Страсть и скандал - Элизабет Эссекс

Но он не слушал. Он смеялся.

— Я буду разговаривать с вами как захочу. Ты моя, мышонок. И чем скорее вы это поймете, тем лучше будет вам же. Не вынуждайте меня делать нечто такое, о чем вам придется сожалеть. Ведь вы знаете — я сделаю все, что необходимо, чтобы притащить вас к алтарю.

Развернувшись, он легко зашагал в ночь, а его угроза осталась висеть в воздухе, как вонь его сигары.

И Беркстед продолжал вести себя так, как ему нравилось. И продолжал так до тех пор, пока не погубил все. Пока не разрушил ее жизнь куда более просто и основательно, чем если бы избил.

Таковы все они — мужчины: поступают так, как им нравится.

Но с нее достаточно.

Глава 16

Катриона решила принять какие-нибудь меры насчет Беркстеда при первой же возможности в Сахаранпуре. Но ничего хорошего не вышло. Напротив, привело к убийству.

И это была ее вина — пусть даже не ее рука нанесла роковой удар. Это она разворошила осиное гнездо. Это она была тверда и непоколебима как скала, уверенная в своей правоте. Так уверена, проклятая дура. Она ошибалась, от начала до конца!

Ей казалось, что будет правильным немедленно отправиться к дяде и просто сказать ему, что ее не интересуют неприглядные предложения лейтенанта. Она уже постаралась свести на нет все светские мероприятия, где была большая вероятность встретиться с ним. Кстати, тетя не возражала. Но у негодяя находились способы проникнуть в резиденцию. Той ночью, на дорожке, он застал ее врасплох отнюдь не в первый раз. Это случалось и на лестнице, и в коридорах. Катриону это возмущало — как легко он врывается в ее жизнь! Вызывало негодование и то, что Беркстед по-прежнему считает ее капитуляцию делом решенным, несмотря на ее к нему антипатию.

Итак, она набралась решимости положить этому конец. Как можно скорее, прежде чем у нее будет время подумать и изменить решение. Или вообще струсить. Катриона нашла лорда Саммерса в его библиотеке, где он часто выкуривал сигару и наслаждался бренди, прежде чем отправиться с тетей Летицией на очередную светскую вечеринку.

Она даже не замешкалась на пороге.

— Добрый вечер, сэр!

— Катриона! — Он приветствовал ее ласковой улыбкой. — Подойди, посиди со мной.

Она улыбнулась в ответ и подошла к креслу с плетенной из камыша спинкой, где он уютно развалился.

— Похоже, сегодня вечером вы настроены весьма благодушно, милорд. — Когда он услышит то, что она должна ему сказать, от его благодушия не останется и следа. Но избежать этого разговора было нельзя.

— Это так, моя дорогая. И тебя я сейчас порадую.

Она села в кресло напротив, и лорд Саммерс взял ее руку.

— Не могу выразить, какое это удовольствие — видеть тебя в нашей семье. Какую поддержку ты оказываешь леди Саммерс, как чудесно влияешь на детей. Не помню, чтобы когда-нибудь был так счастлив.

Его слова пролили бальзам ей на душу. И она согласилась с ним — ее жизнь никогда еще не была такой счастливой, такой чудесной. Приезд в Сахаранпур обернулся для нее чередой наслаждений — за исключением ухаживаний со стороны лейтенанта Беркстеда. Но удовольствий было гораздо больше, чтобы последнее перевесило. Удовольствий, которые перестанут быть тайной, как только она прямо скажет все лорду Саммерсу.

— Благодарю вас, сэр. Я была очень рада узнать моих кузенов и кузин.

— И я знаю, что они чувствуют то же самое. Артур сказал, что в искусстве верховой езды почерпнул у тебя больше, чем у любого из трех тренеров, которые у него когда-либо были. В устах юноши это, знаешь ли, комплимент, который дорогого стоит.

Очень благоразумно со стороны юного кузена превозносить ее, а не Танвира Сингха, хотя это он всегда был добр к мальчику: беседовал с ним и дал немало наставлений и ценных советов.

— Артур становится очень умелым наездником. У него твердая рука.

Со временем Артур обещал стать мужчиной выдающихся качеств — Катриона свято верила, что характер человека можно распознать, наблюдая, как он обращается со слугами и с животными. Дядя порозовел от гордости, но твердо стоял на своем:

— Какой бы невыносимой ни казалась мне мысль расстаться с тобой…

— Тогда не будем расставаться, — поспешно перебила его Катриона. Но лорд Саммерс был в слишком приподнятом состоянии духа, чтобы обратить внимание на предостерегающие нотки в ее голосе.

— Но я не могу быть таким эгоистом. — Улыбнувшись, он похлопал ее по руке. — И мне будет отрадно сознавать, что ты останешься неподалеку. Кто знает — вдруг мы сумеем устроить так, что вы будете жить с нами в резиденции.

— Никуда я не поеду, дядя, — настаивала она. — Право же! У меня нет желания уезжать. Ни под каким предлогом. — Она старалась придать голосу еще большую твердость. Заглянула ему в глаза, чтобы убедиться, что он понял ее намерения. Ее жизнь с кузенами и кузинами была прекрасна. Лучшего и желать нечего.

Но лорд Саммерс отказывался видеть другие возможности. Не так-то легко было заставить его отказаться от своих намерений.

— Даже тогда, когда ты узнаешь, что некий парень мне кое в чем признался? Даже тогда, когда ты узнаешь, что скоро станешь счастливейшей женщиной в мире?

Она ничего не добьется, если будет ходить вокруг да около.

— Надеюсь, дядя, вы не имеете в виду лейтенанта Беркстеда.

— Ага! Как раз о нем и речь. — Наконец лорд Саммерс увидел, как вытянулось ее лицо. — Что ты хочешь сказать? Что тебе не по нраву его ухаживания? — От удивления его лицо покраснело. — Это самый завидный жених во всем гарнизоне.

Значит, все в гарнизоне безнадежно слепы. Как слеп сам бедняга лорд Саммерс. Но у нее-то есть глаза. Она не станет, как они, добровольно тешить себя обманом.

— Я в этом не сомневаюсь, сэр. — Катриона тщательно взвешивала слова, стараясь быть вежливой и деликатной, насколько возможно. — Но боюсь, мы не подходим друг другу.

Он откинулся на спинку кресла, как будто ее антипатия к Беркстеду казалась ему столь необъяснимой, что он не мог подыскать причину, чтобы ей поверить. Потом его лицо прояснилось — он нашел ответ.

— Ага! Ты решила, что недостаточно хороша для него. Мое дорогое дитя, позволь заверить тебя…

— Нет, сэр. — Нельзя было допустить, чтобы он принялся рассуждать на подобную тему. Недостаточно хороша? Ее дядя был щедрым, жизнерадостным человеком, но право же, так плохо ее знал! Так заблуждаться, пытаясь истолковать ее мнение! Какая жалость, что класс, каста, титул были для него всем и мешали видеть как следует. — Прошу, поймите меня. Никакие обстоятельства рождения или богатства — с моей или его стороны — не заставят меня передумать. Прошу, поверьте мне, когда я говорю вам, что мы совсем не пара.