Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке - Анатолий Манаков

Вот почему, когда я обращался с просьбой к конгрессменам прокомментировать выступления в Москве советских руководителей, в которых ясно указывалось на тщетность расчетов добиться военного превосходства с помощью подобных систем, те не находили ничего более подходящего, как обвинять Советский Союз в попытках путем таких выступлений «повлиять на американский политический процесс».

Кстати, несколько слов об «американском политическом процессе». По этому поводу сразу после утверждения новых военных ассигнований, в том числе на исследования по развитию системы MX, член палаты представителей от штата Калифорния уже знакомый нам Рональд Деллэмс откровенно признал: «Такого метода базирования, который можно было бы считать неуязвимым, вообще не существует. Мы здесь просто играем в политические игры». Однако дорого, крайне дорого могут обойтись человечеству такие игры. Прислушивались ли в Вашингтоне к голосу здравого смысла, к требованиям, которые выдвигало общенациональное антиядерное движение? Прислушивались ли к серьезным предупреждениям о растущей ядерной опасности и конструктивным предложениям СССР, рассчитанным не на внешний эффект, а на достижение конкретных соглашений по ограничению и сокращению вооружений на основе равенства и взаимности? Похоже, что нет.

Не новых громких заверений в благих намерениях, а немедленных практических шагов по эффективному обузданию гонки вооружений, подтверждающих искренность намерений, начинали все больше требовать участники американского антиядерного движения.

ПРИМИТЕ И ПРОЧЕЕ

Письмо из Вашингтона повергло меня в недоумение. Неужели разыгрывают? Нет, непохоже. Солидные гербовые бланки, подписи высокопоставленных политических деятелей.

Не странно ли, меня лично пригласили стать членом специальной группы советников при конгрессе по вопросам обороны, внешней политики, и внутренней безопасности. В таком качестве оказать поддержку «двухпартийному большинству» из 277 сенаторов и членов палаты представителей, входящих в «коалицию за мир с позиции силы». Предлагали участвовать непосредственно в разработке и осуществлении стратегии национальной безопасности, присоединиться к борьбе против «хорошо организованной группы ультралибералов», мешавших якобы переоснащению военной мощи Америки.

Вход в круги посвященных, как извещало послание, мне обойдется лишь в 500 долларов, если я соглашусь на ранг «старшего советника», и в 250, если просто «специального». В любом случае меня ждут в Вашингтоне на брифингах и заседаниях «специальной группы», которая должна служить связующим звеном между конгрессом и администрацией. «Скажите «да» и присоединяйтесь к нам, — заканчивалось послание. — Ждем от вас скорейшего ответа». И далее подписи сенаторов Лэксолта, Декончини, членов палаты представителей Кемпа, Чаппелла.

Неужто дела у законодателей правого, консервативного толка пошли настолько скверно, что они стали рассылать свои приглашения, не удостоверившись в адресатах? Согласиться трудно, ибо их позиции на Капитолийском холме и влияние на администрацию оставались внушительными. Еще раз это подтвердил президент Рейган в своем послании конгрессу о положении страны, где вновь и очень отчетливо прозвучала имперская претензия на мировое лидерство Америки с опорой на ее военную мощь. Более того, глава Белого дома подтвердил приверженность взятому обязательству по «развитию инфраструктуры демократии во всем мире», иными словами, по осуществлению подрывной деятельности против суверенных государств, чья политика не устраивает Вашингтон. Выходит, правым, консерваторам, казалось бы, нечего волноваться: ни о каком отходе от предвыборных обещаний администрация даже не помышляла.

Может быть, нанимателей меня в советники не совсем устраивало некоторое изменение тона в послании президента, в частности его ссылки на готовность к позитивным изменениям в советско–американских отношениях? И они забеспокоились, как бы чего не вышло? Тоже вряд ли, ибо провозглашенная формально «готовность» опять увязывалась с неприемлемыми для Советского Союза уступками военно–политического характера. Не случайно в том же послании конгрессу, призывавшем к замораживанию расходных статей бюджета с целью сокращения его дефицита, прямо давалось понять — в отличие от социальных программ ассигнования на военные нужды не пострадают. Так что же заставило бить тревогу сенаторов и конгрессменов из «коалиции за мир с позиции силы»?

Наиболее вероятно — они опасались грядущего обострения внутриполитической борьбы со сторонниками замораживания военных расходов и ядерных вооружений. Борьбы с теми в Америке, кто начинал оказывать растущее давление на администрацию с целью заставить ее свернуть планы гонки вооружений в космосе, размещения новых ядерных ракет в Западной Европе и наращивания пентагоновского арсенала за счет подлинных нужд подавляющего большинства американцев. А потому рассылали свои послания всем подряд и в спешке не разобрались, кого хотят привлечь на свою сторону.

Еще в прошлом веке Уолт Уитмен весьма тонко подметил симптомы американской предвыборной лихорадки. «Шайка изолгавшихся северян–пустозвонов прожужжала уши привычными речами о демократии и демократической партии, — писал он, обращаясь к американским рабочим. — Другая шайка вопит об «американизме». Но то, что так называемая демократия поклялась теперь осуществить, обещает грядущим поколениям простых людей больше бед, чем самая страшная болезнь. Другая партия делает то же. Все они спекулируют великим словом «американизм», ничуть не понимая его смысла, подобно тем людям, которые громче и больше всех кричат о религии, а сами по ночам совершают убийства, сеют в мире ненависть, страх, предвзятость, кастовую рознь… Чего опасается современная молодежь? Я подскажу ей, чего надо опасаться: коварства американцев. По–моему, худшего коварства нет на свете».

Остается лишь уточнить, что Уолт Уитмен имел в виду коварство американских политиков. Правота его слов не вызывает сомнений и сегодня. Как и то, что высокие достижения народа этой страны в науке, технике и культуре, определенные социальные и демократические завоевания достигнуты в результате острейшей классовой схватки. Не благодаря вашингтонским политикам, а вопреки им.

БЕССИЛИЕ ИНТЕЛЛЕКТА ИЛИ ЗЛОЙ УМЫСЕЛ?

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ШОУ: НА СЦЕНЕ И ЗА КУЛИСАМИ

В Вашингтоне взмахнули палочкой — и огромный оркестр загремел на всю Америку. Оркестр гремел в целом слаженно, надрывисто давя на ушные перепонки через мощные усилители и расставленные повсюду репродукторы, словно надеясь за громкостью звука скрыть фальшь звучания и явную неподготовленность музыкантов к хорошей игре. Как и в прошлом, оркестром служила огромная машина американской пропаганды с ее подголосками за границей, темой — «советская угроза», мотивом — на сей раз инцидент с южнокорейским самолетом.

В корреспондентский офис позвонил мне редактор одной из флоридских газет и высказал свою интерпретацию инцидента, прямо обвинив администрацию США в двуличии и сознательно подстроенной провокации. Вскоре раздался другой звонок. Знакомый американский журналист предлагал встретиться и сообщить мне результаты своего собственного расследования, опровергавшие официальную версию Вашингтона. В то же мгновение телефон корпункта замер, перестав подавать признаки жизни. И лишь на третий день после моих настойчивых «демаршей» в адрес телефонной компании аппарат снова подключили. Такого «совпадения» у меня не было за многие годы журналистской работы в Нью–Йорке.

Да, это, безусловно, не могло быть случайностью, если толпу ворвавшихся на территорию загородной резиденции постоянного представительства СССР при ООН возглавляли тогда сенатор д’Амато и представители местных властей. Сами они, правда, поостереглись нарушать дипломатический иммунитет и непосредственно в бесчинствах не участвовали, но свое грязное дело сделали. И не случайно именно в те дни федеральные власти пробивали в конгрессе «под шумок» ассигнования на ракеты MX, угрожая «санкциями против красных», а банды хулиганствующих молодчиков на улицах готовы были отозваться на воинствующие призывы и в любой момент ворваться в дома, где работают и живут советские люди. В тщательно координируемой антисоветской свистопляске отключение телефона корпункта — деталь маленькая, но она логично и естественно вписалась в цепь одной большой провокации.

К счастью, автомашину корпункта не тронули, и мне все–таки удалось поговорить с американским коллегой с глазу на глаз. Позже, уже не рассчитывая на телефон, я передал телеграфом в редакцию все, что тогда от него услышал.