Покрасневшие глаза часто моргают в непонятке. А меня удивляет его требование. Почему нельзя дальше ехать? Если проезд оплачен… Дважды…
— Запрещено, — отрезал кондуктор. — Согласно условиям перевозки пассажиров.
Дурацкие правила… Одной купюры хватает для оплаты, но взгляд из-под фуражки по-прежнему смотрит пристально.
— Без билета проезд запрещён! Прошу, покиньте вагон на следующей остановке, иначе оштрафую повторно, — сообщил кондуктор и двинулся дальше.
Какой грозный! Смотрю вслед уходящей фигуре и шмыгаю носом. Память у него хорошая, работа обязывает. Не скроешься…
Фонари за окнами замедляют бег. «Мугунгхва» точно самый медленный транспорт в этой стране. Древний состав тормозит на любой, мало-мальски значимой станции.
Где меня просят сойти… Опять вытурили взашей… Но я довольно улыбаюсь и смотрю на мелкого пацанёнка, который жмётся к ситцевой юбке. Ребёнок опрятный, как и мамка. Виден контраст, по сравнению с храпящими на полу. Значит, потеряла билет. Эка невидаль…
Понятно, почему кондуктор выбрал для проверки именно их. Слишком чистая одежда и аккуратный пучок на затылке. Заметный контраст с собственным бардаком на голове.
Подмигнув мальцу поверх Фарэров, я вызываю у него бескрайнее удивление. Пока мелкий требовательно дергает юбку своей мамки, выхожу в прохладную ночь на перроне. Порыв ветра заставляет накинуть капюшон, ладошки скрыли карманы толстовки.
Куда нас на этот раз занесло?
(Тем временем) Клуб «Бурлеск». Сеул.
Басовитые раскаты качают сумрак. Танцевальная зона полна мельканием вычурных нарядов веселящейся молодёжи. Восторженные лица освещают вспышки светодиодных фонарей, сотни разноцветных лучей режут темноту над головами. Огромные плазменные панели боковых стен крутят сочное видео, наперегонки гремящей музыке.
Девушка ступает плавно. Уверенная походка рассекает посетителей клуба. Препятствия спешат исчезнуть с пути и не отсвечивать.
У входа «ВИП»-зоны стоит пара высоких охранников в чёрном. Они расправляют могучие плечи и втягивают животы, опасливо сдвигаясь к массивным колоннам.
Девушка в брючном костюме от «Армани» выталкивает распашные двери из лакированной древесины и беззвучно ступает элегантными сапожками, проплывая мимо замершей охраны.
Её встречает красный неон стойки бара и чёрный велюр дизайнерской мебели, среди атласной обивки алых стен. Полукруг огромной люстры из хрусталя сверкает, наполнив убранство волшебным калейдоскопом отражений.
Её встречает младший брат в одном из отдельных кабинетов. Потерявший сознание парень уткнулся щекой в столешницу. Компанию ему составляет приличная выставка бутылок и троица более адекватных друзей рядом.
— Вот это! — шлепнул опустевший стаканчик. — Отличное соджу… Что за вкус был?
Бормочет парень с выбритыми висками. Тело в джинсе шатает, пока руки настойчиво ищут нужную ёмкость. Неуклюжие движения заваливают посуду на отдыхающего в сером джемпере.
Другой парень в белой рубашке пробует вернуть на место упавшие бутылки. Сверкают ряды колец в ушах, над татуировками из линий квадратов на шее. Успокоив непослушную тару, он замечает девушку, неспешно подходящую к месту попойки.
— Хён. Хён! Нуна здесь и вид у неё не радостный… — пьяный шепот немного плаксивый. — Щас всех накроет! Спасай, хён! Хёо-о-он…
(Хён [형] — Старший брат.)
Глаза под чёлкой ниже бровей расширяет ожидание неминуемой взбучки. Парень в белой рубашке продолжает пихать нетрезвое тело, сопящее мордой в столешницу.
— Как это понимать? Очередная попойка? Страх потеряли?! — угрожает красавица.
Мелодичный голос привлекает третьего парня, который наблюдал расколбас танцевальной зоны, смотря в широкое окно. Он валко повернулся всем корпусом, массивная цепь сверкнула на шее, украшая чёрный свитер. Легкую дикость и хулиганство подчеркивают красные волосы.
— Аньён хасимникка! — звучит нестройный хор.
(Аньён хасимникка [안녕 하십니까] — Здравствуйте.)
Уважительное приветствие старшему заканчивают шаткие поклоны. Компания за столом явно нетрезвая, что для местных вполне нормально.
— Нуна, это так несправедливо! — воскликнул парень с цепью на шее. — Зачем решили крестить?
Сердитая девушка удивилась, нахмурив брови.
— Он так сильно страдает! — грустно добавил сосед в джинсе и пьяно улыбнулся, стараясь разрядить обстановку.
— Крестить… — задумалась красавица и тихо вздохнула: — Кто из вас, обормотов, кого решил крестить?
— Аниё… Вы… Его, — уточнил парень с цепью. — Весь вечер твердит об ангелах и глаза заливает. Так зачастил… Невозможно поспеть! Вот… Так и получилось…
— Ангел то… — икнул парень в белой рубашке. — Ангел сё! Точно, крестить решили? Хён, подъём!
Сильные толчки возят пластырь по поверхности стола. Золотые часы тускло блестят на свисающей руке.
— Он что, бухой?! Из-за паршивой девчонки. Опять в таком состоянии…
Опасно тихий голос девушки обещает гулякам весёлое продолжение вечера.
— Вэ? С нами не было девчонок, — парень в джинсе пьяно мотнул бритыми висками и заверяет: — Мы грустим мужской компанией! Оплакиваем скорое потопление хёна в святой воде… Клянусь!
Гордое выпячивание на месте приводит к потере равновесия и выпивоху
