Перекати-поле - Лейла Мичем

Только вернувшись в кухню, он понял, что очень устал и хочет спать. На дорогу домой у него ушло двадцать четыре часа. Вчера после последней лекции его товарищ по занятиям кандидатов довез его на своей машине до Шривпорта, штат Луизиана. На свои последние деньги Джон купил билет и после четырех часов ожидания сел на автобус компании «Грейхаунд», который доставил его в Амарилло в семь утра. Поскольку Джон не получил ответа на свое письмо отцу, в котором сообщил о том, что собирается приехать на День благодарения, он позвонил домой, но ему также никто не ответил. Он передумал звонить Мейбл Черч, чтобы она забрала его. Когда дело касалось управления автомобилем, у тети Мейбл всегда возникали проблемы и она терялась, вливаясь в дорожное движение в Керси. Она бы ни за что не смогла найти автобусную станцию в самом сердце Амарилло в наиболее напряженные утренние часы, когда все едут на работу. Кэти уходила в «Беннис бургерс», а ее бабушку, мисс Эмму, хотя она и закрывала свою библиотеку на праздники, Джон все равно не мог просить об одолжении — ему не хотелось напрягать ее старенький ржавый «форд», чтобы тот проехал лишние пятьдесят миль и забрал его. Ему не оставалось ничего другого, как набросить на плечи свое пальто и отправиться в Керси пешком, положившись на Господа, чтобы тот помог ему на дороге и помог с попуткой, которая бы доставила его домой вовремя: он надеялся успеть к тете Мейбл на ужин по случаю Дня благодарения.

Джон ни о чем не беспокоился. Ранним утром было холодно, но с восходом солнца потеплело, а свежий воздух и тишина прерии были большим облегчением для него после долгих часов без сна в душном переполненном автобусе под чей-то храп, отрывистый кашель и плач детей. Он с удовольствием воспользовался возможностью оценить совершенство Господнего творения на просторах этой молчаливой местности. Осень в «Ручке сковородки» была его самым любимым временем года. Солнце, светившее на поменявшую свой цвет траву, превратило прерию в золотое море. От природы любознательная Кэти знала наизусть названия всех осенних цветов и цветущих кустарников «Ручки сковородки» и учила этому их с Треем. Куст индиго, полынь, желтые цезальпинии, желто-зеленая таволга… «Интересно, — подумал Джон, — помнит ли это Трей?» Она научила их массе вещей, о которых они никогда не слышали. Однажды он шел по кампусу мимо концертного зала и услышал доносившуюся из открытого окна мелодию пьесы Дебюсси «Лунный свет». Он остановился послушать, и все вокруг внезапно замерло. Он вспомнил, как Кэти играла им эту музыку на пианино в Первой баптистской церкви, пока они с Треем бросали друг другу футбольный мяч в центральном проходе между скамьями. Иногда она переходила на крещендо, и пущенный Треем мяч высоко взмывал вверх и парил, опускаясь точно в руки Джона, словно полет его был рожден гармонией этих звуков.

Интересно, а Трей, когда что-то неожиданно напоминает ему о Кэти, так же, как и он, переживает эти моменты, от которых по-прежнему замирает сердце? Вспоминает ли он когда-нибудь это волшебство?

Джон страдал из-за отсутствия своего старенького красного пикапа и необходимости везде передвигаться пешком, но только не в такие дни, как сегодня. Величавость осенней степи и ощущение присутствия в таком месте Бога наполняло душу глубоким спокойствием и укрепляло его в решении принять послушничество в конце года. Когда он поступил в университет Лойола, то сначала планировал закончить его, может быть, даже устроиться на какое-то время на светскую работу, прежде чем настанет час принять свои обеты, но теперь Джон чувствовал, что готов сделать первые шаги к вступлению в религиозную жизнь уже сейчас, до получения диплома. Он основательно обговорил это со своим духовным наставником, и тот в конце концов со вздохом произнес:

— Джон, я должен был бы попробовать убедить тебя не сжигать за собой все мосты, которые могли бы позволить вернуться к своим первоначальным целям, и обычно я так и делаю, но в твоем случае вижу, что выбор другого пути был бы для тебя жизненно важной ошибкой.

Таким образом, Джон подал заявление и был принят в программу послушничества, первую ступеньку лестницы для человека, выбравшего для себя путь иезуита. Задача первых двух лет заключалась в том, чтобы помочь послушнику — путем интенсивных размышлений, оценок и открытий — подтвердить свое желание вступить в Общество Иисуса. И только по завершении этого двухлетнего периода послушник должен принять обеты нестяжательства, смирения и целомудрия, чтобы начать следующие шаги по направлению к посвящению в духовный сан. А весь процесс формирования и становления нового священника обычно занимал от двенадцати до четырнадцати лет.

«Господи, Джон, — откликнулась Кэти, когда он написал ей о том, сколько лет потребуется для реализации его плана, — за это время ты мог бы получить диплом доктора!»

Первый семестр его подготовки начнется в январе. Он едва мог дождаться этого.

Он прошел уже приличное расстояние и начал уставать, когда молитвы его были услышаны и появился автомобиль. Рядом с ним притормозила полицейская машина, и стекло со стороны водителя поползло вниз.

— Как насчет того, чтобы подъехать, Джон? — спросил шериф Тайсон.

От неожиданности сердце Джона пропустило один удар, но он спокойно ответил:

— Я бы не возражал. — И с благодарностью забрался в машину.

— Домой на День благодарения? — спросил шериф.

— Да, сэр. Спасибо, что сделали это возможным. Я уж начал было думать, что опоздаю на праздничный ужин к тете Мейбл. Когда я уезжал в Лойола, я продал свой грузовичок.

— Понадобилось немного денег дополнительно, так?

— Да, сэр.

— Полагаю, что твой отец в этом вопросе — слабая помощь?

Джон покраснел. Шериф Тайсон был невысокого мнения о его отце. Впрочем, для такого человека, как он, это было естественно.

— Да, сэр, но я справлюсь.

— Ты нормально устроился в Лойола?

— Да, сэр. Мне там все вполне подходит.

Деке Тайсон быстро взглянул на него.

— Я так и думал. Большинство народа у нас было в шоке, когда ты уехал в католический колледж. Напрасная трата времени, говорили они, но я думаю, что ты, вероятно, понимаешь, что делаешь.

Чувствуя себя неловко из-за того, что шериф не знал истинного положения дел, Джон принялся изучать пейзаж за окном.

— Спасибо, что доверяете мне.

— Но я вынужден задать тебе этот неизбежный вопрос. Не скучаешь по игре в футбол?

— Я бы соврал, если бы сказал, что нет.

Деке Тайсон криво усмехнулся.

— Мы этого сейчас не можем себе позволить, так?