Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке - Анатолий Манаков

«Расценивается ли Вашингтоном это оружие как средство обороны временного характера, пока не приняты меры по контролю, или же как составная и жизненно важная часть нашей военной мощи, которую можно было бы использовать преднамеренно, немедленно и не задумываясь? — спрашивал он и сам же отвечал на этот вопрос: — Если прислушаться к доносящимся сегодня из Вашингтона официальным заявлениям, можно предположить, что мы уже находимся в состоянии необъявленной войны, которая ведется в преддверии настоящей, сейчас рассматриваемой там как неизбежной».

Легко представляешь себе, какое раздражение у местных военно–политических стратегов вызывало заключение Кеннана о том, что подхлестываемая в Америке антисоветская истерия не имеет под собой никаких разумных оснований и может кончиться трагически для судеб мира. В довершение всего ветеран американской дипломатии прямо указывал в своей книге: «У советского руководства нет и никогда не было намерений нападать на Западную Европу». А ведь утверждения об обратном и служили как раз администрации США основанием для безудержного наращивания ядерного потенциала.

И еще одно объяснение, почему вашингтонские политики не могли простить Кеннану его позиции, — он прямо утверждал, что в правительстве и прессе США превалирует крайне искаженное, далекое от действительности и очень опасное представление о Советском Союзе. По его словам, это представление строится на основе «систематического обесчеловечивания руководителей другой великой державы, постоянного преувеличения военного потенциала Москвы, якобы порочных советских намерений, постоянного извращения характера и убеждений другого великого народа». Такое представление, как он считал, не только свидетельствует об интеллектуальном примитивизме и непростительной наивности, но и способствует превращению ядерной войны действительно в неизбежную.

Джордж Кеннан видел эту опасность, но у него была и надежда, что из порочного круга гонки вооружений человечество все–таки вырвется. Он понимал, что другой разумной альтернативы не дано.

Каждый год в последнюю неделю октября под сводами здания Организации Объединенных Наций одновременно с сессией Генеральной Ассамблеи проводится «Народная ассамблея», в которой участвуют неправительственные организации. Устроители этого общественного форума — Центр ООН по разоружению, а также ряд американских общественных организаций пригласили и меня выступить на ассамблее на тему о моих «самых важных впечатлениях об Америке». Когда просят поделиться ими, я неизбежно начинаю рассказывать о ее современной политике. Видимо, это сегодня самое главное, что меня волнует.

До приезда в Соединенные Штаты я никогда не представлял себе столь осязаемо, с какой легкостью и полным пренебрежением к судьбам людей Вашингтон превращает жизнь в фарс. Никогда не представлял себе, как вроде бы ответственные политические лидеры могут открыто и прямо утверждать: «Есть вещи ужаснее, чем ядерная война». Никогда не представлял себе, сколь цинично, настойчиво и безудержно запугивают здесь «диким русским медведем», готовым якобы вот–вот расправиться с «беззащитным американским белоголовым орлом». Никогда не представлял себе, что апокалипсическое безумие может найти столь широкое распространение в Америке, а вырабатывающие ее внешнюю политику государственные деятели столь глубоко ему подвержены.

При республиканской администрации и с ее помощью синдром «советской угрозы» приобрел поистине патологические размеры. Нас обвиняли в «обмане», «аморальности» и даже «готовности идти на любые преступления ради достижения цели мировой экспансии». Подхваченные прессой, эти обвинения звучали тем более зловеще, что ни одно из них не было обосновано. Такие нападки на нашу страну преследовали одну цель — под аккомпанемент миротворческих официальных заявлений взвинтить военные расходы, невзирая на реальные интересы национальной безопасности США. Затеянная «игра» была весьма проста, ибо без мифа о «советской угрозе» трудно наращивать гонку вооружений, трудно обеспечить гигантские прибыли от производства оружия.

Однажды в Колумбийском университете мне довелось встретиться со Збигневом Бжезинским. В беседе он вновь попытался взвалить на Советский Союз вину за напряженность в советско–американских отношениях и в международной обстановке. И начал с так называемой «советской бригады» на Кубе, которая, по его словам, заставила администрацию Картера отступиться от Договора об ОСВ-2 и даже, мол, воздержаться от курса на разрядку. Бжезинский, к сожалению, торопился на свою лекцию перед студентами и не мог услышать моих аргументов, точнее, не хотел, ибо прекрасно знал: названная им «советская бригада» находилась на Кубе уже много лет по договоренности с правительством этой страны и не располагала средствами для высадки на американское побережье. Кому она могла угрожать?

Если бы профессор Бжезинский не торопился, я напомнил бы ему о базе США в Гуантанамо на кубинской территории, где размещены 2500 военнослужащих, и поинтересовался бы у него: «Если Советский Союз угрожает Соединенным Штатам, то что тогда говорить об американской угрозе Кубе? Или это не в счет?» Мне пришлось бы напомнить Бжезинскому, как американский президент перебрасывал в Гуантанамо тысячи солдат, а в Карибское море направлял армаду кораблей вместе с частями «корпуса быстрого развертывания». Напомнить ему и о бандитском налете на Гренаду. Или и это, профессор, не в счет?

Подобные провокации продолжаются в Центральной Америке. Может зародиться сомнение, а не в ходу ли та самая «теория сумасшедшего», о которой поведал в 70–х годах Никсон своему помощнику Хальдеману? Тогда президент США прямо признался: он хочет, чтобы у вьетнамцев создалось впечатление о его готовности «остановить войну любыми средствами, даже если для этого нужно нажать ядерную кнопку». Может быть, влиятельные силы в нынешней администрации тоже стараются, как у нас говорят, «взять на понт» и просто попугать непредсказуемостью своей внешней политики в советско–американских отношениях?

Блеф блефом, но как игнорировать совершенно бесспорные факты: мощнейшую за последние годы военно–морскую армаду США в Персидском заливе, новые военные базы в Омане, Бахрейне, Египте, Сомали, Кении и на Диего–Гарсия, растущее военное присутствие в Саудовской Аравии, расширение военной помощи Турции (прямо у границ с Советским Союзом), ядерное и военное сотрудничество с Пакистаном и антиправительственными бандами в Афганистане (также у наших границ), размещение «Першингов» и крылатых ракет всего в нескольких минутах полета от Москвы. Что можно предполагать по поводу этой милитаристской вакханалии и реальной, а не воображаемой военной угрозы?

«Мы не можем доверять Советам», — твердили вашингтонские деятели, забывая очень важное обстоятельство, что у советских людей есть весьма основательные причины не доверять Вашингтону. Только за последние десять лет ядерный арсенал США удвоился, размещены более пятисот новых МБР, половина ракет наземного базирования переоснащена, три из каждых четырех подводных лодок снабжены ракетами с разделяющимися головными частями. Администрация США форсировала программы по строительству и размещению нового поколения стратегических и крылатых ракет, подводных лодок, перебрасывала в Западную Европу новые ядерные ракеты средней дальности, часть которых предполагалось оснастить нейтронными боеголовками. В докладе Брукингского института в Вашингтоне американские эксперты указывали на 215 случаев применения правительством США оружия или вооруженных сил в политических целях с 1946 по 1975 год. Во многих из них вооруженное вмешательство предпринималось в непосредственной близости от границ Советского Союза.

Взаимное доверие, несомненно, одно из важнейших условий предотвращения ядерного Армагеддона. Но можно ли рассчитывать на искреннюю готовность американской администрации добиваться доверия? Советские мирные инициативы игнорируются, а большинство американцев толком их даже не представляет. Не случайно у нас говорят — через порог не здороваются. Тем более ядерный.

«ФОРМУЛА ЖИЗНИ» ПРОФЕССОРА ДЖ. КИСТЯКОВСКОГО

Тупик улицы Хадсон в бостонском пригороде Кембридже чем–то живо напомнил типичный уголок старой московской окраины в начале лета. Утопающие в зелени кустов деревянные домики, лающая из подворотни собака, крадущиеся вдоль заборов кошки. И тишина. Только заборы не из досок, как у нас, а из тонких некрашеных колышков, и время от времени издалека тишину нарушал вой полицейской сирены, приглушенный гул уже совсем непохожего на наши города Большого Бостона.

Калитка напротив двухэтажного дома № 31 без скрипа открылась. Поднявшись по ступенькам крыльца, я позвонил в дверь и вскоре услышал голос человека, с которым так хотел встретиться.