Вся Стальная Крыса. Том 2 - Гарри Гаррисон

Утром Анжелина не будила меня, и я выспался на славу. Выпив две чашки кофе из заботливо оставленного ею на ночном столике у изголовья кофейника, я встал и спустился вниз.

— Как мы себя чувствуем? — спросила Анжелина.

— Не знаю, как себя чувствуете вы, но у меня ощущение, что вчера по мне проехал дорожный каток.

— Бедненький! — Анжелина пригладила мои взъерошенные волосы и коснулась лба губами. — Мальчики подготовили тебе сюрприз. Уверена, ты позабудешь обо всех неприятностях.

Дверь распахнулась, в комнату вошел Джеймс, неся проекционный телевизор, за ним следовал Боливар со свернутым экраном. Я непроизвольно поморщился.

— Ненавижу чертов ящик. Особенно утреннюю жвачку для дебилов.

Анжелина легонько хлопнула меня по лбу.

— Утро ты уже проспал, а сейчас — полдень, традиционное на этой планете время обеда. После сытной трапезы местные жители плюхаются перед включенным телевизором и, поглаживая вздувшиеся животы, просматривают новости.

— Мой живот прилип к спине, — пожаловался я. — И я ненавижу телевизионные новости.

— Вот и горничная с завтраком из девяти блюд для героя, — сообщил Боливар, давая проход катившей перед собой сервированный столик горничной. — Попав в засаду возле Центра вещания, мы резонно предположили, что нашу аппаратуру обнаружат. И действительно обнаружили. Наши обманки. Джеймс вчера проверил цепи, настоящая аппаратура работает нормально. Мы чуть ли не всю ночь готовили пленку к эфиру. Уверен, наш выпуск новостей тебе придется по сердцу.

— Ну и балда же я! — воскликнул я с набитым ртом. — Позабыл обо всем на свете. Забираю свои опрометчивые замечания обратно. Анжелина, любовь моя, садись рядом, бери самую большую отбивную, посмотрим передачу вместе.

Я покончил с завтраком, а на экране закончилась предшествующая выпуску новостей программа. Это была романтическая опера с бесчисленными слащавыми любовными сценами, бездарными актерами и идиотской интригой, какие по вкусу лишь умственно отсталым. Прежде чем я дотянулся до чего-нибудь тяжелого, намереваясь запустить в телевизор, кончилась очередная серия и последовала реклама. Из нее мне понравилась лишь реклама рона, остальное — тоска зеленая… К счастью, все, даже реклама, имеет конец. Под звуки фанфар на экране пошла заставка выпуска новостей, затем появилась смышленая на вид девица в очках.

— Добрый день, леди и джентльмены. Как всегда в это время — новости. Из столицы получено радостное сообщение: состояние здоровья генерал-президента Сапилоте после вчерашнего отравления несвежей рыбой улучшилось. Наш дорогой генерал-президент, мы все желаем ему скорейшего выздоровления и…

Джеймс нажал кнопку на черном ящике перед собой. Экран мигнул, и вместо смышленой девицы появилась фотография — я, при бороде и с лучезарной улыбкой на лице, рядом маркиз. Голос за кадром женский, его я тут же узнал и сжал руку Анжелины.

— Но не будем забивать головы дурацкими болезнями ненормального диктатора. Лучше встретимся с человеком чести — будущим президентом Параисо-Аки. Я с удовольствием представляю вам сэра Гектора Харапо. Рядом с ним — будущий вице-президент, маркиз де ла Роса. Эти дворяне только что закончили свое предвыборное выступление в небольшом курортном городке Пуэрто-Азул. Их выступление, несмотря на неоднократные попытки коррумпированной полиции Сапилоте помешать, имело ошеломляющий успех. Первая попытка была совершена…

Пошли кадры документальной хроники. Фильм был смонтирован так, что показывал действие официальных органов в самом неприглядном свете, а нас делал чуть ли не богами. Фильм кончился, и я в восторге захлопал в ладоши.

— Классная работа! Мои поздравления всем! Я бы заплатил тысячу кредитов, чтобы полюбоваться физиономией диктатора, когда он увидит это. Итак, первый этап избирательной кампании закончен, до выборов — почти два месяца, и каждая секунда на счету. Пора подумать и о будущем.

— Будем действовать без выстрелов и взрывов, — твердо заявила Анжелина.

— Полностью согласен. Но нам непременно нужен информационный канал, иначе проиграем выборы. Наша аппаратура после этой передачи уничтожена, можно и не проверять, шансы установить новую на прежнем месте приблизительно равны нулю. Надо что-то придумать. У кого-нибудь есть соображения по этому поводу?

— Ответ очевиден, — сказала Анжелина. — Установим нашу перехватывающую аппаратуру в самом уязвимом и в то же время самом неожиданном месте. Надеюсь, догадались где?

— Хоть убей, не знаю. — Я потер лоб. — Должно быть, вчера моей бедной головушке досталось.

— Ма права, — выпалил Джеймс. Его вчера по голове не били, оттого, наверно, он сообразил быстрее меня и Боливара, который тоже непонимающе моргал. — Мы установим аппаратуру на спутниках связи!

Да, ответ лежал на поверхности, и непонятно, как я не дошел до него сам. Теперь я сидел, надув губы, а Джеймс вещал дальше:

— Вначале разузнаем побольше о спутниках…

— Уже сделано, — сообщила Анжелина. — На космодроме, что рядом с Пуэрто-Азулом, находится компания «Всепланеткосмосвязь». Эта компания запускает спутники связи и спутники наблюдения за погодой. Подобной работы так мало, что эта компания — единственная на планете с таким профилем деятельности. В их распоряжении только один устаревший космический тягач, который и выводит спутники на орбиту.

Услышав эту информацию, мы заулыбались. У всех на уме была одна и та же идея, в слова ее облек я:

— А может, это единственный на всей планете космический корабль, пригодный для такой работы?

— Именно. Если этот корабль, «Популачо», выйдет из строя, замену ему подыщут не раньше чем через несколько месяцев.

Я в нетерпении потер руки.

— Следующий шаг очевиден. Разработаем и изготовим управляемые нашими кодированными сигналами блоки с автономным питанием. На орбиту нас с приборами доставит «Популачо». После того как мы установим блоки на спутники, космический корабль исчезнет по крайней мере до окончания выборов, а зрители и слушатели получат ежедневную беспристрастную информацию. Возражения есть?

— Конечно, нет, — заверила меня Анжелина. — У меня лишь незначительное дополнение. Мы участвуем в выборах под знаменем демократии и в своих поступках должны руководствоваться законами демократии, в которую мы, без сомнения, верим. Сегодня мы заменили их программу новостей своей, но впредь такого не повторится. Демократия — это прежде всего свобода слова! Избиратели сами выберут программу и решат, кто чего стоит.

— А разве им можно верить? — удивился я.

— Да, мой дорогой муж, можно и нужно. А твои собственные политические убеждения лежат где-то между фашистскими и анархистскими доктринами. Анархистские мне больше по сердцу, но при полной свободе выбора я бы остановилась на демократии. Голосуем?

Близнецы подняли руки, я нахмурился.

— Большинство «за», — подвела итог Анжелина. — Теперь, когда решение принято, скрупулезно спланируем преступление во имя великой демократии.

— Так кто теперь фашист-анархист? — вскричал я.

— Не мы. — Анжелина улыбнулась. — Мы — лишь практичные люди. Наши сердца горячи, наши помыслы чисты, а результат наших дел пойдет во благо всем.

— Скажи это владельцам «Популачо» после того, как они обнаружат свой корабль на дне дымящейся воронки.

Сбить Анжелину с толку не так-то просто.

— От страховой компании они получат компенсацию и на эти деньги купят себе новый, современный корабль. Что ты на это скажешь?

Сказать было нечего, и я впился зубами в тост. Но даже работая челюстями, я улыбался.

— Моя семья — замечательная команда, — изрек я, прожевав. — Спорить с вами не стану. Давайте, непогрешимые праведники, демократы-республиканцы, верные сторонники закона и порядка, спланируем похищение космического корабля.

Глава 26

Я высунул голову из окошка.

— Что-нибудь видишь? — обратился я к сидевшему на крыше автомобиля Джеймсу.

— Задраили грузовой люк, должно быть, готовятся к старту. Подожди… Да, именно, только что вышел один из экипажа, отстыковал от корпуса корабля разъем силового кабеля и вернулся внутрь. Теперь их корабль перешел на внутреннее питание. Рабочие и служащие обеспечения уезжают.

— Хорошо. Залезай в машину, мы начинаем.

Джеймс спрыгнул на мостовую и через миг уже оказался на переднем сиденье. Боливар тут же тронул машину. Мы выехали из темного ангара на залитый солнцем космодром. Я повернул голову и невольно залюбовался сидевшей рядом Анжелиной.

— В одежде медсестры ты восхитительна! Жаль, что не прихватил белый хлыст.

— Тебе в самом деле нравятся подобные вещи? Вот не знала. — Она будто не заметила моего шутливого тона. — Как по-твоему, юбка не слишком коротка?